(продолжение)
6. Атака
На утро в пятницу я назначил небольшую планёрку для секретарей факультетов, чтобы ознакомить всех с текущей информацией в связи с завершением приёма документов и началом письменных экзаменов по математике. Однако, утро незаладилось. Сначала я умудрился порезаться во время бритья, потом я посадил пятно кофе на свою белую рубашку, и мне пришлось потратить время на подбор альтернативы. Собравшись в спешке, я сел в машину и, не прогревая двигатель, помчался через весь город на работу. Перед выездом на улицу Белинского меня остановил инспектор ГАИ. После длительного изучения документов и осмотра машины он вынес вердикт:
- Я вынужден запретить дальнейшую эксплуатацию вашего автомобиля.
- Почему? – возмутился я.
- Ваш автомобиль в этом году не прошёл ежегодный технический осмотр.
- Как не прошёл? Вот же, талон на стекле!
- Это всего лишь бумажка, которую можно подделать. А это документ! – он потряс в воздухе техпаспортом моего автомобиля. – Здесь отсутствует штамп, подтверждающий факт прохождения технического осмотра в этом году. За предыдущие годы есть, а за этот год нет.
- Но я проходил техосмотр, – настаивал я. – Талон мне дали, а в техпаспорт я и не заглядывал.
- А зря. Надо было заглянуть. – Инспектор достал из кармана отвёртку, открутил два винта, и снял с моей машины передний номер. – Наведёте порядок в документах – заберёте номерной знак. А пока я рекомендую вам поставить машину в гараж и воздержаться от поездок. Иначе вас ждут неприятности. Я надеюсь вы это сами понимаете.
- Да, понимаю, – с досадой в голосе ответил я.
Гаишники тут же снялись с места и умчались. Поразмыслив, я повернул назад, домой, поставить машину на место.
На работу я опоздал почти на час. Настроение было основательно подпорчено. Я всю дорогу укорял себя за то, что не поинтересовался фамилией гаишника и не запомнил номер их машины. "В принципе, я и без машины пока могу обойтись, – успокаивал я себя, – не так уж это и важно".
Мой секретарь Жанна встретила меня почти у входа.
- Валентин Георгиевич! Вас все ищут! У нас нет света, и компьютеры поэтому не работают.
- Электрика вызвали? – поинтересовался я.
- Я звонила, но телефон не отвечает.
- Надо было сходить, – сказал я уже раздражённо.
- Валентин Георгиевич! Тут люди постоянно идут. Я не успеваю отбиваться. Сегодня ведь последний день приёма документов, а компьютеры не работают. Факультетские комиссии сидят, не знают что делать.
- О Господи! – воскликнул я. – Этого ещё не хватало!
Быстрым шагом я направился сразу в зал приёма документов, но Жанна меня окликнула:
- Валентин Георгиевич! Звонили из приёмной ректора, просили вас зайти.
- Хорошо, – ответил я и стал на ходу искать возможные варианты выхода из создавшегося положения.
В зале приёма документов меня встретил гвалт. Абитуриенты и их родственники осаждали факультетские комиссии, требовали принять документы, кричали, что будут жаловаться куда следует и выведут всех на чистую воду, что это безобразие сделано специально, для того, чтобы вымогать деньги у абитуриентов. Моё внимание задержалось на трёх мужчинах, которые предъявляли подобные претензии особенно громко. Из-за скопления большого количества людей, несмотря на прохладное утро, в зале было жарко и душно.
Я потребовал от всех секретарей немедленно проследовать в мой кабинет, где в течение пяти минут дал инструкции как действовать в сложившейся ситуации, как принимать документы, и как успокоить людей. В заключение я пообещал, что через час компьютеры будут работать, и всё войдёт в обычное русло, а после обеда будет свет. Хлопнув в ладоши, я дал команду:
- Все по местам! И никакой паники! Через пятнадцать минут приду – проверю!
Через две минуты я был в кабинете проректора по хозчасти.
- Знаю, знаю, Валентин Георгиевич, – встретил он меня, – знаю про вашу беду. Но ты понимаешь, какая закавыка! В другом крыле здания энергия есть, а в вашем крыле нет. Надо в щитовой смотреть.
- Ну так надо смотреть, – едва сдерживаясь, предложил я.
