Как правило, богини были красивы. Собственно, выражение "красива, как богиня" полностью и целиком характеризует раболепное отношение простого народа к таинственным существам. Даже если означенная богиня была, так сказать, не из аристократок, то есть, из олимпийской семьи, а положим, какая-нибудь приблудшая речная нимфа, все равно ножки у нее были точеные, бюст выдающегося размера, глазки большие, с длинными пушистыми ресницами и плюс к этим атрибутам алые губки бантиком. Естественно также, что олимпийские богини были еще краше, что охотно признавали богини второй и прочих линий. В качестве доказательства можно привести знаменитое яблоко раздора, подкинутое богиням вредной Эридой, специализирующейся на подобных пакостях, во время свадьбы Пелея и Фетиды. К черенку яблока сорта "Вашингтон" была привязана отпечатанная на принтере (чтоб, не дай Бог попасться...) коротенькая записка, на которой красовалось единственное слово "Прекраснейшей".
Первой его увидела Афродита.
- О! Какое замечательное яблоко! Да это же мне! Смотрите-ка. Так и написано.
Стоящая рядом Гера фыркнула.
- Нет, милочка. Это ты сама себя считаешь наипрекраснейшей. А вот я так не считаю.
- Интересные дела. И кто же, по-твоему, наипрекраснейшая? Уж не ты ли?
- А хоть бы и я. Что, по-твоему, мордой не вышла?
Вступить в конфликт Афродита побоялась, а потому неопределенно пожала плечами.
- Мне, знаешь ли, очень многие боги, причем самые даже авторитетные, говорили, что самая прекрасная богиня на свете - это именно я. И потом, было бы смешно, если б самой прекрасной оказалась бы не я, богиня любви, а, например, речная нимфа Тиллапукки.
Гера нахмурилась.
- А ты пораскинь своими куриными мозгами и прикинь, что наипрекраснейшей вполне может быть самая царственная особа. Может напомнишь, кто это из нас?
- Совсем это необязательно, - вмешалась в разговор Афина, любимица папаши Зевса, - Мне кажется, что яблоко должно принадлежать мне и только мне.
Афродита и Гера рассмеялись.
- Дитя мое, - внушительно сказала Гера, - а ну-ка, назови мне хоть одного бога, который называл тебя наипрекраснейшей. Давай, малышка, вспоминай. Только не говори, что их было так много, что ты не в состоянии никого назвать.
- Чего уж мелочиться, - вспомни хотя бы одного мужика, который шептал тебе на ушко такие слова, - ядовито добавила Афродита
Афина вспыхнула и готова была дать отпор, как к богиням подошел сам Зевс собственной персоной и, выслушав богинь, положил решить спор оригинальным способом - посредством вердикта обычного, грязного вонючего пастуха, по имени Шурик.
На время страсти улеглись и Гера подошла к старшей сестре Гестии.
- Ты видишь, что творится? Ладно, с Фроськой все ясно, но как насчет Афины, а?
- В тихом болоте черти водятся, Герунь. И вообще, не обращай внимания. Я уверена, что Шурик выберет именно тебя.
- Твоими устами да амброзию пить, сестричка. Постой, постой, что случилось? Отчего у тебя такой потерянный вид? Говори, сестричка, мы тебя в обиду не дадим.
У прекрасной Гестии действительно вид был не совсем божеский. Длинные пшеничные волосы растрепаны, взгляд прекрасных синих глаз слегка диковат, а на левой щеке красовалась длинная кривая ссадина.
- Гестия, милая, прошу тебя, ответь мне.
Тут мы остановимся и сделаем небольшой экскурс историю, дабы прояснить расстановку и диспозицию богов на великой священной горе.
Олимпом правила семейка, во главе которой стоял могучий и грозный молниепроизводитель и тучегонитель Зевс, преловко свергнувший батюшку Крона в Тартар. После этого Зевс цинично и нагло женился на сестрице Гере и назначил ее царицей Солнечной системы.
Известно, однако, что даже самые что ни есть родственные боги с близким генотипом все-таки разнятся, как внешне, так и по характеру. В главном олимпийском выводке, захватившим власть, было три брата и три сестры. Сестрами были Гестия, Деметра и Гера, но все трое кардинально друг от друга отличались. Естественно, все сестры были красивы, но по разному, а вот характеры у них отличались гораздо больше. Младшая, Гера, являлась особой энергической, мстительной и коварной, то есть являлась типичным сангвиником. Деметра была бабой флегматичной, - медлительной, невозмутимой, тихо-молча занимаясь вверенной ей природой, выводя и селекционируя новые сорта растений. А вот Гестия была бабой с меланхолическим характером, невероятно доброй, благожелательной, склонной к альтруизму. И не зря Зевс назначил ей быть хранительницей домашнего очага. Гестия подошла к этому делу с полной ответственностью - те предусмотрительные люди, которые украшали свой очаг разными дурацкими финтифлюшками и свечами, всегда могли рассчитывать, что в трудную минуту богиня им поможет. Достаточно было подойти к очагу, преклонить колени и внятно, с придыханием промолвить:
- О, великая Гестия, спаси и помилуй нас, ничтожных тварей, живущих по такому адресу.
