(Herbert List photo)
Иногда присмотрюсь – по прозрачной плите надо мной переходят дорогу успешные люди, в чаще прячутся за поваленными стволами и хохочут теплые голые дамы с распущенными волосами, а по озеру разойдутся уставшие рыбаки, - они сделают лунки, воткнут пустые бутылки горлышком в снег, их лицо станет красным, кровавым, как оторванная нога, и они вдруг решат, что пора прекратить поклоняться свободе, как демону лучшей судьбы.
Портсигары распахиваются во мне, провоцируя на изучение содержимого, - ведь не даром моя беспризорность поглядывает на дым, трет глаза от обид, и решает вернуться в чужие края, и шагать девяносто ночей по тайге до ближайших покинутых хижин.
Иногда сядешь есть профитроли, телевизор ведет посмотреть целый мир, - а иначе не целый. Эти виды с экранов реальные для большинства. Нам покажут, как кутаются в старое пенсионеры и садятся на остановки, чтоб пришел их автобус, - им же ехать сгребать листву – это самое важное в жизни, - это как молодежи увлечься новой дурью, - это как по торговым центрам отправить семьи с детьми, чтобы поддерживать основу цивилизации, - это как одиноким женщинам позволить встретиться с настоящими мужиками, которые вскружат им голову и уведут в навсегда выдуманный мир.
А еще так бывает - я еду туда, где я был, но хочу перемен. А бывает еще, что надеется кто-то, что ученые изобретут таких родственников, которые не будут на него похожи.
Нет дороги, брошенной под ноги зверю, как кость. Нет дорог, пролегающих в одну сторону: если пустишь стрелу, значит, будет ее падение.
Иногда я брожу по окраине нашей Системы, забываясь в тенистом раю.
Иногда я держусь аксиомы, полагая, что что-то решаю.
Иногда космические корабли пропадают из моего космоса - и я снова растерян.
Я лежу в гамаке, и под сеткой проходит твой ветер. Я никак не запомню его.