Betula szaferi 28

Михаил Садыков
Глава двадцать восьмая
Дзюдзиро


Веселые, яркие, забавные лучики Солнца заплясали на поверхности маленькой прозрачной лужицы. Фотоны, примчавшиеся на лучиках, принесли столько силы, что крохотная молекула воды перестала танцевать в обнимку со своими сестрами. Она мгновенно нашла брешь в истончившейся кожице сверкающей глади, и радостно устремилась вверх. К Маленькой Молекуле в воздухе присоединилось что-то задумчивое и грустное, похожее на свернутую в спираль тень. «Где я?» - спросила Тень, но Маленькая Молекула не знала, что ответить, и промолчала. Через секунду огромный каток автомобильной шины расплескал воду, и лужица перестала существовать.


Дзюдзиро вёл машину уверенно и сильно. Автомобилей на  улицах было немного, и к неприметному домику за красноватым забором, юноша добрался очень быстро. Молодой японец припарковал машину у невысокой рябины, что росла из чугунного обруча, критически осмотрел куртку Человека-Цапли, отряхнул её, и одел, не выходя из-за руля. Рукава оказались чуть длинноваты, но Дзюдзиро остался доволен вместительными карманами. Небольшой оперативный кольт он быстро снял с предохранителя. И пистолет перекочевал в правый карман. Несуразная бейсболка была великовата, ее пришлось сузить, и натянуть на самые глаза. Дверь Тойоты мягко захлопнулась, мотор продолжал тихо урчать под капотом. Чуть не бегом молодой человек подскочил к воротам, и приложил к никелированной выпуклости  пластиковый прямоугольник пропуска. Кроме номера 1112, отпечатанного маленькими буквами в углу, никаких других опознавательных знаков на пропуске не было. За дверью что-то тихо щелкнуло, но дверь не открылась. Дзюдзиро оставалось только ждать, отвернув лицо от радужного глазка видеокамеры.



Веселая молекула воды, примчавшаяся на подхватившем ее лобовом стекле, твердом, мутно-прозрачном, и громадном, как сто тысяч лужиц. Маленькая молекула уже почти забыла свою прошлую жизнь. Жизнь в маленькой лужице, где она танцевала страстное танго в обнимку с другими молекулами.  Теперь же её сестры порхали в чопорном полонезе, на почтительном расстоянии друг от друга. Они посмеивались над маленькой молекулой, а она никак не могла собраться с силами, и оторваться от лобового стекла. «Ия! Ия! Иди к нам!» - кричали маленькой молекуле сестры. «Я – Ия!» - радостно догадалась маленькая молекула. Вдруг атомный взрыв прилетевшего солнечного луча, встряхнул Ию, и её снова подбросило вверх.



Камеры внешнего наблюдения не пишут цвет. Они видят мир, как собаки, черно-белым. У ворот объекта «Четыре-восемь», выкрашенных охрой, а на мониторе просто серого цвета, припарковалась Тойота-Альфард, из нее выскользнула фигура в бейсболке, и быстро приложила к датчику жетон, на мониторах замерцал оперативный номер. Никто не удивился.

- Янек! Там этот, одиннадцать двенадцать. Поди, открой. – Пшеничные усы над полными губами смешно зашевелились, сотрудник под номером 7221 проглотил вареник со сметаной. Огромная ладонь с толстыми пальцами борца-вольника отерла рот – на столе не было салфеток – и быстро убрала блюдо за створку шкафа. Хитрые глазки под кустистыми белесыми бровями быстро скользнули по монитору, и медленно опустились к свертку, что стоял у стены. Пан ВладИслав Вотруба был уже в чине майора. Он дослуживал последний год, и бегать ему не полагалось. Даже если захаживал, как сейчас, заместитель шефа. Пан Владислав был сыт, доволен жизнью, и радостен.

У стены стоял сверток, в темноте которого таился источник этой радости. Самое желанное приобретение пана Вотрубы в этом году. Пан был страстным коллекционером. Он собирал японские клинки. И вчера он выменял прекрасно сохранившийся син-гун-то времен Второй Мировой, офицерский, неимоверно красивый, и столь же неимоверно острый. Он не смог не принести его на службу, ему не терпелось похвалиться перед паном Освальдом, своим сменщиком.



