От иргизских монастырей к единоверию
( На фото храм в Самарской губернии)
Каждый помнит знаменитое полотно В. И. Сурикова «Боярыня Морозова». Во имя двоеперстия, во имя старокнижия люди отдавали жизнь, теряли состояния, боярские привилегии. Однако мало кто знает, что история старообрядчества напрямую связана со Средним Поволжьем, с Самарой. О расколе известно немного, пожалуй, только то, что длиннобородые боярские роды сопротивлялись всему новому, что шло к нам из Европы. Вот это как бы и явилось, говоря школьным языком, «социальной базой» старообрядчества. На самом деле все было гораздо сложнее.
Напомним читателю, что религия — это не сказка о «Боженьке», сидящем на облачке. Религия — это колоссальный систематизированный опыт человечества, опыт межличностного общения, культуры, мысли. Греко-православная вера, процветавшая на Руси до раскола, раскрепощала человека, воспитывала его гражданином, прививала нравственные нормы, принятые во всем мире. Рвавшееся к власти дворянство, всячески стремилось усилить государство, поставить eго над всеми, включая и церковь. «Вот тебе, бабушка, и Юрьев день»,— говорили крестьяне. Но закрепощение шло дальше и глубже, порабощая саму душу народа. Иначе как преступлением перед христианством, нельзя оценить Указы российских императоров, согласно которым священники обязывались нарушить тайну исповеди по приказу чиновника. С тех пор Российское православие все больше и больше стало терять авторитет у своего народа, с каждым годом приближая час катастрофы.
Старообрядцы были не столько фанатиками, сколько хранителями русского очага нравственности. Мучения Протопопа Аввакума на сотни лет вперед освятили их путь, сохранили истинную веру. Постоянно расширявшемуся государству требовались сильные морально закаленные люди на границах. Эту роль выполняли казаки. Именно они когда-то покорили Среднее Поволжье, восточную границу Империи. Волжские казаки больше всего любили свободу и отчизну. Они уходили сюда от крепостного права, которое насаждалось царем, служилым дворянством и продавшимися церковниками.
Почти сразу же после постройки крепости Самара в городе были заложены два монастыря: мужской — Спасо-Преображенский на Старо-Самарской улице, женский — Спасский, где стояла Преображенская церковь. Монастырям принадлежала часть земли вблизи крепости. Послушники занимались рыбной ловлей и помолом зерна. В 60-е годы XVII века на самарской земле были воздвигнуты знаменитые Иргизские монастыри — три мужских и два женских. Они являлись оплотом раскола и свободомыслия. Слава о раскольничьем центре шла по всей Руси.
Государство почти два столетия было вполне терпимо к староверам, но когда роль Самары, как крепости, сошла на нет, и казацкие роты по Указу Сената от 1743года были переведены в Оренбург, вместе с казачьей вольницей ушла и веротерпимость. При Елизавете Петровне Иргизские монастыри закрыли, старообрядцев загнали в подполье. Начался разгул крепостного права. С тех пор правительство и официальная церковь повели жестокую борьбу со староверами. Увидев, что прямые запреты не приводят к желаемому результату, церковники пошли на уступки. В сознание самарских христиан внедрялись идеи единоверия, то есть компромисса: раскольникам позволяли официально соблюдать свои обряды, а те за это соглашались признать над собой власть Синода.
Старообрядцы и казаки оставили большой след в самарской истории. Это были крепкие сильные русские люди, истинные собиратели страны. Из них вышло большинство местных купеческих родов, таких как Аржановы, Сурошниковы, Новокрещеновы, Санины, Ильины Шихобаловы, Неклютины и многие другие. Надо отметить также, что раскольники пропагандировали христианство среди татар, башкир, вотяков, чувашей, мордвы. В XIX веке, когда роль староверов стала снижаться, христианизацией края активно занялась официальная церковь.
В январе 1851 года была сформирована Самарская губерния на левом берегу Волги из трех уездов: части Оренбургской, Саратовской, Симбирской губерний. В России административное деление обычно совпадало с церковным, поэтому 31 января в Вербное воскресенье, было объявлено о создании Самарской Епархии во главе с преосвященнымЕвсевием. В этот день перед литургией был совершен из Казанского собора крестный ход в Вознесенскую церковь. Там состоялось благодарственное молебствие с коленопреклонением. С тех пор, вплоть до открытия Воскресенского собора в 1894 году, кафедральным собором Самары стала считаться Вознесенская церковь. Преподобный Евсевий (Орлицкий) в прошлом ректор Московской и Санкт-Петербургской академий заложил в Самаре знаменитый Иверский женский монастырь, а в Бузулуке — Спасо-Преображенский мужской монастырь, а также ходатайствовал об открытии духовной семинарии. Его преемником стал Феофил (Надеждин). При нем начали действовать самарская духовная семинария (9 сентября 1858 года) и училище для девиц духовного звания. Были сооружены церкви Покровская, Воскресенская, Петропавловская и Всех Святых.
