Краткое содержание: семиклассница Ленка стала свидетельницей того, как в больницу забирают одинокую старушку-соседку Зою Михайловну. К ней попадают ключи от соседской квартиры, в которой остались три кошки. У Ленки есть старший брат Пашка, а у него — свои виды на эту квартиру...
Предупреждение: сленг, обсценная лексика
Примечание: опять же написано с натуры, с соседской бабушки-кошатницы и блокадницы
* * *
Прискакав из школы, Ленка обнаружила, что ключей от дома у неё нет. Тю-тю. Остались лежать в прихожей у зеркала.
Она тяжело вздохнула, вскарабкалась на пыльный подоконник подъезда и достала мобильник.
— Па-аш, ты скоро? — заныла она, едва расслышав нетерпеливое: «Алё?» брата. — Я ключи забыла.
— Ворона, — исчерпывающе высказался брат, и телефон запипикал.
Перезванивать Ленка не стала. Перед братом, который был старше неё на пять лет, гонял на скутере и играл на басухе в своём технаре, она трепетала и осмеливалась лишь потихоньку ошиваться у его стены ВКонтакте.
Она опять вздохнула и приготовилась ждать. Хотелось есть, пить и в туалет.
Внезапно дверь соседской квартиры распахнулась, и на площадку торопливо вышла тётенька в торчавшем из-под плаща белом халате. За ней — парень в таком же халате. И наконец, спотыкаясь и шаркая ботиками, — соседка, Зоя Михайловна. Ленка запоздало вспомнила, что видела у подъезда «скорую».
Одинокая соседка казалась Ленке дряхлой, как в стихе про дряхлую голубку: вся в морщинах, с совершенно седыми волосами. Во дворе её не любили. «Малахольная кошатница», — называла её дворничиха, тётя Рая.
Зоя Михайловна кормила бродячих кошек. Те окружали её разноцветным мяукающим кольцом, едва она появлялась во дворе и начинала сыпать корм на асфальт, что-то приговаривая.
С людьми она разговаривала редко. Но на робкое Ленкино «здрасте» всегда отчётливо отвечала: «Здравствуйте».
— Пожалуйста, не спорьте, — сердито сказала ей докторша. — Пусть соседи навещают ваших кошек. Поймите, у вас предынфарктное состояние! — она подняла голову и увидела Ленку. — Пусть девочка возьмёт ключи. Ты из какой квартиры, девочка?
— Из сороковой, — пискнула Ленка, сползая с подоконника.
— Нет, я не могу так… — заговорила Зоя Михайловна, едва глянув на Ленку, но пошатнулась и начала оседать на пол. Санитар поспешно её подхватил.
— Стас, в машину! — распорядилась докторша и с досадой крикнула Ленке: — Возьми же ключи!
…Когда под окном затарахтел Пашкин скутер, а брат поднялся по ступенькам — высокий, смуглый, хмурый — Ленка протянула ему зажатые во вспотевшей ладони ключи и пробормотала, боязливо указывая подбородком на соседскую дверь:
— Зою Ми-михайловну в больницу увезли. А у неё там кошечки…
Она шмыгнула носом. Ей было очень жалко соседку.
Пашка прищурил серые, как зимний лёд, глаза:
— Кто видел, что ключи у тебя?
— Н-никто… — пролепетала Ленка.
Брат сгрёб ключи, поковырялся в замке и втолкнул Ленку за порог, шагнув следом.
— Фу, вонища, — сморщился он, а Ленка с любопытством огляделась.
В тесной квартире пахло не кошками, а лекарствами. Было очень чисто. Повсюду лежали вышитые скатёрочки и стояли сухие цветы в вазочках. Напротив узкого дивана, прикрытого вытертым покрывалом, громоздился телевизор «Филипс» — единственная новая, крутая вещь.
Кошек оказалось всего три. Большая, полосатая. Тонкая и чёрная, как тень. И трёхцветная, очень толстая, возлежавшая на диванной подушке.
— Тьфу, — брезгливо сплюнул Пашка, присмотревшись к ней. — Брюхатая.
— Котятки будут? — обрадовалась Ленка.
— Котятки... Разводить надо котяток нахрен, — проворчал Пашка, озираясь. В этой крохотной квартирке он выглядел, как Боромир в домике Фродо. — В ведре с водой. Деньги бабка оставила?
