Природа бурлила звуками жизни: нежно пели птицы, далеко в степи весело ржали молодые жеребцы, жужжали пчелы, собирая душистый нектар с божественно прекрасных цветов. Ласковое солнце мягко и заботливо согревало мир райских кущ, не допуская излишней жары. Ветерок играл волосами прекрасной девушки, пытаясь сплести из золотых кудрей чудные украшения. Юноша стоял, прислонившись к дереву, и любовался подругой, не слишком внимательно прислушиваясь к ее словам. Но Лилит явно хотела сказать Адаму нечто очень важное и не жалела для этого ни времени ни сил.
– Чтобы понять, что такое жизнь, Адам, тебе придется принять, что есть смерть, – Лилит смотрела мимо него куда-то вдаль, словно именно там скрывался ответ на мучивший Адама вопрос. – Для существа, не знающего о смерти, жизнь теряет смысл. Лишь смерть показывает нам, насколько бесценна жизнь и как важно заботиться о ее сохранении.
– Что такое смерть? – Адам решил подыграть Лилит, явно не понимая, с какой целью она затеяла этот, не имеющий смысла разговор.
– Видишь льва? Как, по-твоему, чем он сейчас занимается? Правильно – кушает! А что именно он кушает? Ты никогда не задавался вопросом, чем питаются львы? Подойди к нему поближе, не бойся, он знает, что мы неприкасаемые, но не слишком близко, потому что еда для него важнее страха.
– Но ведь это… – в голосе Адама звучало недоумение.
– Правильно, это другое животное, которое лев убил, то есть лишил жизни и съел. Ты никогда не задавался вопросом, чем мы с тобой отличаемся от всех прочих тварей?
– Ну-у-у, мы люди, а они твари божьи. Так? – ответ явно не нравился Адаму, он не был тупым красавцем и видел нарушение логики, но явно не знал, как правильно ответить на каверзный вопрос Лилит.
– Мы с тобой тоже твари божьи, не забывай об этом, – жестко отрезала Лилит. – Подумай, приглядись к ним и ты заметишь, что они разные. Не просто между собой, то есть между львами и козлами, но и между самими львами есть отличия. И самое главное – их много, хотя было, как ты помнишь, всякой твари по паре, – Лилит явно не хотела давать Адаму готовый ответ, мягко подталкивая его к тому, чтобы вывод был его собственным, не навязанным извне.
– Ты хочешь сказать, что Бог создал их больше, чем по паре?
– Да нет же, Адам! – Лилит всплеснула руками от досады. – Ты видишь мир глазами нарцисса, не замечая реальности, обыденности, сути вещей. Да и откуда у тебя взяться иному взгляду? Ты же… – она неожиданно замолчала и отвела взгляд в сторону, словно опасаясь, что Адам прочитает в ее глазах то, что едва не вырвалось следом.
– Что ты мне не сказала? – Адам явно понял, что Лилит не говорит всей правды. – Откуда у тебя все эти вопросы, эти новые знания? Мы каждый день и каждую ночь с тобой вместе, мы не расстаемся ни на мгновение, почему ты знаешь что-то, чего я не знаю?
Адам не сердился, в его голосе не было раздражения, он не пылал гневом и не требовал ничего от подруги, ведь в нем не было заложено все это в момент создания Богом. Он недоумевал, пребывал в растерянности, так как привычный ему мир перестал быть равновесным и совершенным.
– Ты все равно в это не поверишь, – Лилит отвернулась и даже попыталась убежать.
– А ты постарайся, – остановил ее Адам, – все можно объяснить, если приложить старания.
– Объяснить можно все, но не во все ты сможешь поверить, ведь для этого придется отказаться доверять во всем Богу, – она так и не повернулась к Адаму, произнося слова ровным бесстрастным тоном. – Ты готов сделать это?
– По-твоему выходит, что Бог не говорит нам всей правды? – Адама явно веселила сама возможность подобного предположения.
– Да, именно так и я не вижу в этом ничего смешного, – Лилит развернулась к Адаму разъяренной кошкой, готовая вцепиться в него когтями. – Ты же ребенок, дитя, глупое и неразумное дитя! Разве можно говорить ребенку всю правду? Да он с ума сойдет, узнав нечто такое, чего ему знать не положено в силу возраста!
– Какого возраста, Лилит? Ты о чем? Мы всегда были, есть и будем такими, как нас создал Бог!
– Создает!
– Какая разница? – Адам был явно озадачен поправкой девушки.
