И во сне Васе не было покоя. Ляух, подмигивая и хлопая по кухонному столу перепончатой лапой, говорил Ире, что Василий женился на принцессе и уже не вернётся. Особенно Васю задело, что Ира, кажется, не очень расстроилась и весело смеялась над какими-то запутанными анекдотами, которые рассказывал ей квекс, явно собиравшийся за ней приударить.
Тем временем, Васина мама заботливо нянчилась с разделённым фоому, упорно не замечая собственного сына, словно это он, а не фоому, был привидением. Внезапно фоому издал жуткий вопль. Василий проснулся, но вопль не смолкал. Да... ночка не задалась...
Квекс, не умолкая ни на секунду, то выл, то верещал, тыча одной лапой куда-то в предрассветный серенький полумрак, а другой — хватая Василия за шею с такой силой, что тот только хрипел в ответ, пытаясь отодрать от своего горла эту худую, но неожиданно сильную конечность.
— Да что случилось-то?! — спросил Вася, наконец освободив шею и улучив момент, когда у квекса кончился воздух.
— Страшное! Такое страшное... — отозвался Ляух неожиданно тихо, будто это не он только что вопил.
— Такое... синее блестящее тело, ноги... как две сухие палки, а потом... такие пальцы с когтями, маленькая голова на длинной шее, глаза такие... чужие, холодные, безжалостные такие... а сзади... — простонал он и смолк, не в силах продолжать. По-видимому, самое страшное у этого жуткого существа находилось как раз сзади.
— Чего сзади? — шёпотом спросил Василий, затравленно озираясь по сторонам.
— Такое... такое...
— Да не томи ты! Говори, какое — такое?
— Огромное... — Ляух развёл лапы в разные стороны, описав ими в воздухе широкий полукруг. — Вот такое... оно всё из каких-то... волосков, с круглыми такими... и... колышется... Существо им трясёт, а само... оно... смотрело на меня.
— А где оно теперь?
— Не знаю, — выдохнул Ляух. — Это фантом. Из твоего мира.
— Так что ж ты сразу не сказал?
Квекс ничего не ответил, с тоскливым страхом всматриваясь в пустынный пейзаж, да Василий и не ждал ответа. Удивительно, что Ляух вообще мог говорить, да ещё дать такое подробное описание. Подробное, но совершенно ни на что не похожее.
— А ты уверен, что не ошибаешься? Что оно выглядело именно так? У тебя же не было времени его рассмотреть.
— Сначала я смотрел на него. Я думал... может быть, оно живёт здесь, в Пустыне... Но потом оно посмотрело на меня... — квекс опять крупно задрожал. — Оно чужое. Я не рассмотрел всех подробностей, но то, что я тебе сказал — всё так и есть.
— Но откуда тебе знать, что оно не живёт в Пустыне? Вообще-то, я кажется не знаю никого, кто бы подходил под твоё описание...
Квекс задрожал ещё крупнее.
— Тогда мы пропали, — сказал он обречённо.
— Это почему ещё?
— Если оно не из твоего мира, значит, из какого-то другого. Значит, ты не сможешь его узнать...
— Ну и что? Это же фантом, призрак, как наш форменный фоому — разве нет?
— Не совсем, — туманно ответил Ляух, тревожно озираясь. — Здесь, в Пустыне, фантомы обретают силу. Они могут быть очень опасны. Принц должен узнать их и назвать по имени, тогда они уходят, не причинив вреда, а если нет... Они могут исчезнуть, чтобы вновь вернуться, а могут и напасть или поразить таким ужасом... Знаешь, если оно вернётся, я не выдержу, — закончил он совсем тихо.
Василий с тяжким вздохом опустился на песок, усадил дрожащего квекса рядом и одной рукой обнял его за плечи.
— Что-то нигде не видать нашего расплывчатого приятеля. Он что, тоже боится фантомов?
