Старые охотники рассказывали, что бывают такие вязкие гончие, что гоняют зайца с вечера и всю ночь напролет. До недавних пор, мне такого видеть не приходилось.
В один из сезонов, в начале декабря, мы выехали на охоту на зайца в дальний район нашего хозяйства. Снег на неделе, валил два дня с усердием и на выходные мы в лесу. Несмотря на обильный снегопад, снегу в лесу было не так много и мы, натянув брюки поверх валенок, бодро шагал по лесу и без лыж.
До обеда, безуспешные поиски хотя бы старого следа. Но как принято говорить, в нашем небольшом охотничьем коллективе – бесславно. Наша охотничья команда от этого не расстроилась. Неофициальный руководитель, которого мы называем «старшой», прямо на ходу отдавал нам указания и убеждал, что надо сходить еще вон туда, в прошлом году там помните, заяц был. А Дмитриев по этому поводу добавлял, он до сих пор там сидит и ждет нас, пока мы притащимся туда по снегу, чуть живые.
Хоть снегу и немного, но полдня покружив по кустам и кромкам болот, к обеду мы основательно натоптались. Устроившись у костра на обед, обсудили ситуацию. На сытый желудок приняли решение сходить еще на кромку одного болота, но это еще в глубь леса.
«Старшой» успокоил нас, что обратно пойдем по своему следу, идти будет полегче, а так как почти провизию съели, то шагать с легкими рюкзаками будем в два раза веселее.
Прибежавшую собаку, так же покормили обедом, который она и не доела, а вновь ушла в лес. Собака Дмитриева, русская гончая, очень крупного размера, светло-желтого цвета, отличалась самостоятельным нравом. Иногда уйдя в лесу, а поиск у нее был очень широкий, она не показывалась полдня. Проезжавший мимо охотник сообщил, что километрах в пяти восточнее, желтая собака полдня гоняет зайца, не ваша?
Другой незнакомый охотник, встретивший нас в лесу, удивился росту собаки и высказал свое мнение о ее цвете: она у вас как в опилках вывалялась. Но нас собака вполне устраивала, она по следу находила нас сама, была неприхотлива и любила ездить на любом виде транспорта. Хоть в коляске мотоцикла, хоть в багажнике легкового автомобиля.
Ну, а в машине хозяина, она чувствовала себя даже главнее ее владельца. Стоило открыть в «УАЗике» любую дверь, она мгновенно заскакивала и пробиралась на переднее сиденье за руль. Сколько бы ее не гоняли за это, ни чего не помогало. Сначала на водительское сиденье, за руль. А когда ехали с охоты, она лежала на заднем сиденье, на животе, блаженно вытянув лапы.
Декабрьский день короток. А собака нашла зайца только в половине третьего.
Заяц попался «тренированный», да и как могло быть иначе, в конце сезона оставались в живых или «спринтеры» или «профессора». Заяц заложил огромный круг по вырубам и болотине, с небольшой речкой.
После второго куга, я залез в середину выруба и на тропе дождался косого. Но в последний момент, заяц видимо заметил охотника и резко рванул вправо. Два выстрела сквозь кусты, с расстояния метров сорок, желаемого результата не дали.
Промазал и заяц ушел. Но нам это придало сил. Хотя попав под выстрел, он будет бегать осторожнее. И хитрить станет более виртуозно. Собака, услышав выстрелы, с удвоенной энергией рванула по следу.
Но четыре часа активных попыток, перехватить результата не дали. За это время, заяц дал несколько кругов и пробегал то рядом с нами, то уходил не весть куда. Собака работала с большими перемолчками, она тоже наверно устала неимоверно, но след бросать не хотела.
Сумерки застала нас на номерах. Пока на фоне снега еще что то было видно, мы не теряли надежды перехватить косого. Но «старшой» дал команду снимать собаку с круга. На рог собака не шла, пробегая мимо, на команду «ко мне!» не обращала внимания. На грозную ругань хозяина, даже ухом не повела.
Приняли решение, развести костер и «прикончить» остатки провизии, допить чай и там решить, что делать дальше. Дмитриев выдвинул версию, что увидев костер, собака сама придет «на огонек», тут то мы ее и поймаем.
Только мы обговорили дальнейший сценарий, как собака с гоном пошла в нашу сторону. Пришлось вновь разбежаться по номерам, но через пять минут гон прекратился, в том же месте где и начался.
- Потеряла – сказал Дмитриев – мы с Михайловым остаемся на тропах, а ты иди, делай костер.
Местность мы знали хорошо, даже в темноте отлично знали в какую сторону двигаться. Буквально метрах в трехстах, было возвышенное место и по самой вершине бугра проходила квартальная. Это место мы называли «перевал».
С одной стороны перевала большой заросший выруб, по которому иногда пробегал заяц, с другой стороны высокоствольный сосновый лес. И на самой квартальной, где и был перевал завалы упавшего сосняка, настоящий бурелом упавших деревьев различных диаметров. Мы часто здесь останавливались на обед и место для костра, было оборудовано естественными сиденьями из валежин, а дров навалено на полгода.
Я пошел готовить костер, Дмитриев и Михайлов пошли пытаться снимать собаку. На пересечении квартальной со свежим вырубом три заячьих тропы. Охотники разошлись и встали на двух, с намерением снять собаку.
Разложить костер на вершине горы, на перевале, при наличии готовых дров не так сложно. Как только костер принялся гореть устойчиво, я сверху навалил побольше дров и сам пошел вниз, помогать товарищам ловить собаку.
