Вообще-то чем больше знает человек, тем менее склонен он афишировать свою эрудицию. Конечно, в каком-нибудь сильно умном разговоре он таки может ляпнуть нечто изощренное, типа "Концептуальные науки, включая когнитивную психологию, имеют метафорический характер, использующий когнитивные модели в качестве абстрактных умозаключений", после чего страстно хочется заехать ему в морду. Но обычно умные люди так подло не поступают. Они вполне отдают себе отчет, что может последовать после такой наглости. А потому умный человек просто скажет: "А не выпить ли нам, голубчик, граммов, эдак, по триста?" Тут уж немедленно восхитишься глубиной его философской мысли, опережающей все эти концептуальные науки с когнитивным запашком и ответишь:
- Умный человек всегда умный человек, даже когда является специалистом по когнитивным психологиям.
Но умные люди встречаются редко. Они - как самородок в тоннах пустой породы, в которой и прячутся. Но достаточно его обнаружить, как он моментально засверкает всеми полированными гранями, на радость первооткрывателю. Но, повторим еще раз - достаточно редко.
Таким самородком-изумрудом являлся Радий Миронович Гончаровский, интеллигент в седьмом поколении, профессор кафедры гидравлики и обладатель жиденькой седой бороды, придававшей ее обладателю вид, прямо скажем, весьма немужественный. Тут пустой породой служила как раз внешность Радия Мироновича - весьма вздорная даже без этого нелепого козлиного атрибута, со сверкающей проплешиной, длинным, печальным носом и оттопыренной нижней губой. Самой же примечательной принадлежностью в облике этого Дон-Кихота была сферической формы шишечка на проплешине, чуть ее посветлее, создавая впечатление наброшенной на голову гномика кукольной шапочки. Легко догадаться, что шишечка являлась объектом радостных ухмылок нерадивых студентов, но лишь в тех редких случаях, когда Радий забывал надеть берет или же обстоятельства не позволяли его надеть, например, в институте. Как это часто бывает, природа, обделив интеллигента внешностью, наградила его недюжинным умом. На деле Гончаровский был дьявольски сообразителен и проницателен, что особенно ярко проявлялось в общении его с женой, Людмилой Александровной, дамой по прозвищу "Четыре-с", или "СССС", что означало "строгая, суровая, свирепая, сильная".
- Радик, вынеси мусор.
- Сей же час, лапочка.
Через полчаса.
- Ты что, издеваешься? Почему ты до сих пор не вынес мусор?
- Как не вынес? Ах да, ты же что-то там на кухне чистила, думаю, подожду, сразу и вынесу.
- Ну, ладно, выноси.
Нюанс заключался в том, что Радий в то время смотрел интересную передачу и отвлекаться не хотел. С другой стороны он прекрасно знал, что никакая передача не может служить основанием, дабы задержать вынос мусора. С Людмилой шутки были плохи - это "муженек с шишечкой" узнал на собственном опыте. Людмила Александровна была дамой не только строгой, но и последовательной, а главное, вспыльчивой, и если что-то в хозяйстве шло не так, запросто могла применить крутые меры, вплоть до экзекуции. Давным-давно, на второй месяц после свадьбы, эта черта характера обнаружилась во всей красе, когда Радик якобы пошел в библиотеку штудировать литературу и обещал вернуться к десяти. На деле он с друзьями расписал несколько пулек, попутно прикладываясь к известным напиткам, а посему вернулся в половине второго и получил веником по башке, аккурат по самой шишечке. С тех пор, выявив характер жены, Радий Миронович никогда с ней не ругался. Наоборот, дежурными словами у шишкодержателя стали:
- Конечно, лапочка.
- Сейчас же, моя драгоценная
- Боже, какая ты красивая, особенно в бигудях, - добавляя в уме последнюю часть восклицания.
Метод этот действовал безотказно. Радий соглашался немедленно исполнить приказания матроны, а после оправдывался либо забывчивостью, либо тем, что выполнял ее предыдущий указ и так далее. Второй метод общения заключался в переключении внимания супруги с нежелательной темы на другую, желательную или нейтральную.
- Ты починил полку на балконе?
- Пока нет, там надо убрать хлам, а ты сегодня звонила маме?
Люда неизменно попадалась на эту удочку и с увлечением новую тему подхватывала, к вящему удовольствию хитреца.
