В давние-то годы широкой и чистой была Тверца, крупная рыба в глубине чешуёй блестела, покачивались на тихой заводи белые цветки одолень-травы, носились с писком над водой стрижи, кукушка грустила. Пели закатными вечерами в зарослях черёмух голосистые соловьи, гудели майские жуки. Благодать и покой!
Шли осенней порой девицы деревенские на речку бельё полоскать, кислых ягод калинки пригубили. Раньше были они слаще малины, да сделала их горькими судьба девичья. Сказку об этом малые и старые знали.
Вон там, где ручеёк-невеличка неспешно по камешкам к реке сбегает, был давненько большой хутор, Калинихой звался. Нигде в округе не росло такой калины рясной, с ягодой ядрёной красной. Лукошками её после мороза собирали, в город на продажу везли, всю зиму кисели да морсы варили, поэтому девицы хуторские стройны и румяны были, а парни-крепки и сильны, особенно кузнец Фадей, по прозвищу Сварожич.
Невысок, но широкоплеч кузнец, добрым нравом и недюжинной богатырской силой наделён природой. Его предки вели род от самого Сварога, с огнём и железом дружили. Фадей тоже мастер знатный в кузнечном деле: из прута железного для будущей невесты цветок выковал. Многие девицы на выданье по кузнецу вздыхали, находили повод в кузню зайти, цветком полюбоваться.
Сирота Калинушка, хоть мала годами и ростом, тоже на кузнеца поглядывала, хотела поскорее девицей-красавицей стать, какой была её умершая мать. Мечтала, что как заневестится, назовёт её кузнец суженой, одарит цветком железным. Так три года ждала.
Пришло лето с дождями и грозами. Ночью на Ивана Купалу налетели с вихрем чёрные тучи, грохотало, металось по ним пламя. В Крюкове два дома сгорело. Народ попрятался, глянуть в небо боялся, только дед Столет не испугался, на крылечке остался. Худ глазами, а углядел: в туче летает чудище - змеище с огненным глазом, чёрным туловом и длинным хвостом.
Выпустило змеище из тучи большую чёрную птицу, низко она летела, о землю ударилась – обратилась девицей-черницей, пошла злыдня по деревне, попросила у кузнеца водицы напиться. Пока Фадей за водой ходил, дунула в кузню - потух огонь в очаге, захлопнулась дверь. Затем воткнула в притолоку дверную шип боярышника, наговоренный на погибель кузнеца.
Не курится ныне дымок над кузней, не стучит молот, болезнь неведомая сушит Фадея, метается в жару, совсем плох. Лекарка хуторская заклинания читает, горькими отварами поит, а болезнь не уходит. Худо деревне без кузнеца, ещё и новая напасть: ночами повадилось змеище летать над лесом и деревней, зло вершить. После такой ночи Груша-молодушка с дитём малым пропали.
Страшно всем, даже собаки к темноте поджимали хвосты, прятались, когда рык слышали. Ворожея-ясновидица на воде гадала, хотела узнать, что на небе деется, да только пламя увидала. К худу это! Пламя, вправду, видно. Лес неподалёку двое суток горел, видать, боги тучи с ливнем прислали, пожар потушили.
Собрали окрестные деревни сход, думают, где искать защиту от змеища. нет в округе богатыря-заступника, как силач Фадей заболел. Решили: надо почитаемым старикам идти к капищу, поклониться дубу Перунову. Знали из сказок, что там живёт в пещере волхв, древний дед Всевед, веками бережёт в жертвенной чаше огонь, посланный Перуном для людей. Дозволено волхву с богами общаться. Надо кланяться ему, заступленья просить.
Собрались старейшины в дорогу, взяли дары и отрока смышлёного, даже ночью он хорошо видит. Идут, да не знают дороги к капищу, встретился старичок, дорогу показал, не простой был старичок – сам Леший. Долго он мужиков испытывал, по лесу водил, волков и медведей к ним посылал, заводил в болото гиблое, там гадюки клубками лежали, а дуба не видно. Страху натерпелись, хотели назад вернуться. Хорошо, у мальца глазоньки вострые, углядели вдали огонёк, вышли на него к дубу могучему, что в годы давние сам Перун посадил.
Никого нет, птицы щебечут, травы мёдом пахнут. Сморило мужиков, заснули под дубом с устатку. Сколько спали, не знали, да ветер поднялся, загудело в листве дуба. Сняли путники шапчонки, стоят, коленопреклоненные. Нагнулись до земли ветки священного дуба, по ним сошёл седовласый старец, борода до пояса. С поклоном преподнесли ему в рушнике каравай хлебный, рубаху льняную, мёд в бочонке липовом: - Будь милостив, мудрый старче, беда на нас с неба пришла. Видать, богов люди прогневили, повадилось летать в наши земли и паскудить Змеище, вразуми, как его одолеть.
Отломил седовласый кусок хлебца, поцеловал, к небесам со словами непонятными протянул, другой кусок раскрошил на рушнике, по-птичьи крикнул. Слетелись птицы, крошечки клюют, чирикают, щебечут, со старцем разговаривает, он их слушает. Сказал ходокам:- Ведаю из книг старинных про беду, что пришла на земли русичей. Вырвался из темницы злой Чернобог. Летает на грозовом облаке мышью летучей, или Змеищем, людей в неволю берёт, зло несёт и пожары. Задумал сжечь деревни, лес, болото, заставить русичей служить змеюкам, взять их земли в свой удел. Сразить его можно только мечом, выкованным из небесного железа. Давным-давно, с огнём и грохотом, прилетело оно на землю, хранится богами в тайном, закрытом заговором месте.
