Михаэль Барухович Брейн был человеком лет пятидесяти, умным и состоятельным. Конечно, до Рокфеллера ему было далековато, но, как говорится, свой кусок пирога у него был, и не маленький. Жил мистер Брейн в американском штате Калифорния, в маленьком городке Инглвуде, в добротном доме на самом, самом берегу Тихого океана. Жил, не тужил, на здоровье на жаловался, занимал хорошо оплачиваемую должность вице-президента компании Бронкс и, кроме того, владел пакетом акций самых разных других компаний, приносившим ему дополнительный доход побольше зарплаты. В Америке, знаете ли, так принято - там все яйца в одну корзину не кладут. Покупаю себе самых акций самых разных компаний, даже конкурентов, и стригут себе доходы по принципу - не тот, так другой.
Само собой разумеется, никому и в голову бы не пришло назвать мистера Брейна по имени и отчеству. В Америке это не принято. Там все друг друга величают мистерами. Придешь в магазин - сразу же, "добро пожаловать, мистер клиент". А ты в ответ: "Спасибо, мистер продавец". Зайдешь в ресторан - тебе сразу - "Чего изволите, мистер посетитель"? А ты ему в ответ: "Двойной бурбон, мистер официант". Даже когда подают милостыню ихнему бомжу, то непременно добавляют: "Вот вам денежка, мистер бездомный". А ежели желают кого оскорбить", то говорят: "Чего изволите, мистер Как-бишь-вас". А имя, отчество не знает никто, кроме близких, - жены, любовницы и детей.
Так бы и жил мистер Брейн в уютном доме с садом и бассейном, женой и детьми, если бы не телеграмма из далекой Украины. В телеграмме сообщалось, что такого-то числа отдал Богу душу Илья Поплавский, давнишний друг семьи Брейнов, которые были по гроб ему обязаны. Дело в том, что во время войны Илья Семенович проживал в богатой деревне Метелкино, под Лисичанском, имел крепкое хозяйство и по старой памяти спрятал в подполе семью Брейнов, бежавшую из Житомира от гестаповцев. Благодарный Барух Моисеевич всю жизнь об этом помнил и сыну завещал. А потому мистер Брейн решил лично съездить в Лисичанск, где ныне проживала семья Поплавских, попрощаться с благодетелем, а заодно в случае нужды помочь его семье.
Привыкший к разъездам мистер Брейн на следующее утро вылетел в Москву, и, переночевав в "Метрополе", поехал на Павелецкий вокзал, отстоял непривычно длинную очередь, и через два часа сел в поезд Москва-Лисичанск, предварительно послав Поплавским телеграмму.
Предупрежденный об удобствах постсоветского транспорта вообще и железнодорожного в частности, мистер Брейн озаботился необходимой снедью в привокзальном буфете, купив жареную курицу, колбасу, сыр, хлеб и бутылку самого дорогого вина, коей оказалась грузинская "Саперави". В купе было сухо, чисто и тепло. Уложив под сиденье красивый чемодан фирмы "Самсонайт", вице-президент вытащил купленные на перроне газеты и стал читать, поскольку стараниями родителей прекрасно владел русским языком, и, к тому же, частенько общался на том же языке и с супругой Софьей, беженкой из Ташкента. За несколько минут до отхода поезда появились двое попутчиков. Едва они успели уложить чемоданы и баулы, как поезд тронулся, суета улеглась и компания расселась по лавкам.
- Семен, можно Сеня, - представился парень лет тридцати пяти, с простым, как репа, лицом.
- Дима, можете называть по фамилии - Иванов. Мордвин, из Саранска.
Мордвин был на голову выше обоих.
- Михаэль Барухович, - представился американец. Еду в Лисичанск. Вы тоже?
- Не, мы в Валуйках сходим, - за двоих ответил Иванов.
Далее выяснилось, что Сенька - хохол, что они с мордвином свояки и едут в Валуйки подработать на пилораме у общего тестя.
За ходом беседы родственники споро накрыли стол, выставили бутылку водки и пригласили вице-президента. Михаэль счел неудобным остаться в стороне, а потому вытащил купленную еду, а заодно и бутылку вина.
Несмотря на уговоры компаньонов, вице-президент водку не пил, а лишь пригубил вино, от которого исходил странный запах.
