Еще не вечер. Сумерки только-только начали подкрадываться. Потянуло свежестью. Фомич сидел на крыльце своего дома, бездельничал. Выходной день, суббота.
Баня топится. Еще разок надо будет подбросить дров в печку, и можно идти париться. У двери бани на деревянном щите стоят два ведра холодной воды, рядом лежат два свежих веника. Воду припас для обливания, а пару веников приготовил, потому что давняя привычка – париться с двух рук.
В самый раз стемнеет и можно, как всегда нагишом, вывалиться из парной и опрокинуть на голову ведро за ведром. Крепко бодрит, мозги прочищает, как стакан водки. Так хорошо, что звезды сразу же становятся ярче и ближе.
Он не видел, но почувствовал, как у него за спиной появилась жена Татьяна. Фомич последнее время частенько поглядывал на себя со стороны и на жену.
О себе думал с иронией: «По мне так октябрь на дворе, лист почти облетел, и ветки мерзло стучат: плешина на всю башку, ноги хрустят, как по первому морозному насту идешь».
На жену смотрел с приятным удивлением: «Танюшка, как нынешний август: сединой подбитая рыжая копна волос ниже плеч, ладная да ловкая на стройных легких ногах… А мы же с ней ровесники!?»
- Ты бы меньше курил, здоровей был, - сказала жена, словно, угадав мысли мужа, и спросила: - Тебя мама накормила?
- Нет. Я сам поел, - ответил муж, проигнорировав первую реплику жены.
- Господи, ничего в простоте не скажет! Зато, хоть кол на голове теши, но курить не бросаешь.
- На то он Господь, а не вор, - сказал Фомич, опять же не поддерживая тему о курении.
- К чему вора-то приплел? – удивилась жена.
- Ты же сама Бога помянула, - добродушно ответил муж, - а он-то, тоже знает, что простота – хуже воровства. Если народ знает, то и Бог знает… Или ты сомневаешься?
- Как я с тобой живу!? Не живу! Существую! – со смехом откликнулась жена.
- Еще чуть-чуть и начнешь мыслить, и жить будешь по Сократу, - благодушно сказал муж.
- А почему не с Сократом? – в тон мужу съязвила жена.
- Опоздала этак на… Вообще, он был другой ориентации.
- Мама всегда мне говорила: где были твои глаза, когда ты выходила замуж?! – со вздохом сказала Татьяна.
- Наверное, на том же месте, где ее, когда она решила родить тебя, - отвечал муж, который явно не первый раз слышал эти слова жены.
- Что ты имеешь в виду? – настороженно спросила Татьяна.
- То, что получилось, - отвечал Фомич, направляясь в прихожую. Следом шла жена и допытывалась:
- Что?! Говори прямо!
Муж остановился и жестом пригласил её к встроенному шкафу:
- Подойди к зеркалу… Смотри…. А теперь – на нас двоих…
Жена внимательно посмотрела на себя, мельком оглядела мужа с ног до головы и спросила:
- Ну и что? По-моему, все нормально…
- Так и я о том же: если приглядеться, то даже очень хорошая пара, которая завтра отметит 40 лет совместной жизни. Или существования...
Жена тепло посмотрела на отражение мужа и сказала:
- Да ну тебя…Боже, 40 лет, а пролетели, как 4 дня…Я думала, что ты забыл о нашей дате.
Фомич чуть прижал голову жены и поцеловал ее в макушку:
- Однако в баню надо идти, молодиться, чтобы еще хватило на один рывок марафонского существования.
Он знал, что жена не оставит за ним последнее слово:
- Василек, я тебе приготовила чистое белье, а из парной выйдешь, то, как всегда, тебя будет ждать чашка медовой воды. Но не сильно холодной, ладно? – утвердительно сказала жена. – А то простудишься, и какой из тебя тогда марафонец….
Василий Фомич шел по огороду к бане и думал:
- В моей жизни остался единственный человек, который меня называет Василек…Я уже сам о себе лет десять думаю, как о Фомиче…Это началось после смерти мамы, словно, Василек ушел вместе с ней….
Сумерки подкрались. Заметно посвежело. Фомич чувствовал на спине теплый взгляд жены, и ему от этого легко было держать спину прямо.
Фото http://www.tunnel.ru