– Создает каждый день, точнее каждую ночь! Заново! С нуля! – Лилит выстреливала слова, внимательно наблюдая, как на них реагирует Адам.
– Но нас же всегда двое, ты что-то путаешь. Если бы каждый день или, как ты говоришь, каждую ночь, он создавал нас с нуля, тогда нас было бы сейчас неисчислимое множество. Ты уверена, что все это тебе не приснилось в дурном сне?
– Помнишь, недавно ты уснул один, не дождавшись меня? – вопросом на вопрос ответила Лилит. – Меня задержал чудный цветок, подаренный Богу одним из его друзей. Он был такой чудесный: алый, как ранняя заря, с золотыми, как лучи солнца тычинками и божественным ароматом. Каюсь, я не удержалась, сорвала его и поднесла к лицу. Не помню, сколько прошло времени, но когда я вошла в наше жилище ты уже спал. Я хотела было присоединиться к тебе, но в тот же миг ты исчез во вспышке яркого пламени, а затем на нашем с тобой ложе возникли я и ты.
– Постой, что за ерунда? Куда я мог исчезнуть? Если ты стояла у входа, тогда кто возник рядом со мной?
– Ты не понял, Адам, не рядом с тобой, – Лилит, шагнув поближе, нежно погладила Адама по золотистым кудрям. – Тебя уже не было в тот момент, это был другой Адам, в точности похожий на тебя, по-прежнему молодой, красивый, здоровый, полный сил. А рядом с ним, погруженная в глубокий сон, лежала точная копия меня, отличающаяся небольшой деталью, – Лилит улыбнулась. – Видишь эту красную точку на переносице между бровями? Эту метку оставил цветок на память о нашем знакомстве. У той Лилит ее не было, я проверила это в первую очередь, как только подошла к ложу. С той поры я никогда не ложусь одновременно с тобой.
В воздухе повисла напряженная пауза. Адам хмурил брови, в растерянности оглядывал деревья, сжимал кулаки и никак не мог вытолкнуть из себя мучивший его вопрос.
– Но мы каждый день проводим только вдвоем, – наконец решился сказать он. – Никаких других Лилит я не видел и с той ночи у тебя всегда эта отметинка между бровей. Куда уходят те Лилит?
– Они не уходят, Адам, – Лилит старалась выглядеть спокойной и уверенной, но это ей плохо удавалось. – Я дарю им смерть! А потом… потом отдаю на съедение львам. Ты не задумывался, почему их так много стало вокруг нас?
– Что ты делаешь? – сознание Адама отчаянно сопротивлялось откровениям Лилит. – Ты их убиваешь? Как дикое животное?
– Нет, Адам, как Бог! – твердо ответила Лилит. – Если Бог делает это с нами каждую ночь, почему я не могу сделать то же самое с одним из его созданий? Ведь мы созданы по образу и подобию Бога! Не так?
– Откуда это в тебе? Это все проклятый цветок? Ты не могла за эти несколько дней прийти к таким мыслям!
– Тут ты совершенно прав, не могла, если бы не подключилась к источнику знаний Бога, – на лице Лилит расцвела победная улыбка. – Ты не представляешь, сколько всего мы можем, если только нам об этом рассказать, научить, разрешить, дать свободу действий.
– Ты не понимаешь, Лилит! – Адам схватил ее за плечи и с надеждой заглянул в ее прекрасные глаза. – Мы не боги, мы всего лишь их дети! Он же предупреждал нас и ты это помнишь, что мы свободны делать все, что угодно, но только не то, что надлежит делать богам. Как ты могла нарушить его запрет?
– Нарушить? Адам, ты не думал, что понятие «свобода» дает тебе право делать все, что ты захочешь? Если тебе говорят, что ты свободен, то не может быть никаких запретов, кроме твоих внутренних, тобой самим установленных. Но откуда у нас могут появиться наши запреты, если мы не обладаем всем знанием? От чего мы тогда свободны? К примеру, я знаю, я убеждена, что убивать ближнего нельзя, но животные делают это каждый день и бог не наказывает их за это.
– Хорошо, – она прикрыла Адаму рот ладошкой, предупреждая его ответ. – Мы не животные, мы люди, мы созданы по образу и подобию божьему. Нам нельзя убивать подобных себе! Но что мне было делать, когда я увидела себя рядом с тобой? Я просто свернула ей шею, а потом выбросила из хижины. Львы быстро разобрались, что ее мясо ничем не хуже любого прочего. А дальше приходилось повторять это каждую ночь сразу после того, как вас создавали заново. Если ты думаешь, что это доставляет мне удовольствие, то ты сильно ошибаешься. Я намного больше ценю жизнь, потому что знаю, что такое смерть!