После второго стаканчика Сеня заявил.
- Что ни говори, а водка лучше вина, правда ведь, Михаил Барухович?
Мистер Брейн, как мы уже говорили, был умен, и сразу же отметил два момента. Во-первых, его назвали не Михаэлем, а Михаилом, и это с непривычки резало слух. А во-вторых, сравнивать водку и вино, с его точки зрения, было неуместно. Это как бы спросили, что вы больше любите, скальпель или плоскогубцы. Но, поскольку путь предстоял неблизкий, вице-президент решил в споры не вступать и дипломатично ответил:
- Кому как. Я привык пить вино, вы - вашу водку. И вообще, пусть каждый пьет, что хочет.
- Золотые слова, Михаил Борисович. Главное - градус, - поддержал Иванов.
Мистер Брейн решил свояков не поправлять.
Через час первая бутылка кончилась и мордвин извлек вторую.
- Может, по пятьдесят, а, Борисыч?
Мистер Брейн отказался, но обстановка нравилась ему все меньше и меньше. Сеня вытащил колоду карт, на рубашке которых были изображены голые девицы в неприличных позах.
- Смотри, крррасота, а, Мишшша, ик?
Вице-президент нашел-таки достойный выход и сославшись на усталость, устроился спать. Однако ему пришлось еще часа два выслушивать пьяные разговоры свояков, рассуждавших о пилораме и возможным доходам, но, наконец, убаюканный мерным стуком колес, мистер Брейн заснул.
Утром его взору предстала живописная картина. Посла пьянки столик свояки не убрали. Валялись огрызки колбасы и куриные кости. Один стакан был сломан, а рядом алмазами блестели осколки, но, как ни удивительно, монументальная бутылка вина осталась нетронутой. В довершении, запах в купе стоял тошнотворный. Мордвин спал на верхней полке, а Сеньки не было, хотя эротические карты были разбросаны по всему купе.
В дверь постучали. "Через десять минут Валуйки", - хриплым голосом прокричала проводница. Американец шустро вскочил, открыл дверь и попросил чая.
- Чая пока нет, - проводница брезгливо смотрела не на него, а за его спину, на натюрморт, а потом, более внимательно, уже куда-то вниз. Следуя ее взгляду, мистер Брейн оглянулся и с изумлением увидел, как из под нижней полки на свет божий выползает Сенька. Вид у того был потешный, - лицо опухло, волосы всклокочены, а к щеке прилип окурок. Проводница фыркнула и задвинула дверь.
- Так-то вот, Мишка, - пролепетал хохол, - сам не помню, как туда залез. После того, обвел диким взглядом по сторонам, уставился на бутылку и пробормотал.
- Слышь, батя, дай винца похмелиться, а?
И не дожидаясь разрешения Сенька налил полный стакан и залпом выпил. Ему явно полегчало. Несколько минут он приходил в себя, потом собрал карты и растолкал мордвина. После по-хозяйски налил стакан, поднес свояку, а остатки вина допил прямо из горла.
- Вынося чемоданы и баулы, Сенька повернулся к мистеру Брейну.
- Не поминай лихом, батя. И будь здоров.
Мордвин на прощание лишь кивнул.
Приняв участие в похоронах и выразив семье Поплавских соболезнования, мистер Брейн задумался, было, купить билеты на все купе и преспокойно доехать до Москвы, однако деловой расчет все-таки победил. Действительно, пусть даже билеты стоят копейки, но зачем же их выбрасывать? Бизнесмен был не из тех людей, а потому, отбросив в сторону всякие соображения о комфорте, купил себе единственный билет до Москвы, правда, в купейном вагоне и на нижней полке. И прогадал. На сей раз, конечно, свояков в поезде не было, но в попутчиках оказалась мамаша с тремя малолетками, один из которых был горластым грудным младенцем. Доехав до Москвы, американец сошел на Павелецкий вокзал, как на родную Калифорнию и чуть не прослезился. Устроившись в "Метрополе", мистер Брейн заказал себе в номер роскошный обед, бутылку водки и успешно напился, а когда утром горничная постучала в дверь, с похмелья подумал.
- Никак, Валуйки...
К следующему рассказу http://www.proza.ru/2015/11/04/2203