В период реформ Александра II целых 12 лет возглавлял Самарскую епархию иерарх Герасим (Добросердов). Он был настоящим реформатором нашей провинции. Вот только некоторые из его деяний: открыты воскресные школы, организован епархиальный комитет православного миссионерского общества, введены воскресные публичные собеседования с раскольниками различных толков, начали издаваться «Епархиальные Ведомости». Под руководством Герасима были осуществлены изменения в управлении губернией. С 1877 г. по 1891 г. епархию возглавлял Серафим (Протопопов). При нем открылась Ильинская приходская церковь. С 1890 г. по 1893 г. был Сергий, а позже, с февраля 1891 г. по ноябрь 1892 г. — Владимир. Последний в течение года сумел создать в епархии около 150 церковных школ, основал «Алексеевское братство», которое занималось нравственным просвещением народа. При Владимире начались духовно-нравственные чтения в зале городской Думы.
Надо отметить, что, подчиненная государству, официальная церковь решала тактические и стратегические политические задачи. До 1861 года она освящала крепостное право, помогала дворянству удержать в руках деспотическую власть. В Самарском архиве множество дел о преступлениях помещиков по отношению к своим крестьянам, и нигде священники не заступались за беззащитных прихожан.
После реформы Александра II Россия, вступившая на путь рыночных отношений, стала нуждаться в цементирующей огромную территорию идеологии. В лозунге «Православие, самодержавие, народность» – вера не случайно на первом месте. Начинается мощнейший натиск на все другие религии. Полицейский архив заполняют документы такого содержания. 20 апреля 1890года священник села Старой Бинарадки Ставропольского уезда Александр Дроздов сообщил: «Крестьянин села Архип Литонов совратившийся в молоканство в 1889году старается склонить в эту секту и свою жену Евгению насильственно. Он жестоко избил свою ее за то ,что она на Пасху красила яйца. Запретил идти в церковь молиться об упокоении родителей. Кричал - я сам люблю есть яйца и некрашеные!» (ГАСО,Ф. 3,оп.233, д.992а, с.3). Особенно много для пропаганды официальной религии сделал преосвященный Гурий. Он возглавил миссионерское дело, направляя опытных священников, знающих местные языки, в неблагополучные районы. Сам Гурий объехал почти 800 приходских церквей, в некоторых бывал по нескольку раз. Он первым среди самарских архипастырей стал совершать в единоверческих церквях епархии церковную службу по чинопоследованию уважаемых староверами древних книг. При Гурии наконец-то закончилось в Самарской губернии противостояние внутри православной веры. Правда, надо сказать, Россия была уже свободной цивилизованной страной, и старообрядчество потеряло смысл, как хранитель вольницы. Именно при Гурии начал действовать Воскресенский кафедральный собор, символ могущества новой Самары предпринимателей. Звон его восьмидесятипудового колокола возвестил о начале новой эпохи в истории края. В истории самарской епархии важную роль сыграли также преосвященные Тихон и Константин.
Каждый год в епархии христианство принимало более 100 человек. На 1901 год Самарская епархия насчитывала 891 церковь, 7 мужских и 10 женских монастырей, 1 женскую общину в Бузулукском имении А. Н. Шихобалова. Конечно происходил и обратный процесс. Перед нами список лиц, коим разрешалось перейти из православия в другие вероучения от 18 августа 1905года: «Мещанке С.Н.Федоровой, Чернореченская,25 – в евангельско-христианские баптисты; девице-казачке П.Л. Мельниковой – в старообрядчество Белокриницкого толка; вдове М.И. Шагиной, Шихобаловская,175 – в братство евангелистов-христиан; мещанину И.Е. Белову – в старообрядчество поморского законнобрачного согласия; мещанке З.А. Тихоновой – в католичество; И.Я. Бусарову, Шихобаловская,208 – в адвентисты 7 дня..» (ГАСО,Ф.465,оп.2,д.130,с.5). Менялась Россия, менялась церковь. Религия вновь приобретала свой первородный смысл. Она начинала обращаться к человеку, проповедовала гуманизм, допускала веротерпимость. Всходило солнце новой России под молитвы и пение церковного хора в Самарских церквях. Аллилуйя свету, аллилуйя прогрессу, аллилуйя могуществу российского народа. Казалось, наступал религиозный мир, и люди, молившиеся в Воскресенском храме на Соборной площади, верили, что скоро наступит «царство Божие на земле», ведь за их спиной стояла могучая обновленная Держава. Слово «русский» с благоговением произносили во всей Европе. Нашу страну иначе, как «Святая Русь» никто и не представлял.
Однако в национальной идее православие доминировало над русскостью, религиозность – над менталитетом. Это создавало взыровоопасную почву и возможность социальных катаклизмов в будущем.