— Конечно, ещё как боится. Просто удивительно, что он решился отправиться в Пустыню. А ведь он мог с перепугу умчаться неизвестно куда и потеряться! Надо его поискать.
Следующий час человек и квекс, прихватив с собой на всякий случай держалки, носились кругами, оглашая окрестности криками.
— Фоому!
— Фо-о-му!!
Ничего не добившись, охрипшие и измученные, они вернулись на прежнее место и снова уселись на песок.
Над Пустыней поднималось солнце, разноцветный песок вспыхивал отблесками изумрудного и тёмно-рубинового огня, светло-жёлтый радужно посверкивал, будто это был и не песок вовсе, а бескрайние россыпи алмазной пыли.
Небо, свежее, розово-голубое после ночного отдыха радостно смотрело вниз, и казалось, что оно ведёт с Пустыней нескончаемый разговор, что день за днём они любуются друг другом, не уставая восхищаться и удивляться.
Два прекрасных и величественных исполина — здесь ничто не нарушает их уединения и незыблемого покоя. Здесь есть место только для них двоих, а если кто-то и посмеет вторгнуться сюда, ему суждено затеряться и навсегда сгинуть. Василию стало тоскливо, страшно и почему-то очень жалко фоому.
— Может, он ещё вернётся сюда? Может, надо его здесь подождать?
Ляух взглянул на него недоуменно.
— Ты же хотел дойти как можно скорее, чтобы быстрее вернуться домой. Да и задерживаться в Пустыне небезопасно, чем дольше мы здесь...
— Сам понимаю, не маленький, — огрызнулся Василий. — Что же теперь, бросить этот светящийся студень пропадать?!
Ляух тряхнул головой.
— Я-то считаю, что надо его подождать, но мне казалось, что ты хочешь от него отделаться и что...
— Что мне на него наплевать? Мне и самому так казалось...
Они замолчали, уныло глядя в землю, вернее, в песок. Смотреть на окружающие красоты не хотелось, как будто они были виноваты в исчезновении несчастного призрака или, по меньшей мере, в равнодушии к его беде. В наступившей тишине что-то едва-слышно прошелестело:
— Простите... что такое студень? — застенчиво шевеля своими ложноножками, разделённый фоому покачивался в воздухе прямо перед ними.
— Ты где шлялся, светлячок-переросток?! — Василий распрямился, как сжатая пружина.
— Я нигде... я тут... вон за тем кустиком прятался...
— За кустиком?! За кустиком, значит... — повторил Вася, сжимая кулаки и с угрожающим видом наступая на медленно отступающего фоому. — Я тебе сейчас покажу такие кустики! Ты у меня сейчас так спрячешься, что мама родная... не найдёт! — он попытался ухватить колышущийся призрачный туман, но рука прошла насквозь, так и не встретив ничего подходящего для ухватывания. — Ты что — глухой? — уже тише вопросил Василий, осознав, что меры физического воздействия в отношении разделённого бесполезны.
Вообще-то, он и раньше это понимал, но забыл от возмущения. — Мы два часа тут орали, как проклятые!
— Один, — вмешался правдивый квекс.
— Что — один? — растерялся Вася.
— Один час.
Пока человек молча открывал и закрывал рот, фоому зашелестел, воспользовавшись затишьем:
— Я всё время... за вами... я старался, но вы меня не видели и не слышали. Когда чудовище... я спрятался, а потом — за вами... но когда я двигаюсь, меня ещё хуже видно...
Василий помолчал, переглянулся с ухмыляющимся Ляухом, а потом они оба начали один — хохотать, другой — булькать, катаясь по песку и снова и снова представляя эту картину: как они носятся тут и во всё горло зовут фоому, который мечется вокруг них в безуспешных попытках привлечь внимание друзей, так взволнованных его судьбой.
Ну точно — компания для сумасшедшего дома!
Продолжение: http://www.proza.ru/2015/11/05/2107