— Какие деньги? — удивилась Ленка, пока он выдвигал один за другим ящики крохотного комодика.
— Сякие, — отрубил Пашка. — На своих сраных зверюг. Смотри, медали… Боевая была бабка.
В красной коробочке на его ладони лежали два увесистых на вид кругляшка.
— «За отвагу», — прочитала Ленка. — «За оборону Ленинграда»…
— Их можно загнать, — медленно проговорил Пашка. Осёкся, глянув в Ленкины недоумённые глаза, и сердито задвинул ящик. — Короче, уродов этих кормить не на что.
«Уроды» безмолвно взирали на пришельцев. Не мяукали. Покорно ждали своей участи.
— Паш… — прошептала Ленка, и брат досадливо скривился.
— Ладно, — отрывисто сказал он. — Задолбается бабка со мной рассчитываться, — он порылся в карманах и сунул Ленке свёрнутую пятисотку. — Покупай «Китикэт», выноси горшки, раз подписалась, дура. Но никому не протрепись, ясно? Буду брать ключи, когда мне надо.
— Мариночку свою сюда приведёшь? — вырвалось у Ленки. — Ой…
Она поспешно втянула голову в плечи, ожидая законного подзатыльника, но Пашка только щёлкнул её по макушке — небольно — и заявил:
— Не твоё дело, сопля.
…Ленка прозвала кошек Пушинка, Чернушка и Муся. Они крутились у двери, когда Ленка украдкой появлялась после школы. Она исправно мыла кошачьи лотки и насыпала корм в мисочки, не зная, когда вернётся Зоя Михайловна и вернётся ли.
Никто во дворе и не подозревал, что соседка в больнице. Её подопечным бродяжкам Ленка, так же украдкой, приносила косточки из супа и другие объедки.
Несколько раз, до прихода родителей с работы, Пашка привозил на скутере свою Маринку. Ленка, глядя в пол и жарко краснея, отдавала ему соседкины ключи. Она не хотела думать о том, чем он там занимается с Маринкой. Высокая, длинноногая, с коротко стриженными чёрными волосами, та едва удостаивала Ленку взглядом. Будто королева какая-то! Моргана!
Но Маринка вовсе не выглядела ни королевой, ни Морганой, когда однажды, запыхавшись, вылетела из соседской квартиры.
— Там кошка рожает! — выпалила она, хватая обалдевшую Ленку за руку. — Скажи ему, чтоб не топил котят!
…Пашка сидел на корточках перед ковриком в ванной, где что-то пищало и возилось. Ленка мельком увидела, как Муся старательно вылизывает три попискивающих комочка: два пёстреньких и рыжий.
— Не смей их топить! — заорала Ленка, давясь слезами, и замолотила кулаками по широкой спине брата, обтянутой белой футболкой. — Слышишь?!
Пашка ошалело вскинулся, молниеносно поймав сестру за руку, и разъярённо уставился на неё и на Маринку.
— Совсем чокнулись, дуры? — гаркнул он.
— Но ты же сам говорил… — вякнула Ленка.
— Я, ****ь, шутил! Я щас вас утоплю! – рявкнул Пашка. — Додумались, дуры! Да я...
Он вдруг запнулся.
В коридоре стояла Зоя Михайловна. Она ещё сильнее исхудала, плащ болтался на ней, как на вешалке, и она тяжело опиралась на костыль. Но глаза её смотрели остро и молодо.
— Здрасте, — буркнул Пашка, обретя дар речи, и зыркнул на Маринку, которая опрометью ринулась в комнату и чем-то зашуршала. — У нас тут котята. То есть... у вас.
— Спасибо, молодой человек, — величаво произнесла Зоя Михайловна, наклонив седую голову. — Спасибо, что присмотрели тут за всеми.
Она простучала костылём по коридору и заглянула в ванную. Остальные кошки кинулись к ней с радостным мяуканьем. Но она опять повернулась к Пашке:
— Прошу прощения. Я не оставила вам денег на уход за ними. Сколько я вам должна, молодой человек?
— Издеваетесь? — ощетинился Пашка, вспыхнув до ушей. — Ещё я за сраных кошек денег не брал со старух... то есть... ну то есть ничего!
Ленка не выдержала, вскинула руку, как в классе, и выпалила под отчаянный Пашкин стон:
— А можно… можно котёночка? Вон того, рыжего?