- Сегодня пятница, сам знаешь. Завтра, послезавтра – выходные. Петрович вчера попросил у меня отгул. С другом на рыбалку уехал. Вчера, понимаешь?! Вчера! А вчера свет был!
- Да, а сегодня нет, – уже с нервозом в голосе прервал его я.
- Ключ от щитовой у Петровича, – продолжал проректор, – а придёт он в понедельник! Ты видел какую дверь в щитовой мы сделали в прошлом году? Её же пушкой не пробьешь! Сделали, чтоб туда не ходил кто попало. Так что не раньше понедельника, извини, – проректор развёл руками.
- Хорошо. Виктор Фёдорович, дай мне хотя бы трёх смышлёных парней, у которых руки тем концом вставлены.
- Сам хочешь? – проректор сделал серьёзное лицо.
- Времянку бросим. Ответственность на мне.
- Эх Георгич! Был бы не ты – не разрешил бы, но тебе разрешу. Но под твою ответственность! И будь осторожен. Не мне тебя учить. Зайди в стройгруппу, возьми кого хочешь, скажи, что я разрешил. У них сегодня никакой особенной работы нет.
Ещё через пять минут я уже ставил задачу ребятам из стройгруппы. Смотаться в "Электротовары" на такси, купить сетевой гибкий кабель, розетки, вилки, изоленту и необходимый инструмент. Мигом назад! После чего протянуть "времянку" в зал. На всё про всё – один час. Отдал им имевшиеся у меня деньги и направился в приёмную ректора.
- Валентин Георгиевич, что там у вас сегодня случилось? – встретил меня вопросом ректор и жестом предложил садиться.
- Возникли небольшие трудности, Валерий Владимирович, но сейчас главные из них преодолены, а мелкие разберём в течение часа, – выпалил я.
- Узнаю вашу напористость, – ректор улыбнулся. – Именно час я попросил у трёх возмущённых родителей, которые приходили ко мне сегодня утром. И я не ошибся в вас!
- Валерий Владимирович, – обратился я к ректору, – сегодня последний день приёма документов, с понедельника начнутся экзамены. Заверяю вас, что все желающие подать документы сегодня подадут их, а в понедельник пройдут первые вступительные экзамены в точном соответствии с утверждённым расписанием.
- У меня нет никаких сомнений в этом, Валентин Георгиевич, – выдержав небольшую паузу, ректор сделал строгое лицо и продолжил, – но у меня есть один документ, с которым я хочу вас ознакомить. Прочтите, – и он протянул мне лист бумаги, исписанный весь убористым почерком шариковой ручкой.
Из текста следовало, что я, как первое лицо в приёмной комиссии института, собрал вокруг себя окружение людей с криминальными намерениями, что мы уже отработали технологию мздоимства и намерены за время вступительных экзаменов наполнить свои карманы неимоверным количеством денег. Подписи автора не было. Когда я закончил чтение, отпрянул от листа бумаги и с таким же строгим лицом посмотрел прямо в глаза ректору, тот продолжил:
- Валентин Георгиевич! И вы, и я прекрасно понимаем, что на анонимное письмо я имею право никак не реагировать. Но мы с вами так же знаем, что нет дыма без огня. Скажите, возникали ли в вашей теперешней работе какие-нибудь конфликтные ситуации, следствием которых могла бы стать эта анонимка?
Я ненадолго задумался. Если не автор, то инициатор письма мне был известен – Третьякова. Варианты ответов: "да", "нет". Если "нет", то я солгу ректору, который меня уважает и доверяет безоговорочно. Если "да", то рано или поздно может всплыть история с ограблением и Леной, а этого я допустить не могу.
- Валерий Владимирович! Я не исключаю, что не удовлетворил кого-то ответом на поставленный вопрос, возможно кто-то и обиделся, но каких-либо ярких конфликтов я не припомню. Думаю, что их просто не было.
- Хорошо, – ректор поднялся из своего кресла, а за ним и я, – давайте подытожим. Вашей работой в приёмной комиссии, Валентин Георгиевич, я доволен. А эту анонимку будем считать чьей-то неумной выходкой. Реагировать на неё я не буду никак, – сказав это, он порвал лист бумаги и бросил его в урну.
