Коллектив программистов был донельзя пестрым. Поскольку программирование является процессом творческим, допускающим неоднозначность решения проблемы, то и люди в нем подобрались весьма разные, с уклоном в сторону индивидуализма. У каждого в голове укладывались свои, особого вида тараканы. У кого - маленькие, но вредные, у другого - побольше, но медлительные и неповоротливые, но так или иначе, коллектив был в меру дружный. В меру - потому что никогда и ни по одному вопросу консенсуса не наблюдалось. Даже если суть спора была очевидна, все равно находились индивиды, хотя бы в пику большинству не соглашающиеся с общим, разумным мнением. Если, положим, коллектив дружно соглашался с тем очевидным фактом, что лучшее пиво - это "Хайнекен", то всегда находился фрукт, который с кислой рожей твердил.
- А мне, ребята, "Балтика" больше нравится. Особенно третьяя. Но если похмелиться - то девятая.
Фрукт как-то незаметно забывал, что участвуя в корпоративных вечеринках, сам он непременно пил именно "Хайнекен", но считал своим долгом отстаивать свою индивидуальность. Впрочем, его понимали, ибо сами время от времени оказывались в данной ипостаси, по поводу и без него оппонируя обществу. Единственное, в чем коллектив был единодушен - в устройстве очередных вечеринок, а проще говоря - пьянок. По неизвестным причинам женщин-программистов в России практически не наблюдается, а посему весь творческий персонал являл собой мужиков, причем молодых и здоровых, и потому сборы происходили с завидной частотой, используя для того любой повод, будь это день Печати, либо выдача внеочередной премии, либо редкий выигрыш сборной по футболу, либо обыкновенный пятничный вечер. К таким застольям подход был необычный - каждый желал что-то, отличное от заказа других и потому застолье отличалось удивительным разнообразием, хотя в области напитков все-таки вкусы в основном совпадали. Даже татарин Гизматуллин, принципиально не евший свинину, пил и водку "Абсолют" и пиво "Хайнекен", оправдывая это тем, что вера, мол, запрещает вино, но отнюдь не указанные напитки.
Положение несколько изменилось с приходом нового программиста - Аристарха Плужникова, унылого, плешивого карлика лет тридцати. Арик по натуре, а может, из-за своего маленького роста, страдал целым набором всяческих комплексов, был робок, мнителен, при каждом к нему обращении смешно вздрагивал и вжимал голову в плечи, будто ждал подзатыльника. Глаза у карлика были маленькие,бегающие и при том он никогда прямо в лицо собеседнику не смотрел, а устремлял взгляд куда-то мимо, но большей частью с любопытством рассматривал свои грязные ногти. Плужников родился и вырос в селе, а потому хорошими манерами не отличался - менял рубашку раз в неделю, ковырял в носу и любил грызть семечки. Именно на почве гигиены возник первый конфликт. В комнате стало дурно пахнуть, чего прежде никогда не наблюдалось, причем запашок этот удивительно совпадал с амбре от носков, выдержанных неделю в вонючем рассоле для козьего сыра. Путем визуального наблюдения моментально было выяснено, что запах исходит из-под стола, за которым в носках работал новичок. Установив первопричину смертельного излучения, Фадик церемониться не стал.
- Слышь, ты, гномик или как тебя там, надень свои туфельки или иди в одно место.
Какое имелось в виду место - Фадик высказал четко и ясно, так что все присутствующие сей же час с одобрением вникли в ситуацию и с любопытством наблюдали, как карлик-гномик, трясясь от страха, принялся судорожно напяливать на ноги крошечные сапожки.
Тут, однако, в ситуацию вмешался Максим Таганцев, известный шутник и приколист. Предварительно подмигнув Фадику, Таганцев участливо обратился к Аристарху.
- Арик, ты, брат, на Фадика особо внимания не обращай. Он у нас известный грубиян. Туфли ты, конечно, надень, но если кто тебя обидит - сразу иди ко мне. Я, дружок, тебя в обиду не дам.
Одновременно Максим сделал зверское лицо, выпятил челюсть, грозно посмотрел на Фадика и показал тому сжатый кулак. Тут коллектив ясно понял, что шутник Таганцев затеял какую-то штуку и решил подыграть. Программисты послушно сели и принялись демонстративно работать, а Максим продолжал успокаивать Аристарха.
- Они, братец, неплохие парни, вот только иногда срываются. Но если по-большому, то кто не срывается? Работа у нас всех такая. И у тебя, и у меня и у Фадика. Вкалываем сутками, а получаем на орехи. Так что ты, Арик, спокойно работай.
Эпизод этот положил начало длинной цепи событий, в основном однородных. Через пару дней выдали зарплату. Поскольку контора работала на заграничную фирму, то и денежки народ получал в твердой валюте, то есть в долларах. Обычно в дни получки настроение у людей приподнятое и коллектив программистов исключением не был. Сыпались шутки-прибаутки, рассказывали анекдоты и тут Максим нарочито громко попросил у Аристарха в долг пятьдесят долларов.