Тихо в лесу, даже птицы притихли, только малец посмел слово молвить: - Дедушка, как соснули мы под дубом, сквозь сон я видал: человек в белых одеждах с неба спустился, по воздуху, как по земле прошёл, в дупло дуба что-то положил, может, это железо небесное.
- Полезай, отрок, на дуб, поищи.
Малец живенько на дуб влез, а дупла не видать. Гладит руками дуб, ласково с ним говорит. Забегали по стволу искорки огненные, дупло широкое открылось, всюду лежат, словно звёзды небесные, камешки разноцветные, светло от них. Залюбовался ими Ивашка, хотел в торбу чуток положить, деревенским показать.
Только не камушки разноцветные ему нужны, а железо небесное. Не оно ли, черным камнем, среди блестящих камушков лежит? Небольшой, с ладошку, а такой тяжёлый камушек, положил паренёк его за пазуху. Не понял, как оказался среди мужиков под дубом, камень показал: - Вот небесное железо, тёплое оно, из него Сварожич выкует меч, буду проситься к нему подмастерьем.
- Ладно, отрок, говоришь, ступайте, мужики, лёгкой вам дороги, только бойтесь козней Чернобога! - сказал волхв и пропал. Верно, легкой и быстрой оказалась дорога домой. Вернулись ходоки в деревню, тужат, что делать-то: Фадей не только меч выковать – голову поднять не может.
Видел Ивашка, как кузнец с железом управляется, задумал огонь развести, меч выковать. Пошёл к кузне - не пускает в дверь неведомая сила. С чёрной силой и нечистым тётка Ядя зналась, в лесной избушке одиноко жила, травами и заговорами лечила. Её боялись, ведьмой считали. Порешили, что пойдёт к ней за помощью сирота Калинка, в бедности у старой тётки жила. Если и пропадёт – жалеть некому. И пошла девица в лес дремучий к колдунье.
Страшно, но для спасения Сварожича она всё сделает, хоть к Яге, хоть в ад пойдёт. Без подарка в гости не ходят, а сироте взять нечего. Увидала на опушке леса много крупной земляники, в листок лопуха насобирала, робко подошла к избушке. Не Яга на лавочке сидела, а старушка в платочке цветочками, ласково сказала: - Проходи, Калинка, угостись пирожком с грибками, а я ягодок поем. Давненько ко мне девицы не приходили, ягодок земляничных не приносили, от них я доброй силой набираюсь. Знаю, зачем пришла. Лекарства от болезни Сварожича у меня нет, посильнее меня порчу на него наслали, но людям помогу.
Вот сухие веточки от дуба Перунова и уголёк из чаши с капища. Заговор огню скажи, костерок перед кузней разожги, как разгорится, огнём горящей головни проведи по дверной притолоке, мохнатая нечисть оттуда на тебя кинется. Не испугаешься ли, Калинка?
- Не побоюсь, Бабушка, всё сделаю, только бы Сварожич выздоровел, меч выковал.
- Кузнеца спасёшь, но падёт колдовское зло на тебя, что будет – не знаю, тут я бессильна. Вон как небо нахмурилось, змеюка осерчал, рычит, поторопись с костерком, Калинка!
Почернело небо, рычал змеюка, на людей гневался, на девчонку, что его не боялась, слова заговора старинного Огню знала, протянула руки к небу:
- О, великий Огонь, сын Грома и Молнии, пади на веточки дубовые, разгорись большим огнём в очаге кузни, испламени нечисть, сделай послушным небесное железо!
Огненный шар слетел с небес, побежал пламенем по веточкам дубовым. Обожгла руки Калинка, но взяла из костерка ветку дубовую, повела огнём по притолоке кузни. Завыло на всю округу горящее чудище, бросилось на девушку, крутилось волчком, под землю ушло, только яма на том месте осталась. Калинки тоже не стало, обратилась она кустом калиновым.
От воя на улице встал кузнец, огляделся: хлопочет в кузне Ивашка, жарко горит огонь очаге, раскалилось в нём железо небесное, стало послушным, легло на наковальню. Долго раздавался окрест перестук двух молотов, это помогал кузнецу меч выковать сам Сварог. Тяжёлый тот меч, не под силу простому человеку, а кузнец силён был, высоко его поднял, отрубил хвост чудищу.
Рассказали ему деревенские, как девица Калинка кустиком калины стала. Постоял, погрустил Фадей у кустика, положил подле него цветок, что для невесты выковал.
Разошлись грозовые тучи, улетело на них за моря Чудище-Змеище, спряталось в глубокой пещере под землёй. Знало, что погибель ждёт его и змеёнышей в краях русичей, где нашли мужики железо небесное, а девица Калинка избавила кузнеца Фадея от болезни. Там в месте скрытном лежит до сих пор богатырский меч, выкованный Сварогом и кузнецом для защиты земель русичей от Змеища и всякой нечисти.
Много с той поры лет-зим прошло, сказкой они стали. Растёт недалеко от кузни калинка, подле неё лежит цветок железный. Умеют красу выковать потомки Сварожича.
Не покидает сказка наши края, живёт на радость людям. Все знают, что студёным предзимьем оказывается веточка горькой калины в закрытой на замок кузне, а по весне стоит в кружевном подвенечном платье кустик калиновый. Верят в нашей деревне, что за добро к людям и жизнь безгрешную попала Калинка в Ирий, ждёт там своего суженого.
Ходит сказка по земле, не кончаться ей!