Шагая по коридору главного корпуса, я думал про себя: "О-о-о, Валерий Владимирович! Если бы вы знали какая это умная выходка! О-о-о! Если бы вы только знали!..."
Когда я вернулся в зал приёма документов, то увидел, что факультетские комиссии медленно, но верно принимают документы абитуриентов. Ребята из стройгруппы уже привезли кабель, подвели розетки к компьютерам. Оставалось "бросить времянку" до ближайшей запитанной розетки. Решили бросить два кабеля, на каждый из которых "повесить" по шесть компьютеров. Ещё через пятнадцать минут компьютеры заработали. Я прошёл по всем секретарям и предупредил, что сегодня работаем до самого последнего посетителя и раньше двадцати четырёх часов никто домой не уходит.
Вернувшись в свой кабинет, я закрыл дверь, сел в кресло, и, обхватив голову руками задумался. "Сука! – вырвалось у меня. Что она задумала? Хочет сломать меня таким образом? Но ведь её Олег в таком случае не поступит. Просто так… напакостить на прощание?... Хитрая баба! Ишь ты, что придумала со светом. Даже Петровича на рыбалку отправила! Интересно, знает ли Петрович почему он поехал на рыбалку?... М-м-мда… А может он не поехал, а? Может не поехал?!"
И тут меня осенило! Я хватаю трубку и набираю номер приёмной.
- Танюша, это Березин. Валерий Владимирович ещё у себя?
- Да.
- Соедини меня с ним пожалуйста.
В трубке я услышал голос ректора:
- Валентин Георгиевич, случилось что-нибудь?
- Нет, Валерий Владимирович, ситуация штатная. Просто у меня машина неисправна, а мне нужно срочно съездить в один адрес. Я могу воспользоваться вашей машиной?
- Конечно! Я попрошу Татьяну, чтобы она направила водителя к вам. До обеда я никуда не поеду, поэтому машина будет в вашем распоряжении.
Поблагодарив ректора я набрал номер отдела кадров.
- Отдел кадров, – услышал я в трубке.
- Валентина Александровна?
- Да, Валентин Георгиевич!
- Узнали?
- Вас, да не узнать!
- Валентина Александровна, мне нужен домашний адрес нашего электрика Петровича.
- Он где-то возле кинотеатра "Юность" живёт, сейчас посмотрю. После непродолжительной паузы Валентина Александровна продолжила. – Юбилейная 19 квартира 12.
Поблагодарив Валентину Александровну и бросив Жанне на бегу: "Я вернусь через полчаса", я выскочил на улицу. Ректорская "Волга" уже стояла у крыльца. Через десять минут я стоял перед дверью квартиры Петровича.
"Ну, госпожа Третьякова, давайте потягаемся. Посмотрим, насколько вы предусмотрительны. Кто кого перехитрит."
Нажимаю кнопку звонка. Через некоторое время дверь открывается, и я вижу перед собой нашего институтского электрика Петровича, которого знает весь институт, который проработал на этой должности уже лет двадцать и зарекомендовал себя грамотным специалистом и надёжным работником.
- Здравствуй, Петрович! Ты почему не на рыбалке? – ошарашил я его вопросом.
- Э-э-э-э-э…
- Виктор Фёдорович сказал, что ты вчера взял отгул и поехал на рыбалку.
- Ну да… Тут один приятель предложил съездить. Я согласился. А сегодня утром рано пришёл к нему, а тот спит пьяный вхлам после вчерашнего. Ну вот я и вернулся домой.
- Петрович! – прервал его я, – тебе даётся пять минут на сборы. Ректорская "Волга" ждёт тебя у подъезда. Все вопросы потом. Время пошло! Да, ключ от щитовой не забудь!
- Ключи всегда при мне, – ответил Петрович и пошёл собираться.
По дороге я спросил Петровича:
- А что за приятель? Давно знакомы?
- Когда-то были соседи по гаражу. Там и встречались иногда. Но я потом продал машину и гараж. Так что не встречались давно уже. А тут пришёл сам и предложил поехать на рыбалку. Протрезвеет – спрошу у него что всё это значит.
- Спроси спроси… – задумчиво произнёс я и про себя подумал, – "А я то уже знаю в чём тут дело…"
Когда мы с Петровичем вошли в щитовую, тот осмотрелся и стал разговаривать сам с собой:
- Всё вроде на месте… Ан нет... Рубильник выключен. Странно. Он же был включен.