Маленькая молекула Ия едва успела неуклюже попробовать первые воздушные па, как вдруг вселенский вихрь увлек её за открывающуюся  металлическую дверь цвета охры. За дверью, под сенью яблоневых листьев, сделалось неожиданно зябко и темно. Ию окружил целый сонм молекул, несших вкус и запах невообразимо громадных существ, что всегда так бесцеремонно вторгаются в прекрасный мир молекул воды. «Я – Ия!» - сказали им Ия, но ей никто не ответил. «Ты – Ия?» - грустно спросила Серая Тень, свернутая в спираль. «Да!» - ответила Ия. «Где всё?» - снова грустно спросила Тень. Маленькая Молекула опять не нашлась, что ответить.



Ян Обрыльхский в свои двадцать три был всего лишь капрал, и ему полагалось бегать, куда ни пошлют. Ему в туфлю попал камешек, Янек хотел было его вытряхнуть, но крик пана майора остановил его. Молодой капрал запрыгал на одной ноге открывать калитку. Ян, как и все молодые сотрудники не любил и боялся Пана-Цаплю. Тот вечно прицеплялся к чему-нибудь несущественному, по мнению подчиненных. Ян открыл замок, распахнул калитку, Пан-Цапля быстро протиснулся внутрь. Капрал по привычке вытянулся, камешек снова больно кольнул пятку. Янек отвлекся, и не даже не стал думать, почему сегодня у Пана-Цапли на ногах не туфли, а тупоносые ботинки, и почему нет привычного запаха недорого парфюма. Пан-Цапля повернулся лицом к молодому капралу, капрал по привычке опустил взгляд. Тут в грудь капрала что-то уткнулось. Больно-пребольно. Потом у капрала не стало ног, он легко взмыл вверх, а оглянувшись, увидел свое собственное оседающее тело.


Серая-Тень-Свернутая-В-Спираль стала чуть прозрачнее. Она подлетела к Маленькой Ие, и, улыбнувшись, спросила: «Ты знаешь, кто я?». «Ты – Тень! Тень, свернутая в Спираль!» - ответила ей Маленькая Ия. Серая Тень снова улыбнулась, и начала понемногу раскручиваться, превращаясь во что-то, похожее на медузу. Тень протянула к Маленькой Молекуле  один усик-ножку. Но схватить Ию у нее не получилось. Но зато получилось вырастить глаза, и Тень радостно поделилась с Маленькой Молекулой: «Я тебя вижу!». Внизу, прямо под ними, образовалось что-то темное, словно покрывало, и стало быстро-быстро сворачиваться в спираль. «Не улетай, давай посмотрим!» - попросила Тень Маленькую Ию. Ия согласилась, и несколько раз облетела Серую Тень в знак согласия.



Когда за стеной глухо щелкнул выстрел, пан Вотруба не поверил своим ушам. Конечно, он часто  стрелял в тире. Несколько раз пану Владиславу приходилось стрелять и на оперативных заданиях, но это было давно, и это всегда было ночью. Почти всегда обходилось вообще без стрельбы. Но чтобы вот так, посреди бела дня… Закончить размышления пан майор не успел. В комнату ворвался Дзюдзиро. Пан Вотруба знал, что в таких случаях нельзя задавать глупых вопросов, но от неожиданности задал самый глупый: «Вы кто?»  Ответа не последовало. Вытянутую вперед руку майора Дзюдзиро сбил вниз, для верности пнул в голень, а ствол пистолета вогнал майору в рот, раскрошив передние зубы. В голове у майора полыхнуло, и он мгновенно потерял способность к сопротивлению. Дзюдзиро мягко надавил вниз, и большое, сильное тело майора послушно опустилось на колени.


- Здесь девушка. Японка. Я её забираю. – Спокойно произнес Дзюдзиро, вытаскивая у майора из-под рукава  пистолет.

- Её вдефь нет! – Прошепелявил в ответ пан Владислав.

- Я тебе не верю, открывай двери. – Снова велел Дзюдзиро.

- Да, конефно! – Согласился пан Вотруба, вдруг понимая, что его сразу не убьют. У него еще оставался шанс, стоит только дотянуться до свертка, и он еще потягается с этим мальчишкой. Пан майор бросил быстрый взгляд на завернутый клинок. Взгляд не остался незамеченным. Дзюдзиро резко повернул ствол пистолета во рту у майора, и резко вынул, оставив того выть и выплевывать на пол крошево из зубов и соленой крови. Не сводя с майора глаз, Дзюдзиро развернул сверток, достал катану, и обнажил её. Лицо его не выражало ничего.

- Открывайте все двери. – Приказал Дзюдзиро. Майор повиновался, благо дверей в доме было мало. В бронированной глухой комнате, служившей узилищем для Кики, действительно никого не было. И в прочих комнатах – тоже.

- Ей фтало плохо, и её увефли в больнифу! – Сказал майор, зачем-то поднял перед собой левую руку. Ему казалось, что так это выглядит убедительнее.