При этом обязательно надо вслух, четко и громко произнести искомый адрес, желательно два раза, поскольку богиня была малость рассеяна и плохо слышала - последствия хронического отита.
Вполне естественно, что богиня каких-либо амбиций не имела, а для пущего самоуничижения дала обет безбрачия и поселилась в одной из пещер на вершине Олимпа. Напрасно сватался к ней могучий Посейдон, идущий под вторым номером в рейтинге богов, напрасно молил Гестию о любви лучезарный Аполлон. Все было напрасно.
- Посейдон, милый, я люблю тебя братской любовью и между нами ничего иного быть не может.
- Аполлон, душка, я твоя родная тетушка и таковой останусь навечно.
Дабы раз и навсегда пресечь подобные поползновения, Гестия вывесила на дверях пещеры кусок фанеры с объявлением: "Просьба по брачным вопросам меня не беспокоить!", после чего никто не смел предлагать ей руку и сердце.
В числе олимпийских богов значился некий Дионис - личность темная и странная. Этот божок заведовал виноделием, а потому, вследствие непрерывного дегустирования спиртосодержащих напитков, постоянно находился в подвешенном состоянии, то есть, проще говоря, был в сильном подпитии. Что характерно, в полном соответствии с известной поговоркой, вся окружающая его свита также была подшофе - разные сатиры, ищущие приключений нимфы и прочая публика, среди которых находился также персонаж нашего рассказа некий Силен, наиболее одиозный и колоритный экземпляр, выделяющийся как внешностью, так и поведением. Силен был особо падок на вино, так что неудивительно, что каждый божий день начинался для него с привычного похмелья, а кончался беспробудной пьянкой. Во-вторых, этот тип являлся самым старшим по возрасту в немалой свите Диониса, Ну, а в третьих, Силен отличался особой блудливостью и не давал проходу всяким нимфам, дриадам и прочим нимфеткам, вследстии чего вполне заслужил звание "Силен распутный". И в-четвертых, Силен был единственным из свиты Диониса, который передвигался на осле - по той простой причине, что вследствии перманентного пьянства не мог держаться на ногах - прекрасных, белых ногах, нетронутых временем, один вид которых сводил с ума окрестных нимф.
Тем ясным, летним утром Силен проснулся рано по причине жажды. Хлебнув молодого вина из огромного бурдюка, Силен хотел, было, вновь улечься спать, как увидел неподалеку, под сенью колоссального платана прекрасную спящую нимфу.
- Огого, - пробормотал распутник, - а на ловца-то зверь бежит. Пойду-ка взгляну на нее. Чего-то я ее здесь прежде не видел.
Отпив из заветного бурдюка еще винца, распутник, крадучись, направился к спящей диве.
Силен дошел до дерева, остановился, перевел дух и лишь затем взглянул на спящую нимфу. Взглянул - и от неожиданности вздрогнул.
- О, великий Хаос! Да ведь это это же Гестия! Олимпийская богиня собственной персоной!
- Так-так-так, - что же делать, а? Что делать?
Распутник стоял перед спящей богиней и размышлял.
- Собственно, какая разница между обыкновенной нимфой и богиней? Я, конечно, имею в виду физически. Никакой разницы нет. Все нимфы, дриады, ореады, с которыми мне удалось, так сказать, мгм, мгм, побаловаться, были совсем даже не против. Правда, поначалу для приличия ломались. А тут на тебе! Спит, как ни в чем ни бывало. Может, мне тово, а?
При этой крамольной мысли холодок проник в его печень и селезенку.
- А как богиня проснется? А как об этом узнает Зевс? Бррр! Не хочется даже думать о последствиях.
Поразмыслив, Силен пришел к некоему компромиссу.
- Ладно, далеко заходить я не буду, а просто поцелую ее в эту румяную щечку. Ну, ту, которая на лице.
Определившись, развратник мелкими неслышными шажками двинулся к Гестии.
Создавая животных, Зевс действовал по настроению. Поэтому одним животным доставалось больше, как, например, красивому орлу-тетеревятнику, а другим меньше, да хоть тому же кроту или суслику. В тот злосчастый день, когда Зевс создавал осла, у тучегонителя было отвратительное настроение - следствие грандиозного скандала с супругой, а потому, вылепив осла, Зевс произнес.