-Здесь кто-то был? – спросил его я.
- Нет. Не должно быть. Ключ один и он у меня. А дверь вон какая, её динамитом не возьмёшь.
- Может сам выключил и забыл?
- Что же я, в беспамятстве что ли? – обиделся Петрович.
- Ну ладно, Бог с ним. Включай. Потом пройдись пожалуйста по корпусу, сделай общий осмотр. Если заметишь что-то необычное, сообщи мне. Мои ребята бросили времянку в зал. Сходи туда, переключи их на штатные розетки. Времянку смотай и сдай Жанне на хранение в 204 кабинет. И ещё. Петрович, я тебя прошу: не уезжай на рыбалку пока не закончатся экзамены.
Петрович, внимательно слушавший меня и кивавший головой, ответил:
- Да у меня и удочки то нет. Забыл когда был на рыбалке.
Я опять вернулся в свой кабинет. Прошло всего два часа рабочего времени, а я уже притомился. Я сел в кресло и, откинувшись на спинку, задумался.
"Вот сука! – вырвалось опять у меня. – Что творит!.. – Но я тут же одёрнул себя. – Та-а-ак, спокойно… спокойно, товарищ секретарь, лёгкой работы вам никто не обещал. Вы сдержали удар? Хорошо! Будут другие трудности, и скорее всего их будет немало. Так что не стонать, а за работу!"
Мои мысли прервал телефонный звонок. Я поднял трубку.
- Здравствуйте, Валентин Георгиевич! – услышал я из трубки голос Третьяковой.
- Я слушаю вас, Ольга Владиславовна.
- Так сухо?
- Уж как смог.
- Я слышала, что у вас сегодня трудный день?
- Не считаю так. Всё в штатном режиме.
- Валентин Георгиевич, я прошу вас уделить мне сегодня пять-десять минут вашего драгоценного времени. Всего пять-десять минут. Это не так много, но поверьте, это в ваших интересах.
"Что она опять затевает? – подумал я. – Опять два варианта ответа: "да" и "нет". Если "нет" – я не буду знать её намерений, атаки будут продолжаться. Если "да" – возможно я что-то полезное для себя узнаю".
- Хорошо, я согласен.
- Вот и ладненько, послышалось в трубке. – Тогда пожалуйста в семь часов вечера подойдите к той стоянке, куда вы сегодня почему-то не поставили свою машину.
Далее последовали короткие гудки.
"Так. Получается, что и гаишники – её рук дело?! Спокойно… спокойно, товарищ секретарь. Хладнокровно и целенаправленно – вот ключ к успеху! Время всего одиннадцать часов, ректорская "Волга" в моём распоряжении ещё два часа, как минимум"
Я подхожу к зеркалу, поправляю галстук, прическу и выхожу из кабинета.
- Жанна, я вернусь через час.
- Хорошо, Валентин Георгиевич.
Я захожу в зал приема документов. Там кипит работа. Абитуриенты в последний день делают выбор специальности, на которую будут поступать. Кто-то перекладывает документы на ту специальность, где конкурс меньше. Но столпотворения и паники уже нет. Всё, действительно, в штатном режиме. Я выхожу из корпуса и сажусь в ректорскую "Волгу".
- Куда поедем? – спрашивает водитель Володя.
- На техосмотр.
- На техосмотр? – с удивлением переспрашивает он.
Я вкратце рассказываю свою утреннюю историю с госномером.
- Не вопрос! Валентин Георгиевич! У меня на техосмотре есть ребята знакомые. Сделаем всё в одно касание!
Ректорская "Волга" солидно тронулась с места и стала набирать скорость. За полчаса мы с Володей заехали на пункт технического осмотра, поставили штамп в техпаспорт и прибыли в ГАИ. Дежурный выслушал меня и задал вопрос:
- Кто снял номер?
- Не знаю.
- Фамилия инспектора?
- Не знаю.
- Так может случайный прохожий снял? Как искать теперь ваш номер? Вы почему не интересуетесь тем, кто у вас забирает то, что принадлежит вам?