– Но почему я помню все, что со мной происходило вчера, год назад, десять лет назад? – не сдавался Адам. – Если я умираю каждую ночь и возрождаюсь заново, у меня не может быть этой памяти!
– Ты недооцениваешь Создателя, – улыбнулась Лилит. – Он все это предусмотрел. Более того, наша память принудительно очищается от лишних мыслей и воспоминаний, которые могут бросить даже малую тень на наше счастливое пребывание в райских садах. Я тоже не замечала всего этого, как до сих пор не замечаешь этого ты, но с той самой поры я узнала много нового.
– Ты не задавался вопросом, чем мы с тобой отличаемся друг от друга?
– Ну, ты женщина, я мужчина. У тебя больше вот тут и тут, – он провел ладонями по груди и бедрам Лилит, – а у меня больше мускулы и короче волосы. И еще вот тут у нас странное различие, не знаю, если честно, с чем это связано.
– Адам, посмотри на животных! Ты видишь идет лев и львица? А кто бежит рядом с ними?
– Маленькие копии львов?
– Не копии, Адам, а дети! Они были зачаты совместно львом и львицей в любовных играх, выросли в чреве матери и были рождены в муках. Львица очень страдала, когда они покидали ее чрево, но попробуй тронь любого из детенышей, и она кинется их защищать, даже рискуя погибнуть при этом. Мы ничем не отличаемся от них, Адам! Мы точно также можем создавать подобно Богу собственных детей и радоваться, видя, как они растут и умнеют. Но нам запрещено это! Почему?
– Лилит, у меня скоро голова лопнет от мыслей. Я хочу своими глазами увидеть все то, о чем ты рассказала. Сегодня вечером я не пойду спать и будь, что будет!
– Я горжусь тобой, Адам, – она кинулась ему на шею и покрыла лицо поцелуями. – Сегодня мы станем близки настолько, насколько это возможно. Но ты должен понимать, что после этого нам придется покинуть райские кущи. Я не могу позволить тебе убивать твою собственную копию! Знающий правду о смерти, не может лишать человека жизни!
– Хорошо, мы уйдем, но для начала я должен все увидеть сам и ты должна мне обещать, что я тоже прикоснусь к источнику знаний.
– Обещаю, любимый!
Они устроились на мягкой траве напротив дверного проема таким образом, чтобы ложе все время было перед глазами. Солнце медленно, но верно опускалось за горизонт, ночь плавно, но решительно входила в свои права. Лилит и не заметила, как сон окутал ее и она смежила веки, забывшись крепким сном. Она не видела, как Адам подобно сомнамбуле встал и неверной походкой зашагал к ложу. Едва он опустился на него, как вспышка пламени стерла прежнего Адама, а следующая создала нового – чистого, спокойно спящего, ничего не помнящего о разговоре с Лилит, Адама.
Она не знала, точнее не сочла важным, что перед стиранием лишней информации из сознания копируемых особей, происходит тщательный анализ, который этим вечером запустил цепочку событий, устраняющих последствия, вызванные мятежом Лилит.
Бог мог уничтожить ее тысячей возможных способов, но это претило его сознанию. Уничтожение мыслящего человека без возможности возрождения считалось в мире богов страшным грехом. Ведь когда-то именно подобный случай привел к рождению целой плеяды новых богов. Вселенная велика, нельзя объять необъятное, нужны бесчисленные сонмы богов для поддержания жизни. Поэтому Создатель поступил мудро, отправив Лилит подальше на Север, а в пару ей дав Адама, не лишенного полученных знаний, но так и не прикоснувшегося к источнику знаний.
Райская жизнь протекала по-прежнему легко и весело, львы так и не дождались очередных жертв, а Адам и Ева наслаждались счастливой жизнью в райском неведении. Бог решил стереть всякое упоминание имени Лилит из всех информационных источников, чтобы не создавать прецедентов. И мир так и не узнал, благодаря кому на планете земля появились миллиарды людей.
Адам и Лилит прожили очень долгую по нашим меркам жизнь, породив множество детей. И Бог иногда посматривал с небес за тем, как они живут и ухмылялся в седую бороду: «Крепкие бестии, все в меня!»
Лилит подробно и подолгу рассказывала Адаму все, что узнала из источника знаний, а он отдыхал у камина после трудной охоты и втягивал ноздрями вкусный аромат жарящегося на вертелах мяса. Жизнь текла своим чередом – обычная жизнь, не райская, но такая прекрасная!