- В какую? Адрес! – голос Дзюдзиро оставался абсолютно ровным.

- Я не фнаю! – прошепелявил майор, и с удивлением заметил, как легко упорхнула со своего привычного места его большая мясистая и сильная рука. Он с удивлением  посмотрел на обрубок, потом на пол, где шевелила пальцами кисть, потом на Дзюдзиро, спокойно сжимавшего в руке обнаженный клинок. И тут ему стало по-настоящему страшно.

- Адрес. – Спокойно повторил Дзюдзиро.

- Это вядом, вофемнацатая больнифа, Костюфки, форок дфа! – затараторил майор, и вдруг увидел, что комната, каким-то непостижимым образом крутанулась вокруг своей оси, резко приблизился паркетный пол. Майор услышал глухой стук, почувствовал несильный удар в висок, и его разгоряченной щеке стало холодно от паркета. Под каким-то неимоверным углом глаза майора увидели ноги Дзюдзиро в тупоносых ботинках, быстро шагающие куда-то прочь. Потом куда-то исчезла боль и вкус крови во рту, стало намного легче говорить. Майор добавил, что это всего в двух кварталам отсюда. Но голоса своего он не услышал.

«Где я?» - грустно спросила Серая Тень, свернутая в спираль. «Где я?» - вторила за ней вторая Тень, поднявшаяся вслед за ней. Первая Тень уже успела превратиться в Блестящую Медузу. Блестящая Медуза весело подмигнула Двум Теням. «Кто ты?» - спросили Тени у маленькой Молекулы. «Я – Ия!» - ответила Ия, и засмеялась. Две Серых Тени, свернутые в спираль, стали постепенно раскучиваться, и превращаться в Блестящие Медузы. Маленькая Молекула Ия стала подниматься вверх, к своим сестрам, и, наконец, примкнула к небольшой туче. Блестящие Белые Медузы смеялись, и летали вокруг. «Я знаю, кто я!» - воскликнула Ия. «И мы знаем!» - воскликнули Светлые Медузы. «Мы люди, и мы умерли!» - сказали Светлые Медузы. «Нет! Вы ошибаетесь!» - сказала Маленькая Ия. «Моё имя – Ия! И я – вода. И самая маленькая капелька, и вся вода во Вселенной! А Ваше имя – Йа! И каждый из вас – Йа! И вы – люди, и каждый человек в отдельности и все люди вместе. И вы не умерли, ибо на Свете нет смерти! И вы – это Йа!» - прокричала Маленькая Ия.

Когда Марек Муча пришел на службу, там уже все стояли на ушах.

- Пан полковник! Вы должны это видеть! Сегодня неизвестный напал на объект «четыре-восемь», и убил двух сотрудников. Вы должны это видеть!

Марек молча отсмотрел запись. Все смотрели на него в ожидании решений.

- В канун Нового года, - хмуро начал пан Марек, - в храме Мейдзи, в Киото, бьют в Большой Колокол. Ударяют сто восемь раз. Это символичное освобождение от грехов. Самый страшный из них – нерешительность.

Подчиненные недоуменно смотрели на Марека. Пан Муча хмуро продолжил:

- Этот парень избавился от греха нерешительности… Достойный враг.


В этот миг, на высоте четырех тысяч метров, Светлые Медузы, ошеломленные новым знанием, внезапно превратились в золотые искорки. Золотые искорки взметнулись вверх. В миллионные доли секунды на их месте собралось несколько сотен молекул воды. Испуская веселые фотоны радости, к ним мгновенно присоединились их подруги и кровные сестры. В небе образовалась первая капелька дождя, и, освобожденная, перешедшая в другую свою жизнь, эта капелька устремилась к матери-земле. Спустя еще один крошечный отрезок времени, по всей поверхности тучи тоже сделали миллиарды и миллиарды других молекул. Вселенная крылатых молекул вздрогнула, миллиарды и миллиарды черных дыр мгновенно разорвали их бесконечный космос. То, что люди называют атмосферным давлением, в мгновение ока снизилось, порыв ветра, сорвал новорожденные капли, и они понеслись вниз.

Марек Муча подошел к окну. Пан полковник прикрыл глаза, и мир вокруг на несколько секунд перестал существовать. Капля приблизилась к земле еще на две тысячи метров.
- Проследите где он, и доложите. – Хрипло сказал пан Марек. Тяжелая, спелая капля ударила в край подоконника, и перестала быть каплей. Через мгновение ударил ливень.

Продолжение: http://www.proza.ru/2015/11/18/1894