В этот момент я, что называется, почувствовал разницу. Там, в институте я занимаюсь большим и серьёзным делом, там меня уважают, там я Валентин Георгиевич, там ректор института доверяет мне приёмную кампанию, куда дети этого гаишника придут со своей светлой мечтой о поступлении в институт, там ректор предоставляет мне свою служебную "Волгу". А здесь я стою как провинившийся школьник и что-то бормочу себе под нос. Может это ещё один параллельный мир?...
- Валентин Георгиевич, – давайте зайдём на второй этаж. Там у меня знакомый работает, он поможет найти номер, – предложил Володя.
Я задумался.
- Нет, Володя, моего номера здесь нет. Но я знаю где его нужно искать. Это не здесь и не сейчас. Едем назад.
Володя пожал плечами, но, привыкший не задавать лишних вопросов, согласился и через десять минут мы вернулись к корпусу энергофака. Я поблагодарил Володю, отправил его в распоряжение ректора и вернулся в свой кабинет.
"Всё хорошо. Всё спокойно, заверил я сам себя, погрузившись в кресло. – Сегодня мы завершим приём документов. Целых два дня у нас есть и мы успеем приготовить всё для первого письменного экзамена по математике. Надо постараться предусмотреть всё… предусмотреть всё… Что хочет сказать мне эта Третьякова? Что?"
Я поднимаю трубку, набираю номер и слышу женский голос:
- Да.
- Солнце, это я.
- Здравствуйте, Вера Александровна.
- Понял, Солнце, ты не одна в кабинете.
- Да, вы как всегда правы.
- У меня сегодня трудный день и мне очень хочется видеть тебя.
- И у нас так же.
- Я понимаю, что это невозможно. И ты на работе, и я. Я сегодня здесь до поздней ночи. Я тебя целую, Солнце!
- Хорошо, Вера Александровна.
- Ну, пока. Созвонимся.
- До свидания.
В кабинет вошёл Виктор Степанович Меньшов. Подойдя ко мне он пожал мне руку, глядя прямо в глаза.
- Что за шум, а драки нет? – спросил он. – В зале сегодня люди о чём-то шумели.
- Все в порядке, Виктор Степанович, все вопросы решили, – ответил я.
- Валентин Георгиевич, мы с вами одна команда. Если вам понадобится моя помощь, обращайтесь, – продолжил он.
- Да, конечно, – согласился я, и изобразил на своём лице нечто вроде улыбки. А для придания большей убедительности моим словам добавил. – Пока только начало, главное впереди. Вот там, я думаю, и потребуется ваша помощь, Виктор Степанович.
День прошёл в текучке, в суете. Приближались "семь часов вечера". Без пяти семь я сообщил Жанне, что прогуляюсь полчасика по улице и, после того как вернусь, отпущу её домой. Недалеко от стоянки, где я прежде оставлял свою машину, я увидел чёрный БМВ. Когда я приблизился, из него вышла Третьякова и подошла ко мне.
- Добрый вечер, Валентин Георгиевич!
- Бросьте это! – в сердцах воскликнул я. – Говорите то, что хотели сказать.
- Напрасно. Мы с вами интеллигентные люди… Впрочем, как скажете. Валентин Георгиевич, Олег мне рассказал всё, что произошло между вами. Слов нет, он совершил очень плохой поступок и заслуживает наказания. По сути своей – это уголовное преступление, и я его накажу обязательно. Поверьте мне, мало ему не покажется. Я его не для того вырастила, чтобы он лазил по карманам в трамвае. Я хочу сделать из него грамотного, интеллигентного, сильного человека.
- По-моему поздновато, – прервал её я, но словно не услышав моих слов, она продолжила:
- Я накажу его сама, и я наперёд знаю, что подобного больше никогда не повторится. Но вы оказались пострадавшим, и поэтому мы должны возместить вам нанесённый ущерб. Во-первых, он принесёт вам свои извинения и покается. Во-вторых, мы вернём вам ваши деньги, и причём с процентами. Я предлагаю вам тысячу долларов. В-третьих, в порядке компенсации причинённого морального вреда мы заплатим вам ещё одну тысячу долларов. В-четвёртых, за вашу поддержку на вступительных экзаменах мы заплатим вам ещё одну тысячу долларов. Итого, три тысячи долларов. От вас требуется по существу только согласие. При ваших полномочиях вы сделаете всё без особого труда.