- Со следующей получки отдам.
Надо сказать, что Плужников, впридачу к своим прочим доблестям, был невероятным жлобом, принципиально ни в каких мероприятиях, требующих хоть минимальных расходов, не участвующий, а потому каверзная просьба сразу же привлекла всеобщее внимание. Народ застыл на месте, внимательно отслеживая события. На лице Аристарха изобразилось мучительное раздумье. Ясно было, что в душе его происходят нешуточные баталии. С одной стороны, природная, крестьянская жадность не позволяла вот так, просто, вынуть и отдать деньги, а с другой, было ужасно неловко отказывать благодетелю и защитнику. Наконец, здравый смысл победил. Аристарх, покопавшись в кармане, вытащил пятидесятидолларовую купюру и скупым жестом протянул Максиму. Тот расчуствовался.
- Спасибо, браток. А ведь ни один из этих алчных созданий мне не одолжил. Ты, ты один протянул мне руку помощи. В получку отдам.
Следуя правилам игры, никто не рассмеялся и коллектив занялся своими делами.
В получку было заметно, что карлик нервничает и нет-нет да поглядывает на Максима. Наконец, когда деньги были розданы и в помещении оживленно обсуждали планы по очередной попойке, Максим демонстративно встал, вытащил купюру и вручил Аристарху.
- Спасибо, браток, выручил ты меня.
На лице карлика отобразилось величайшее облегчение.
- Что ты, что ты, когда надо, сколько надо...
Об Аристархе забыли, а обсуждение попойки перешло в стадию сбора денег.
В следующую получку история повторилась. Максим, подмигивая, канючил деньги, ему, естественно, отказывали и как последнее средство, он опять обратился к карлику и получил заветную купюру в пятьдесят долларов, которую, конечно, с благодарностью через неделю возвратил обратно. Сцена эта несколько раз повторилась и клиент, как говорят, созрел. На сей раз было затребовано у Аристарха не пятьдесят долларов, как обычно, а двести, которые с легкостью были отданы в надежные руки. Надобно отметить, что деньги эти были выпрошены тайком, в коридоре, так, чтобы коллектив не видел. Далее, через пару дней Максим во всеуслышанье объявил, что приглашает всех в ближайший ресторан отметить некое дельце, которое, мол, ему удалось провернуть. Поскольку никаких взносов не предвиделось и к тому же приглашал сам защитник и благородный рыцарь, жлоб с радостью к халявной компании присоединился. По дороге в ресторан они шли рядом - Максим, высокий, худощавый, с кудрявыми каштановыми волосами, любимец коллектива и семенящий рядим с ним гномик Аристарх, лысый, некрасивый и часто моргающий.
Застолье ничем не отличалось от десятков прежних. Неизменная водка, баночное пиво, шашлыки, креветки, балык. Но был очень важный нюанс. Если ранее программисты сразу же начинали выпивать, то на сей раз все с нетерпением ждали, что же выкинет Максим. Приколист не заставил себя ждать.
- Внимание, господа. Сегодня у нас знаменательный день. Почему знаменательный? Терпение, господа, терпение. Мы собираемся не первый и, надеюсь, не в последний раз. Вам всем также отлично известно, что в среднем на такой, позволительно сказать, мини-банкет, тратится около двухсот долларов - приблизительно по двадцати с носа. Так вот, сегодняшний банкет полностью, - вы слышите, - полностью оплатил наш новый товарищ Аристарх Плужников. Вы, поганцы, думали, что он жлоб и жмот. А вот и нет. Сегодня Арик дал мне вот эти двести долларов, дабы наш дружный коллектив стал еще спаяннее. Прошу любить и жаловать, господа. Аристарх Плужников! Весь вечер на арене.
Лицо карлика сразу же покрылось красными пятнами, а нижняя челюсть стала дрожать и, наконец, Аристарх начал плакать, судорожно икая, всхлипывая и размазывая по лицу слезы и зеленые сопли, под гомерический смех неразумных, жестоких работников.
- Мои деньги... деньги... ненавижу вас... ненавижу... будьте вы прокляты!
Последнее изречением карлик произнес от души, вкладывая в него всю накопившую ненависть.
Смех прекратился и собутыльникам стало не по себе.
Общее мнение выразил все тот же Фадик.
- Макс, да ну его ... Мы уж обойдемся без халявы, а ребята?
Ответом было одобрительное гудение.
- Отдай ты ему деньги и пусть катится ко всем чертям собачьим.
Максим замер с деньгами в руке и этого мгнования Аристарху хватило, чтобы выхватить их. Затем карлик оттолкнул стул и, потешно виляя задом, убежал. Вот тут-то все лопнули со смеху. Насмеявшись, Фадик встал.
- За Аристарха!
Ответом был второй взрыв смеха, после чего началась грандиозная попойка.
Карлик более на работу не приходил, но впредь все застолья начинались одинаково.
- Ну что, ребята, за Аристарха?
К следующему рассказу http://www.proza.ru/2015/11/05/2209