- Ты, тварь, будешь обречен всю жизнь таскать тяжести и людей. Ты будешь неприхотлив в еде. Ты станешь обладателем омерзительного голоса, от которого будут шарахаться все прочие животные. Ты будешь бит своим хозяином, но и этого мало. Я награждаю тебя вкуснейшим мясом, вследствие чего своей смертью ты не умрешь - тебя зарежут, с тебя спущат шкуру, после чего поджарят на углях и съедят. Да, приятель. Съедят тебя, бедняжка, с кетчупом и базиликом. Особо скажу - ежели тебя загрызет хищник, то он ни в коем случае сразу тебя умерщвлять не будет, ибо мясо твое для него будет наибольшим деликатесом именно пока ты жив, ха-ха. Извини, тут ничего личного нет. Ты просто попал под мое плохое настроение, понял?
Поэтому бедняга осел был своей жизнью недоволен. Силен не упускал случая наградить его пинком или ударом палки. Ослу доставались лишь остатки еды, которой брезговали прочие животные. Плюс к этому каждый день бедняга осел ждал, когда Силен его зарежет и угостит его мясом своих собутыльников. И Силен неоднократно грозился это сделать, а накануне того знаменательного дня даже торжественно пообещал, что, де, завтра, он, Силен осла зарежет и собственноручно приготовит шашлыки.
Ослик был привязан к соседнему дереву и отлично видел, как Силен, крадучись, приближался к Гестии. Вот он наклонился над богиней, погладил щеку своей грязной рукой и...
- Все равно помирать, - подумал осел, - зато напоследок отомщу тебе, негодяю.
От ослиного рева проснулся весь лес со всеми обитателями. Силен вздрогнул и отдернул руку, оставив на щечке красавицы длинную царапину своим грязным ногтем. Гестия рывком встала, оттолкнула насильника и закричала. От сего странного дуэта проснулся Гермес, дежурный по Олимпу, и, зная трепетное отношение Зевса к старшей сестре, немедленно связался с тучегонителем и вкратце доложил обстановку. Через несколько секунд царь богов появился на месте происшествия.
- Грязный, мерзский распутник! Тебе недостаточно подручных наяд, нимф и деревенских девиц и ты, скотина, замахнулся на святое - мою родную сестру?
- Прости, великий Зевс, но ты меня не так понял. На щеке у Гестии сидел комарик и я просто хотел его согнать.
- Врешь, мерзавец. По глазам вижу, что врешь. И ты горько пожалеешь о содеянном.
Зевс нахмурился и что-то пробормотал. Сей же час белые прекрасные ноги Силена превратились в мохнатые, грязные козлиные копыта.
- Нет! Нет, только не это. Умоляю тебя, великий Зевс, верни мне мои чудные белые ноги. Ведь я же ровным счетом ничего не сделал.
- А царапина на ее щеке? А моральные страдания? Нетушки. Убирайся. Хотя нет, погоди.
Тут Зевс обратился к ослу.
- Друг мой, ты сделал доброе дело, предупредив мои сестру от посягательств этого негодяя, а потому и впредь твое мясо будет несъедобным, так что твой хозяин зариться на тебя не будет. Ты ведь доволен, не так ли?
Осел в знак согласия заревел.
- Да будет на то моя воля. А ты, сестричка, впредь под деревом не спи. Мало ли негодяев бродят.
- Ты еще здесь, подлец? А ну-ка, проваливай! И смотри у меня - обидишь осла - пеняй на себя. Пошел вон.
Силен, цокая копытами резво удалился, а Зевс взял Гестию за руку и в мгновение ока вознесся на Олимп.
Всю эту историю, размазывая по лицу слезы, поведала Гестия своей сестре. Гера моментально воспламенилась.
- Негодяй. Подлец. Надо наказать его гораздо сильнее. И я знаю, как.
В тот же вечер Силен, как обычно, уселся под развесистым деревом с родным бурдюком в руках.
- Надо бы мне утопить горе в доброй порции винца.
С этими словами Силен отпил четверть бурдюка и, прислонившись к стволу дерева, стал ждать привычного эффекта. Увы! Время шло, а ум оставался ясным.
- Что за черт! - Силен лихорадочно допил все вино и отшвырнул бурдюк в кусты.
Напрасно. Все было напрасно. Никакой реакции не последовало. Целый бурдюк вина, от которого еще вчера Силен бывал мертвецки пьян, сегодня не подействовал.
Силен был трезв, как стеклышко. Через несколько дней распутник понял. что это - наказание Геры, которая и до того случая его не особенно привечала.
Жизнь превратилась для него в каторгу. Ежедневные веселые пиры потеряли прелесть. Действительно, чего ради пить, если алкоголь не действует. Злая Гера наградила его особым ферментом, который моментально расщеплял спирты на безвредные компоненты. Сатиры, нимфы и дриады распивали вино, хмелели и веселились, а Силен сидел мрачнее тучи. Поскольку своим трезвым и укоряющим видом он действовал всем на нервы, Дионис выгнал его из свиты и определил учителем ботаники в деревенскую школу. Там и окончил свой бренный путь Силен. Иной раз один единственный поступок кардинально меняет всю жизнь. Увы, он понял это слишком поздно.