- А если я не соглашусь? – спросил я.
Третьякова опустила голову и какое-то время разглядывала асфальт под ногами.
- Валентин Георгиевич, я знаю, что вы человек не только умный, но и мудрый. Если умный всегда может найти выход из затруднительной ситуации, то мудрый просто не попадает в неё. Я при первой нашей встрече сказала вам, что препятствие, которое бы я не смогла преодолеть, ещё не создано. Вы не придали значение моим словам, а зря. Я могла бы не омрачать ваше настроение моим присутствием и обратиться к вашим подчинённым. Они сделали бы всё, что мне нужно, и это было бы для меня намного дешевле. Но во-первых, ваши подчинённые – это не мой уровень. Во-вторых, я действительно хочу искупить вину моего сына перед вами. А в-третьих, оставив вас без внимания, я рисковала бы столкнуться с вашим противодействием, а промах для меня недопустим. Поэтому для результативности моего хода правильнее будет обратиться к вам. Ведь вам никто не сможет помешать. Не так ли?
- Хотите разжалобить, – усмехнулся я. – Убедительно говорите, но только зря. Вы на моём месте не только не согласились бы, но и открыли ответный огонь на поражение. Не так ли?
Третьякова опять опустила голову и задумалась.
- Хорошо, продолжила она, – тогда переходим ко второму отделению. Сегодня я показала вам немногое из того, что могу. Вы прекрасно справились с электрическими проблемами, вы правильно среагировали на панику в зале и на письмо ректору. Я знаю, что вы были сегодня в ГАИ и не нашли там номер вашей машины. И, осмелюсь заверить, не найдёте его никогда. Но! – она подняла указательный палец вверх. – Одно ваше "да" и номер привезут вам с доставкой на дом. И все неприятности закончатся. Ну а если "нет"… – Третьякова сделала паузу, – мне придётся создать вам душняк, Валентин Георгиевич.
- Чего чего? – переспросил я.
- Душняк. Это когда дышать нечем. Неприятности будут сопровождать вас на каждом шагу, и они будут преследовать цель дискредитировать вас как руководителя. ЧП будут сопровождать все вступительные экзамены. Подставные люди сдадут некоторых ваших подчинённых – они сгорят на взятках. Это вы думаете, что все они чистые. На самом деле… не все. Приёмная компания провалится с треском. В газетах будут статьи о грубейших нарушениях на вступительных экзаменах в вашем институте. Вашу фамилию будут склонять везде и по всякому. Вам потом не работать в институте, уверяю вас.
И это не всё. Сегодня в 13 часов 15 минут вы звонили из своего кабинета по телефону 47-23-31 в бухгалтерию механического завода и разговаривали с Еленой Викторовной Кравченко. Правда она почему-то называла вас Верой Александровной, но это ничего не меняет. У меня есть запись этого разговора. Мы с Олегом проехали на адрес, и он опознал в Елене Викторовне вашу попутчицу в тот злополучный майский день. Елена Викторовна замужняя женщина, а вы провели с ней два дня на даче вдвоём. Вы можете мне не верить, но я знаю какую легенду она рассказала мужу для того, чтобы поехать с вами на дачу тогда. Представляете как он удивится, когда узнает правду?!
- Ничтожество, – прошипел я, глядя прямо в глаза Третьяковой.
- Понимаю вас, – спокойно ответила она. – Самое удивительное то, что Олег всё равно поступит в институт, хотите вы этого или нет. Но и это ещё не всё. Поверьте, у меня много других идей, а самое главное, что я постоянно генерирую новые.
- Я вас ненавижу, – продолжил я.
- А это даже лучше, – ответила она всё так же спокойно. Никто и никогда не заподозрит нас в сговоре. А это для меня немаловажно, да и для вас тоже. Поймите, Валентин Георгиевич, таков мир, и таковы его законы. Не мы создали этот мир, и не мы придумали эти законы. Но если мы хотим жить в этом мире, мы должны подчиняться этим законам.
- Я живу в другом мире, – возразил я.