Здесь сделаем отступление и сообщим читателю вполне прогнозируемую материю. Поскольку Радий Миронович являлся интеллигентом, да еще в каком-то поколении, то вполне естественным образом ужасно любил выпить. Для этого в ход шли всяческие ухищрения с целью создать повод для выпивки. При этом хитрец проявлял удивительную изобретательность. Так, однажды он договорился взять в кредит новый телевизор с условием возможного возврата в течении двух дней. Конечно же, покупку следовало обмыть, а потому в первый же день это интересное мероприятие было успешно проведено, а на второй день Радик ухитрился вытащить предохранитель и показать жене, что покупка оказалась неудачной и подлежит возврату, после чего, сами понимаете, следовало залить это горе остатками со вчерашнего. Был случай, когда интеллигент объявил жене, что, де, едет в какую-то секретную командировку, которая начинается в пятницу после работы и заканчивается в воскресенье поздним вечером. Незачем и говорить, что в итоге Радий Миронович хоть и вернулся домой на своих на двоих, но в состоянии, весьма плачевном, а жене объявил, что это - результат банкета с высшим начальством и что отказаться с ними выпить - это значило бы вызвать серьезные подозрения в лояльности государству. Такие многоходовые комбинации были выше понимания простодушной Людмилы Александровны, а потому бедная женщина, хоть и имела смутные подозрения касательно действий мужа, тем не менее помалкивала, ибо крыть, в сущности, было нечем.
Небольшой пятиэтажный дом, в котором жила семья, был построен давно, а потому жильцы друг дружку превосходно знали, здоровались, но, как водится, за глаза судачили и перемывали соседям косточки. Доставалось и Гончаровским. Соседи прекрасно помнили, как несколько лет назад Радий Миронович, будучи в стельку пьяным, выпал со второго этажа и сломал ногу, а врач с прибывшей "скорой помощи" высказался в том смысле, что хоть и пьяному море по колено, но такого дурака он встречал очень редко. Справедливости ради все-таки скажем, что дураком интеллигент становился в пьяном виде, в трезвом же - ни-ни. Однако, как водится, процесс, однажды возникнув, успешно развивался, то есть, Радик продолжал принимать на грудь, но пьянел гораздо раньше и от значительно меньших доз, что, в принципе, его вполне устраивало. В один прекрасный день терпение мадам Гончаровской окончательно лопнуло, когда позвонили из вытрезвителя и сообщили, что ее муженек пребывает в этом печальном заведении. Ясное дело, бросить мужа-профессора с такой зарплатой, пусть даже заливающего за воротник, жена не могла и, потратив немалые деньги, сей же час привезла его домой и уложила в постель. Затем Людмила позвонила своей двоюродной сестре, Виктории, у которой несколько лет назад возникла аналогичная проблема.
- Ой, Людка, да что ты говоришь? Да как же так, а?
При всем своем взрывном характере Людмила Александровна сор из избы не выносила и о доблестях мужа не распространялась.
Виктория тараторила дальше.
- Вылечила я его на свою голову. Представляешь, от белой горячки я его, подлеца, спасла. Сколько денег ухлопала, сколько по врачам таскала, а он меня бросил. Ушел к бабе моложе его на двадцать лет, извращенец. Но я тебе, сестричка, помогу. Вот увидишь.
Вика на самом деле не подвела. В тот же день сестры на такси поехали за город, к бабке Евдокии, местной целительнице, предусмотрительно захватив с собой продукты - колбасу, сыр, масло и две бутылки водки.
Баба Евдокия оказалось совсем даже не старой, а наоборот, некрасивой, но подтянутой женщиной лет пятидесяти.
- Это меня из уважения так называют, девочки. Да и знаю, почем приехали. Пьют мужики наши, бабоньки, пьют. Все это от несправедливости жизни. Не знает мужик наш будущего своего. В смутное время живем, вот что.
- Помогу, конечно помогу. Вот тебе, милая, банка с зельем. Настойка там на грибах - чаге и навозниках, есть и зверобой, есть и лебеда, но главного - раскрыть не могу. Мне еще моя бабка этот корень показала, научила, когда и как собирать, как пользовать. Вреда от зелья нет никакого, да и вкуса нет в нем. Добавь ему каждый день в обед ли, в кофей ли по чайной ложке лекарства и отвратишь от пьянства. А кончится зелье - милости просим к нам в деревню, на природу.
Крепко прижимая к себе драгоценную банку, Люда вернулась домой. Радий спал в той же позе, в какой его она оставила и во сне тихонько постанывал.
- Ты у меня скоро иначе запоешь, алкаш мерзкий, - злорадно подумала она, - а не поможет зелье - в психушку тебя упеку.
На следующее утро Радик встал с дикой головной болью, отвратительным ощущением во рту и невыносимой жаждой. К этим чувствам добавился еще и полнейший провал в памяти после последней (последней ли?) выпитой рюмки и тоскливое ожидание неминуемого возмездия, кары за содеянное. В качестве превентивной меры, увидев супругу, он автоматически завелся самым льстивым, подкаблучным образом.
