“Ох как свезло мне. Ну надо же как свезло”, — крутились в голове у Розы слова из какого-то мультика. Про собаку, что ли. Или не из мультика. Но точно про собаку. Ну, не важно. Розе действительно сильно повезло.
В богато обставленной гостиной с гобеленом, камином и прочими признаками достатка, за большим дубовым столом ужинали трое — супруги Либерман и Роза. Фамилия Розы тоже Либерман, но до сегодняшнего вечера она воспринимала это не иначе как забавное совпадение. А сейчас, впервые за всё время подумала: ”Как же здорово иметь семью!”
Она отчаянно пыталась скрыть восхищение и любопытство. Чтобы не вертеть головой по сторонам (в её представлении это было верхом невежества и признаком провинциальности), все ниже склонялась над тарелкой с розовым и на вид совсем сырым ломтем мяса.
— Это фирменный ростбиф Синтии. Тебе нравится, Роза? — спросил Арнольд Либерман. Он говорил медленно, старательно выговаривая слова. Подыскивал простые выражения, повторял по нескольку раз, когда видел непонимание в глазах Розы. Успокаивал голосом и улыбкой. Очень приятный человек. И выглядит так солидно. Умные, добрые глаза в густой сеточке морщин. Аккуратная бородка с проседью и пышные усы придавали его внешности значительность. Даже лысина ему шла. Сразу видно, что профессор. Точнее, доктор медицины. Арнольд — хирург с солидной практикой. 30 лет стажа. Богатство он заработал умом и тяжёлым трудом.
Вместо ответа Роза улыбнулась, активно покивала головой и принялась за мясо. Телятина оказалась удивительно нежной и сочной. А то, что с кровью — ну что ж, она читала об этом в книгах, а там пишут, что настоящий ростбиф должен быть именно таким. Синтия действительно умеет готовить.
Сама хозяйка почти ничего не ела. С отстранённым, направленным куда-то внутрь себя взглядом, она сидела, слегка откинувшись на стуле, и постукивала вилкой по краю тарелки. Всё ещё красивое лицо Синтии заметно портили тёмные круги под глазами. Её худые, нервные руки весь вечер не знали покоя — она то комкала салфетку, то странно шевелила пальцами, словно стряхивая пепел с невидимой сигареты. При этом всё время мило улыбалась. “Какая утончённая и добрая женщина”, — думала Роза.
Она очень гордилась своим умением разбираться в людях. Либерманы ей понравились сразу. Можно сказать — с первой строки.
А было всё так: Арнольд написал Розе электронное письмо. Она очень удивилась, получив послание на английском языке от незнакомого однофамильца. Даже открывать не хотела. Думала, что это розыгрыш. Или афера. Она читала обо всяких аферах в интернете. Посомневавшись, Роза достала с полки старый, пыльный словарь и, убив два вечера, перевела загадочное письмо.
В нём говорилось, что Либерманы — потерянное колено семьи Розы. Или Роза — колено. Она не совсем поняла кто чьё колено, но суть уловила. 60 лет назад брат её дедушки уехал из Одессы в Новую Зеландию. Там он обосновался, открыл своё дело и очень по-библейски родил двоих сыновей — Арнольда и Фрэнка. Арнольд выучился на хирурга и уехал в Штаты. Женился на Синтии. Фрэнк остался в Новой Зеландии, и больше о нём не упоминалось.
Вот с этого момента письмо становилось немного туманным. Почему Либерманы вдруг стали искать родственников, Роза так и не поняла. Детей у них не было — может, поэтому.
Они переписывались с переменным успехом почти полгода. Со словарём Роза уже не расставалась. Когда она сообщила о том, что мать умерла пять лет назад, а ровно через год день в день ушёл и отец, Либерманы очень расстроились. Но быстро воспрянули духом — всё же судьба подарила им хоть одну родственницу.