- Возможно. Но сегодня наши миры пересеклись. Какие-то законы смешались, какие-то перестали действовать. Произошёл сбой во многих природных механизмах. В точке пересечения наших миров образовалась аномальная зона. Здесь всё не так. Не так, как было раньше, не так как надо. Многое нам представляется неправильным, нелогичным, абсурдным. И мы шарахаемся от этих аномалий куда подальше, на всякий случай, не утруждая себя тем, чтобы взглянуть на ситуацию со стороны и проанализировать её с тем, чтобы сделать правильный выбор и не натворить глупостей, за которые потом придётся заплатить дорогой ценой. Вам выпало сделать нечто противоестественное для вас. Но это необходимо сделать! И тогда за точкой пересечения наши миры вновь разойдутся. В противном случае вы перечеркнёте себя. Причём заметьте, не я это сделаю, а вы сами. Вы сегодня делаете выбор в этой проклятой точке пересечения. – Третьякова тяжело вздохнула, – мне тоже нелегко сейчас, поверьте. – Но после небольшой паузы её лицо приняло обычное выражение и она продолжила. – Сегодня, придя домой, вы найдёте в почтовом ящике мою визитку с номером моего телефона. Я это сделала, чтобы вы сгоряча не выбросили её сейчас. Завтра утром вы позвоните мне и скажете о вашем решении. Если вашего звонка не будет, или если ваш ответ нас не устроит, мы будем вынуждены сделать то, чего мы, видит Бог, не хотели бы делать. А сейчас мне пора. Мой рабочий день тоже увы не закончен.
Только сейчас я заметил на ней маленький нательный крестик на цепочке… Третьякова повернулась и обычной твёрдой поступью направилась к своему БМВ. Открыв дверь, она остановилась.
- Валентин Георгиевич, я полагаюсь на вашу мудрость.
Я едва заметно закивал головой и, повернувшись, зашагал прочь. Придя в корпус я обнаружил, что проходил больше получаса. Жанна уже зевала.
- Жанночка, я прошу извинить, задержался.
- Ничего, Валентин Георгиевич, зато у нас всё в порядке. Желающих сдать документы не наблюдается. Я пойду?
- Да, конечно!
Я вышел в зал приёма документов. Он действительно был почти пуст. Помня то, что получил от Третьяковой тайм-аут до утра, я решил, что сегодня уже провокаций не будет, и дал команду в 20:00 завершить работу, закрыть зал и сдать мне все ключи. Примерно до десяти часов я просидел в своём кабинете "для страховки" на тот случай если кто-то придёт сдавать документы. Всё это время я обдумывал то, что услышал сегодня от Третьяковой. Я пришёл к мысли о том, что она гораздо умнее, чем показалась мне в самом начале. Есть в её словах здравый смысл. Хоть и не во всех, но есть. Впрочем, это ведь моё мнение. А она живёт в другом мире, и с её точки зрения она вообще безупречна.
Что она мне предлагает? Она мне предлагает сделку с совестью и деньги. Опять два варианта ответа: "да" и "нет". Если "нет", то меня ждут большие неприятности. И если фортуна улыбнётся ей, а не мне, то мне не работать в институте. Действительно, дорогая цена. Стоп! Лена! Они знают про Лену. А я не могу поставить её под удар. Ни в коем случае. Это очень дорогая цена! Выходит, что ответ "нет" неприемлем. Тем более, что, как она утверждает, сын её всё равно поступит в институт. Выходит, что я зря буду ломать копья, зря сверну себе шею? Выходит, что ситуацию контролирую не я, а она?!… Может это действительно одна из аномалий в этой проклятой точке пересечения?…
А если я отвечу "да", то что? В институте одним бестолковым студентом станет больше. Это плохо, но наш мир от этого не перевернётся. А он поступит хоть так, хоть эдак. Что ещё? Кто-то что-то заподозрит? Можно стерпеть. В конце концов Третьякова вмешается и не даст распространиться никакому компромату. Вот так, товарищ секретарь, сломали, выходит, тебя, и ты вступил в сговор. Теперь Третьякова твоя сообщница. Что ещё? Деньги! Я могу отказаться от них, чтобы не испытывать угрызений совести. Что ещё? Всё! Решение принято. Мой ответ "да". Сейчас нужно хорошо выспаться и завтра утром смириться с этим решением.
На одном из последних троллейбусов я уезжаю домой.
(продолжение следует)