- Как спала, лапушка? - ожидая услышать грозный контрвопрос "Лапушка?".
К его удивлению жена повела себя совсем не так, как он ожидал, даже наоборот.
- Тебе, Радик, хватит пить, раз и навсегда, вот что, - и, вздохнув, добавила, - выпей-ка лучше кофе. Оно на столе на кухне.
Радику стало лучше, гораздо лучше. Сразу же настроение улучшилось, а после кофе еще и вдвойне. Поскольку Радий Миронович был умен и предусмотрителен, то пил в лишь те дни, когда читал лекции во второй половине дня. Супруга этого, конечно не знала, а потому Радик оделся и вышел, имея ввиду где-нибудь опохмелиться.
Вытащив и на всякий случай пересчитав деньги, Радик дрожащим голосом заказал стопку водки и залпом выпил. Разом полегчало. Обождав несколько минут, уже окрепшим голосом заказал вторую, которая немедленно пошла вслед за первой. И тут его желудок взорвался! Ох, как ему стало плохо. Радик еле добежал до туалета и мигом освободился от ненавистного груза, после чего отошел к окну и медленно приходил в себя. Минут через двадцать профессор уже настолько окреп, что решился попробовать еще раз. Эффект был тот же. Радика выворачивало так, словно он превратился в мальчишку и выпил первый раз в жизни и было ему худо, очень худо. Делать, однако, было нечего. Смирившись с этим печальным фактом, позеленевший от злости профессор на автомате прочел лекцию и поехал домой. По дороге бедолага сделал еще одну попытку выпить, на сей раз уже в другом баре, подумав, что есть вероятность, что организм не принял именно этот сорт водки. Бесполезно. История точь-в-точь повторилась и Радик, почти оклемавшись от вчерашнего, заявился домой злой, как черт, но трезвый, на радость супруге. Последующие несколько дней профессор читал свои лекции и вел праведную жизнь вплоть до банкета по поводу защиты диссертации, на которой выступал оппонентом. Излишне будет сказать, что организм упорно не желал принимать вовнутрь столь желанную жидкость. Радий Миронович от огорчения покинул застолье, чего за ним прежде не наблюдалось.
Наступили хмурые, трезвые дни. Радик ходил подавленный, поскольку не помог даже визит к врачу. Тот высоконаучный специалист, внимательно его выслушав, непререкаемым тоном изрек, что у него, Радия Мироновича, развилась чрезвычайно редкая болезнь - аллергия на алкоголь, добавив, правда, что все-таки ему сочувствует и что необходимо выяснить, отчего же эта аллергия возникла.
Через пару месяцев выдалась командировка за рубеж, а именно, в Киев. Профессор так и не привык к разделению могучего Союза на кучку больших и малых государств и по-прежнему рассматривал их, как нечто родное, особенно Украину и Белоруссию, а потому с удовольствием в командировку поехал. Там-то его и ожидал приятственный сюрприз. На второй день пребывания Радия Мироновича угостили местной горилкой, да под сало и профессор, уповая на судьбу, отказаться не смог и за свою смелость был сполна вознагражден. Оставшуюся часть командировку Гончаровский по-черному бухал и приехал домой, шатаясь от счастья.
Однако уже на следующий день жизнь пошла по привычной колее, что заставило профессора придти к неутешительному выводу об однозначной связи родного климата с омерзительной аллергией на алкоголь. Раз начав, Радик не мог остановить свои опыты и экспериментальным путем пришел к выводу, что главное - отсутствовать из родного города, а на следующий день пить, сколько влезет. Не дремала и Людмила Александровна. Уж на что она была простодушной, тем не менее подметила, что Радик нашел выход из этой ситуации и свои возлияния продолжает в другом городе, а потому стала давать ему в поход термос с кофе, в котором и было подмешано то самое зелье. И вот тут вся правда выплыла наружу. Распивая с коллегой водочку, Радик запил ее, родимую, супружеским кофеем, да еще угостил своего друга. В результате через несколько минут коллеги по работе превратились в коллег по забегу в туалет и не надо было никаких аналитических измышлений, чтобы догадаться, что Людмила Александровна подмешивает в напитки некое зелье, от которого, как говаривал Зощенко, "блюешь сверх нормы".
Скандал был грандиозный. Тем не менее воля супруги взяла верх над умом и проницательностью профессора. Вызванный на дом врач попросту, безо всяких народных настоек, Радика закодировал, вследствие чего бывший алкаш раз и навсегда с этим делом завязал.
К следующему рассказу http://www.proza.ru/2015/11/04/2183