Они расспрашивали Розу обо всех подробностях сиротской жизни так дотошно, что иногда у неё наворачивались слезы. Её судьбой никто давно не интересовался. Только рассказывать было нечего. Роза напрягалась, но никаких интересных историй вспомнить не могла. Скучная до оскомины жизнь одинокой, невзрачной кассирши супермаркета — работа, дом, телевизор, книги. Даже кошки у неё не было — с детства страдала жуткой аллергией на кошачью шерсть. В общем, событий набиралось на несколько строчек простенького письмеца в стиле: “Май нэйм из Роза, ай лив ин Одесса, ай ворк, ай рид, ай ит энд слип”
Пару раз общались и в скайпе. Связь была не очень хорошей — у Розы древний компьютер и медленный интернет. Но она успела рассмотреть на экране респектабельную немолодую пару и окончательно убедилась в достоверности их рассказа.
А потом они пригласили Розу погостить у них в Америке. Бедная Роза никогда не ездила заграницу и страшно разволновалась. Родственники успокаивали: билет они ей купят, всё что останется сделать — уладить пару бытовых вопросов. С работой и квартирой. Но и это оказалось просто. Соседка присмотрит за квартирой, а на работе возьмёт положенный отпуск. Роза никому не стала говорить о том, куда едет. Боялась зависти и дурного глаза. Да и говорить было в общем-то некому. Жила она одиноко и непримечательно, спрятавшись от мира в уютном коконе ежедневной рутины.
Оставалось решить проблему с загранпаспортом и визой. На это ушло больше всего сил, времени и денег. Почти отчаявшись, через два с половиной месяца хлопот и беготни, Роза получила на руки новенький загранпаспорт с красивой разноцветной визой.
И вот она в гостях у своей американской родни. Как в сказке. Или в её любимых романах со счастливым концом. Перед поездкой Роза активно зубрила английский, но за такой короткий срок успела выучить только необходимый минимум. Поэтому предпочитала помалкивать и чувства свои выражала мимикой и жестами. Либерманы и сами были немногословны, что очень упрощало общение. Улыбки и кивки, многозначительные подмигивания — они отлично понимали друг друга.
Семейный ужин подходил к концу. Роза наелась и чувствовала себя прекрасно. Ей даже помечталось немного — вот бы остаться здесь, с ними. А что? По возрасту она вполне может быть их дочерью. А потом, глядишь, и наследство оставят. Роза немножко застыдилась своих корыстных мыслей. Ну не остаться, ладно. Даже просто погостить в Америке — не каждому выпадает такое везение, особенно у таких приятных и добрых людей. Роза счастливо улыбнулась и протянула руку за бокалом с вином. Синтия мягким движением остановила её. Сказала что-то Арнольду, и тот поспешно встал из-за стола.
— У нас есть шерри-бренди. Отличный дижестив после сытного обеда. Сейчас принесу.
Роза смущённо улыбнулась. Какие слова: дижестив, шерри-бренди. Как в английских романах. Очень аристократично.
А вот и Арнольд с бутылкой в руке. До чего же симпатичная у него улыбка.
Арнольд налил немного шерри в изящную рюмку и протянул её Розе.
— А как же вы? — вежливо поинтересовалась девушка. Супруги дружно отказались — в их возрасте уже не стоит злоупотреблять. Синтия выразительно посмотрела на пустую бутылку из-под вина, выпитого за ужином и виновато улыбнулась.
Долго отказываться неприлично, это правило Роза помнила с детства. Поэтому послушно пригубила обжигающий, душистый напиток. Либерманы молчали, улыбались и смотрели на неё. Ждали реакции —“Как, мол, тебе наш шерри?”
Роза отпила еще немного и почувствовала странную слабость. “Крепкий, однако”, — подумала она и отключилась.
— Ты уверен, что у неё нужная группа крови? — в который раз спросила Синтия. Арнольд устало вздохнул. Он всё проверил. У Розы та самая группа крови и абсолютно здоровое сердце. Поразительно, как просто можно добыть необходимую информацию в этой стране за относительно небольшие деньги.
— Всё будет хорошо, родная, — сказал Арнольд и пошёл в гараж за инвалидным креслом. Нужно поскорее перевезти девушку в подвал, где всё давно готово для операции.
Майкл, тридцатилетний сын Либерманов, умирал от неоперабельной болезни сердца. Теперь не умрёт. Как же здорово иметь семью!