3
Теперь Грита стала каждый вечер заглядывать к Клавдии Григорьевне и выводить Тузика на прогулку. А в выходные приходила даже днём, сразу после обеда. Иногда, что случалось очень редко, она не появлялась вовсе. И Тузьку подобное обстоятельство повергало в отчаянную депрессуху. Однако пёс не знал и не мог даже догадываться, что на то у «скандинавки» были очень уважительные причины.
Между тем Грита постепенно освоилась в окрестностях микрорайона, где проживал её «подопечный». Вскоре она уже водила Тузика на речку, к упомянутому озеру, в настоящий лес за дальним мостом, два раза отвозила его на свой загородный дачный участок. Иногда долго гуляли они по опустевшим вечерним улицам города. Несколько раз побывали даже на пригородном местном кладбище, где у Гриты был похоронен кто-то из родственников.
И всегда – где бы они ни были, чем бы ни занимались – неизбежные расставания приводили обоих к тягостным переживаниям. Тузька так привязался к новой хозяйке (именно таковой он её теперь и считал), что каждый раз, стоило им приблизиться к старому дому, где обитал пёс, как у обоих наворачивались на глаза непрошенные слёзы. Им хотелось крепко-крепко прижаться друг к другу, чтобы ощущать тёплое, собачье и человеческое, дыхание, долго-долго слушать учащённое биение двух сердец, стараясь забыться и не думать, что через несколько томительных минут их уже настигнет коварная разлука…
Эти поздние расставания были в тягость не только женщине и собаке. Они приводили в некоторое недоумение и Клавдию Григорьевну. Как-то раз она не постеснялась полюбопытствовать у Гриты:
– Вижу, дочка, ты всерьёз привязалась к моему Тузику. Гм… Прости меня, старую. Может, ты и насовсем его заберёшь? М-м?.. Я его тоже люблю по-своему, но… Старость проклятая замучила. Иногда лежу целый день и не могу его на двор вывести. Здоровья нету… Да и не разбежишься особо на нашу пензию-то. А ведь собаке надо мясо покупать. Иначе она заболеет, издохнет. На постной каше долго-то не продержишься…
Слегка покраснев и опустив глаза долу, Грита перебила старушку:
– Ой, Клавдия Григорьевна, да я бы хоть сейчас забрала Тузика к себе. С превеликим удовольствием! Да вот незадача – у меня уже есть дома пёс Кардиналом зовут. Ризеншнауцер… Представляете, если вдруг сцепятся два кобеля на одной территории? Да они в клочья друг друга порвут! И живого места не останется. Особенно от Тузьки…
– Да-да, знамо дело, – задумчиво ответила бабуля. – Понимаю. Как же…
Грита озабоченно посмотрела на сиротливо притихшего «двортерьера».
– Да вы не волнуйтесь, Клавдия Григорьевна! – через силу улыбнулась она. – Я Тузика ни за что не брошу! Он у нас не пропадёт… А по вечерам я его всегда кормлю. Он не голодный. Так что не беспокойтесь…
– И то ладно! – заметно оживилась пожилая женщина. – И на том, как говорится… Ведь Тузьку-то и соседи подкармливают. Не оставляют собаку без внимания. Любют его, сердешного, любют…
– И я его очень люблю! Поверьте!.. Как же такую милую мордашку не любить? Такую умницу и обаяшку. Что вы! Он у нас самый прелестный пёс в городе! Правда, Тузик?
«Самый прелестный» хотел было достойно и самозабвенно гавкнуть во всё, так сказать, собачье горло, но что-то его смутило. Вероятно, очередное упоминание о пресловутом Кардинале. Тузька шестым пёсьим чувством распознал в этом имени (или кличке) что-то тревожно-напряжённое, чуждое и противное, что-то мешающее их нормальным отношениям с Гритой. Но будучи питомцем воспитанным и доброжелательным, он, чуть-чуть помедлив, всё же рыкнул в ответ нечто полуодобрительное. А там, мол, разбирайтесь сами – прав я или нет…
…Между тем судьба уготовила Тузику такой нежданный сюрприз, такой праздник, о котором он при всей собачьей фантазии и мечтать не смел. В одно прекрасное июльское утро Грита взяла и увезла его в соседнюю область. На целых три дня! На настоящем поезде дальнего следования. Восторгу дворовой псины не было предела!
Они поселились у какой-то дальней родственницы Гриты в частном домике на берегу маленькой речушки, заросшей лилиями, кувшинками и камышами. Каждый день женщина и собака отправлялись в лес, где было полно малины, черники, костяники, земляники и прочих представителей среднерусской флоры, с запахами которых Тузька ещё не был знаком. Они безмятежно бродили по диким зарослям, пересекали солнечные поляны и тенистые чащобы, изучали могучие муравейники и птичьи гнёзда, пили воду из светлых источников и бегали, крича и лая, сколько душе возжелается. Потому что упрекнуть их в этом занятии было просто некому. Ведь деревушка, в которой жила древняя бабушка-родственница, не насчитывала и десяти дворов. Да и те прятались в дремучем медвежьем углу, куда даже армейские грузовики не доходили. Не то что автобусы.
Если погода позволяла, то после обеда Грита с Тузиком купались на одной из песчаных отмелей замысловато петляющей реки. Это мероприятие пёс особенно уважал. Он готов был утонуть двадцать раз, лишь бы его обожаемая прибалточка плыла рядом, задорно смеялась и озорно подталкивала под задние лапы. Ох, каким непередаваемым счастьем заходилось сердечко благодарного Тузика от сознания, что его Грита все 24 часа в сутки находится вместе с ним, городским полуброшенным двортерьером, и ни на минуту не отлучается, чтобы оставить его в неопределённом ожидании. Псу казалось, что он вот-вот задохнётся от распиравшей его великой радости. Лишь бы Рита-Грита смотрела на него, говорила с ним, обворожительно улыбалась, гладила по спине. И ничего, абсолютно ничего больше не надо! Он лапы свои изотрёт до костей и пробежит не одну сотню вёрст, только бы этого желала его спутница. Да и много ли вообще нужно преданной, сообразительной и ещё совсем не старой собаке?..
Однако всему чудесно-распрекрасному, к сожалению, тоже приходит конец. Вернувшись в родной городишко, Грита «отконвоировала» Тузика к родимым пенатам, сдала его с рук на руки Клавдии Григорьевне и, любезно распрощавшись с обоими, отбыла к своему «домашнему очагу». И Тузьке в который уже раз стало так непереносимо горько от расставания, что он сразу удрал на балкон, забился там под старый табурет, закрыл глаза и тихонечко (для самоуспокоения) жалобно поскулил. Он никак не мог взять в толк: почему они, женщина и собака, каждый день расстаются, если им так хорошо вместе? Если они практически не могут жить друг без друга? Отчего Грита неизменно приводит его в этот старый дом? Оставляет на попечение бабули? Почему он со скандинавкой не обитает круглосуточно под одной крышей?..