К проезжей части одного из петербургских проспектов вышел субъект. На первый взгляд странный. Ещё было сравнительно тепло. Только лишь начался ноябрь, но этот незнакомец был одет в ушанку со спущенными вниз ушами. Рыжую. Потёртая кожаная куртка — тоже рыжая — казалась чересчур тёплой. Его иксообразные ноги шаркающей походкой волочили на себе вытянутые на коленках застиранные треники зеленовато-бурого цвета. Просматривался даже некий стиль подстать цветам второй половины осени... Перед переходом он остановился. Как-то неуверенно. Он повернул голову и посмотрел на меня сквозь близорукие толстенные стёкла старомодных роговых очков, которые обрамляла выбившаяся из-под шапки и куртки кудрявая чёрная марксистская бородища.
- А Вы знаете почему у старых питерских домов крыши с уклоном, а у новых нет? — неожиданно, но учтиво спросил он меня.
- Признаться, даже не задумывался, — ответил я.
- Всё дело в регулировании давления, — продолжил он.
- Давления?
- Да, — и для убедительности субъект показал ладонью как что-то может давить на голову.
- Хм...
- Да нет, это важно... Когда на крышу выпадает чрезмерное количество воды, снега и прочего хлама, уклон не позволяет всему этому накапливаться и давить... Давить. Понимаете?
- Вообще-то это очевидно. Законы физики...
- Физика здесь не причём. Уклон крыши это отличительная черта Петербурга. Старого Петербурга...
- А дома с плоскими крышами это не Петербург? — недоумённо уточнил я.
- Нет!!! - торжественно произнёс субъект.
- Поясните.
- Плоскость между плоскими и безмерными небом и землёй неизбежно истончена. Всегда. Это закон этих мест. Она податлива на всякого рода искривления. И ведь все эти проектировщики плоских крыш знали это... Но скажите, кто будет эти искривления исправлять, снимать тяжесть с крыш, освобождаться пока крыша не проломится? Сами люди?
- Ну, я не знаю... Есть службы...
- Службы? Где?
- В нашем городе — в Санкт-Петербурге.
- Абсурд.
- Почему?
- Потому, что даже сейчас в старом городе возводят новые дома, но с плоскими крышами! И заселят их люди, привыкшие к давлению. Привыкшие! Оно их просто впечатает в грунт. Одного за другим. Дом за домом. Это уже не Петербург...
- А что же по-Вашему Петербург?
- Это прежде всего уклон! Способность его регулировать!
- А регулировщики этого уклона — уклонисты, — попробовал я подыграть собеседнику.
- А Вы не иронизируйте, — серьёзно сверкнул стёклами очков субъект, — попробуйте пожить в доме с плоской крышей и не задуматься...
Транспорта на проезжей части не было и я, кивнув собеседнику, зашагал по расплющенной на асфальте «зебре», старясь не наступать на её белёсые полосы. Перейдя на другую сторону, я оглянулся. Субъект заговорил ещё с кем-то. Петербург познавал сам себя прежде чем уйти в зимнюю спячку.