Восьмилетняя Таня лежала с братом на печи и, свесив голову, наблюдала как старшая сестра Валя гольником драила некрашеные полы на кухне. Сначала она мокрой тряпкой хорошо смачивала доски, а потом босой ногой старательно прижимала старый веник без листьев и водила его взад-вперёд. Потом смывала опять это место мокрой тряпкой, выкручивала её, и вытирала пол насухо.
- Смотри, лодырь, и учись, - приговаривала при этом сестра,- сколько ты ещё будешь маленькой. Я в твоём возрасте уже всё делала по дому. А ты только на печи лежишь да книжки свои читаешь.
Таня молчала. Брат Вова причмокивал губами во сне рядом, и она боялась шевельнуться, чтоб не разбудить его. В душе она соглашалась с Валей, что лодырь, но мыть так чисто полы не умела.
Все её попытки сестра тут же браковала и постоянно недовольно обзывала её всякими словами.
То она у неё была неуклюжей бочкой, то тюфяком с непотребным содержанием, которое бывает в туалете. Танюшка, конечно, обижалась, шмыгала носом, иногда плакала, но никогда не жаловалась никому, даже маме. Она понимала, что Валя загружена домашней работой, а ей тоже хочется погулять с подругами и заняться чем-нибудь интересным.
Папа был на работе, мама пошла в поле доить в обед корову, а сестра, как самая старшая, осталась в доме за хозяйку .
- Валь, а зачем ты каждый день драишь этот пол. Всё равно к вечеру он будет грязным. Чугуны с картошкой вытащит мама с печки, пока управится с хозяйством и весь твой пол опять будет такой же.
- Умная ты очень, давай зарастём в грязи и так будем жить, - начала свою воспитательную полемику чистоплотная Валя.
Но тут послышался шум открываемой щеколды в коридоре, и на пороге появился дедушка.
Таня из разговоров старших слышала, что он бросил куда-то бабушку, а нашёл молодую и красивую. А где нашёл и как, она не разобралась.
Дед с детьми был всегда приветливым, любил пошутить с каждым, и Таня от счастья, что он нашёлся, заулыбалась.
Но Валя, нахмурив брови, вдруг бесцеремонно стала выпроваживать его из дома со словами:
- Ты нам больше не дед. Чего пришёл? Иди к своей крале, на которую бабушку променял.
Дедушка сначала покраснел, потом нерешительно попятился к двери, пытаясь отдать Вале большую наволочку, которую надевают на подушку, до верху чем-то наполненную и сверху завязанную.
- Не нужны нам твои подачки, - тут же отрезала Валя.
- Внученька, - забормотал дед, - это я вам конфет принёс.
- Корми ими свою новую жену, а нам от тебя ничего не надо.
Валя упорно отвергала принесённый подарок, а Тане так стало жалко деда, что она тут же спустилась с печки и бросилась его обнимать.
- Дедушка, не слушай её, мы тебя любим, - лепетала Танюшка и сильнее прижималась к рыдающему деду.
Он сел на табуретку, вытер пятернёй слёзы и развязал наволочку с конфетами.
Таня тут же засунула в рот мятный леденец и, довольная, потащила тяжёлую ношу в сторону печки, где стоял шкаф.
Валя стояла как вкопанная с веником в руке, но уже не пыталась выгнать деда.
А через несколько минут пришла мама и тоже расплакалась, увидев с порога своего отца.
- Папа, как ты мог? – эти слова, сказанные мамой, Танюшка запомнила на всю жизнь.
Потом они что-то говорили о бабушке. Из услышанного, Таня поняла только одно, что дед вернулся насовсем. Её маленькое сердечко радовалось, что бабушка перестанет плакать и не будет больше помирать. Последнее время все только об этом и говорили.
Но больше всего запомнились конфеты. Лёжа на печи, они с удовольствием уплетали разноцветные леденцы. Не отказывалась и Валя, она в детстве была большой сладкоежкой.
А фантики любовно собирались, обменивались на другие картинки с детьми и складывались в коробочки-сюрпризы.