Встав на тропе, оглянулся назад. Увиденное меня заворожило. Оранжевые языки пламени видны издалека. Поднимающиеся к небу густые клубы дыма, освещались снизу отблесками костра и принимали причудливые формы и очертания. С левой стороны, отблески пламени освещали стройные стволы столетних сосен.
Такой картины, с ночным костром на вершине горы, на фоне стройного соснового леса, мне больше видеть не приходилось. Уже сейчас, вспоминая все это, я сожалением думаю о цифровом фотоаппарате, тогда их еще не было. Впоследствии мы часто вспоминали эту сюриалистическую картину, огромного пламени, с искрами и отсветами, которые казалось видны были на кромке самих облаков.
А тогда мы заняли места на номерах и принялись ждать, когда собака появится в поле видимости. С одной стороны мы рассчитывали, что собака увидев костер из далека, возможно, прибежит сама.
На пересечении с тропами, охотники встали спиной к костру. В темноте, посмотрев на костер, невозможно рассмотреть движение в лесу.
Собака шла с гоном на другом конце болота, Михайлов, самый старший из охотников, стоял на тропе спиной к костру.
В силу возрастных причин, у него были проблемы со зрением. В тот год, он собирался на операцию и на близком расстоянии, видел только движущиеся предметы.
Неожиданно из кустов, под ноги охотника выпрыгнул заяц, перепрыгнув один раз сел. Повернувшись мордой к охотнику, он замер. Заяц неподвижно сидел в четырех метрах и осторожно поводил ушами, а глаза отсвечивали красным цветом.
Самого зайца Михайлов не видел, только мутно светящиеся глаза.
- Отблески костра или хищник? – последняя мысль и дальнейшее произошло мгновенно. Он вскинул ружье к плечу. Заяц, заметив движение, скаканул вверх и вправо.
Охотник нажал на оба курка и прогремели два выстрела. Но заяц остался невредим. Через пару минут, на следу с гоном, появилась собака. Она шла почти шагом опустив морду к тропе. «Старшой» отставив ружье в сторону, схватил собаку за загривок и прижал к земле. Услышав крики Михайлова, подбежал Дмитриев с поводком и через десять минут охотники с собакой, едва передвигая ноги, появились у костра.
Привязав собаку, сняли рюкзаки, допили последний чай и доели «остатки прежней роскоши», из которой почти у всех был только хлеб. Все разделили по братски, оставшийся кусок хлеба, отдали собаке. Допив чай и дав собаке отдышаться, охотники решили разрядить ружья. На это поступило особое указание «старшого».
- Надо разрядить, в темноте за сучек запнешься, не приведи Господи!
Мы люди дисциплинированные, кроме того у каждого за плечами богатый охотничьий стаж. Ружья разрядили и оставив костер догорать на перевале, осмотрелись. На часах половина первого ночи.
Надо двигать. Спешным шагом, по своим старым следам, двинулись в обратный путь. До машины, оставленной на другом конце леса, если напрямую идти около полутора часов.
Спускаясь с перевала шли молча, набегавшись за день устали, да и под ноги приходилось смотреть внимательно. Впереди шли Дмитриев с Михайловым, я сзади с собакой на поводке.
Оглянувшись я приостановился. Догоравший костер освещал стволы близстоящих деревьев и в небо поднимались маленькие редкие искры.
Шедший впереди Дмитриев оступился или запнулся за сучек и свалился в заснеженную колею. Михайлов стал его поднимать. Проходя мимо с собакой на поводке, я пошутил:
- Что ноги не держат. Напились чаю, хуже чем пробок понюхали, падать стали.
- Тебе хорошо, ты последний идешь по натоптанной тропе, как по асфальту. Сейчас вот посмотрим, первый то пойдешь – мстительно сказал Дмитриев, ворочаясь в снегу.
Пока охотники поднимались, помогали друг другу, отряхивались, пока подшучивали друг над другом, я ушел вперед метров на тридцать.
Собака на поводке, несмотря на дневные бега за зайцем, тянула сильно. Приходилось ее крепко держать. С перевала двигаясь под уклон, шли по старым следам, приходилось даже притормаживать, что бы она не так быстро шла вперед.
Следуя за собакой, я увидел впереди на снегу темное пятно. Прямо, на наших следах. И мне показалось, что оно пошевелилось. Собака шла впереди, низко опустив голову и ни на что не реагировала.
Когда шли вперед, этого черного пятна я не видел, а возможно не обратил внимания. Когда до него осталось метров десять, со снега соскочил козел и на секунду замерев, громко рявкнул. От неожиданности я встал. Собака удивленно подняла голову и через мгновенье, молча рванула вперед.
Рывок был такой силы, что я не удержал равновесие и свалился в снег, но поводок из рук не выпустил. Собака взвилась и дико заголосила. Козел сделал огромный прыжок вправо и еще два, мне удалось увидеть его на бегу, прежде чем он слился с черным фоном соснового леса.
Собака зашлась в злобном лае и металась на поводке как угорелая, пытаясь вырваться. Перевернувшись на бок, я сел, подтянул собаку к себе и еле ее успокоил. Подошли товарищи.
- Ну, вот и ты свалился, а над нами смеешься.
- Козла видели? – спросил я возбужденно.
- Мы то видели, а вот ты почему не стрелял?
- «Старшой» приказал разрядить ружья!
- Нашли крайнего.
Эту ночную охоту мы вспоминаем часто. Самый неизгладимый след в памяти, оставил огромный костер, в заснеженном лесу на вершине перевала.
Его неровные отсветы и отблески на деревьях, восходящие потоки горячего воздуха с искрами, все это достойно кисти художника, а у нас это необычное зрелище осталось в памяти перед глазами.