На обратном пути снова начался снегопад. Несколько дней пришлось пережидать. В этот раз дорога показалась Ивану радостным путешествием. Он ехал и мечтал о скором свидании с любимой. Представлял, как он встречается с Настей, как они бегут по зелёной траве и песчаному пляжу.
Не доходя Охотского Перевоза, поставили юрту, и под вечер Иван пошёл в деревню. Дверь открыла Марфа. Узнав его, обрадовалась, как родному, но тут же пригорюнилась.
- По Настину душу, видать, заявился? Ждёт тебя моя доченька, ждёт, говорит, ты заберешь её в свой Верхоянск.
Выскочив из комнаты, Настя бросилась навстречу.
- Ваня, милый. Я знала, что ты приедешь. Наконец-то…
Иван её обнял и, прижав к себе, стал целовать – такую родную и любимую.
- Я по тебе очень скучал, всё время думал о нашей встрече.
Оторвавшись от любимого, девушка сказала, что уже забыла, когда получала от него последнее письмо.
- Думала, с тобой что-то случилось. Ты почему молчал?
Когда сели за стол, Иван рассказал, как в тайге встретился с охотниками, которые спасли его от смерти, когда он заблудился.
Затоварившись продуктами, и сделав две печки, Семён уехал в своё зимовье, чтобы по снегу вернуться домой, а Иван с Жекой остались дожидаться начала навигации. За полмесяца, которые они просидели без дела, напарник пригорюнился.
- Надо было идти с Семёном, - сказал он однажды Ивану. – Всё бы было больше толку, а так болтаюсь здесь без дела и сунуться никуда не могу. Нет документов.
Чтобы скрасить одиночество, он пошёл к Марфиному соседу, недавно вернувшемуся с охоты. Ради этого случая Жека раздобыл бутыль самогона и кое какой закуски. Не встало дело и за хлебом. Сердобольная Марфа принесла его прямо из пекарни. От хлеба шёл свежий дух, золотистая корочка сама просилась в рот. Жека отломил горбушку.
- Сейчас оттянусь от души. Поговорю с мужиками об охоте. Какой ни какой, я тоже охотник.
- Только много не пей, - предупредил его Иван. – И ничего лишнего не говори.
О предстоящей выпивке Николай Сурков растрезвонил по деревне, и собрались все, кому не лень. На правах хозяина он сам разлил по стаканам мутную жидкость и «толкнул» первый тост. Выпили за охоту и рыбалку, потом ещё по стакану за удачу, и, как бывает в компании, понеслась душа в рай. А там, где пьянка, пошли разборки. Всё началось с двух якутов-охотников, заявившихся раньше других и терпеливо дожидавшихся застолья. Были они невысокого роста с широкоскулыми лицами и чёрными, как угольки, глазами. Охотники изрядно подпили и стали ко всем приставать.
- Музыки, ну что вы знаете о тайге, - я охотник, а вы кто? - сидя в углу, на одной ноте гундосил Мишка Винокуров. Рубаха вылезла у него из синих галифе, подпоясанных широким солдатским ремнём, и болталась сзади, как кусок мятой тряпки.
- Я стреляю белка прямо в глаз, а ты что можешь? – ни с того, ни с сего, пристал он к Жеке. - Ну, скажи, нуча, что ты можешь? Чо молчишь-то? Однако я вижу, ничего ты не можешь. Э-э, не мужик ты, не мужик...
Он напыжился и блуждающим взглядом обвёл комнату. Было в его взгляде что-то вызывающее, такое, чего у трезвого никто не замечал.
- Ни хрена ты не можешь, потому что я охотник, а ты г…о. Понял кто ты?
Этого Жека выдержать не смог, и полез в драку. Приподняв худенького охотника за шкирку, со всей силы опустил. Тот повалился на табуретку, и, не удержавшись, загремел на пол.
- Но, но, потише, - послышался внизу его писклявый голос, - я сейчас встану, покажу тебе...
Проснувшись, стал шуметь его напарник, Василий Попов. Неожиданно в его руках сверкнул тонкий охотничий нож.
- Не трожь его, не трожь, говорю тебе, он всю правду про тебя сказал. Мы охотники, а ты...
Он матерно заругался, и все, словно ждали этого, вскочили с мест. Началась потасовка. Жека врезал Василию, забрал у него нож. Досталось и поднявшемуся Михаилу. За охотников заступился хозяин дома, приревновавший Жеку к Марфе, и считавший его чужаком, прибившимся к их стаду.
- Женя, оставь их в покое и больше никогда не трогай, - сказал он с угрозой в голосе, - они мои друзья. Не тронь, тебе говорю…
В пьяном угаре он разбил ему нос. Жека дал сдачу, Николай улетел на стол. С грохотом на пол посыпались стаканы и посуда, скатилась полупустая бутылка, а следом свалился обидчик.
- Да вы что, мужики, охренели что ли? - пытался успокоить разбушевавшуюся компанию Жека. - Перестаньте, или я всех выкину на улицу.
К таким разборкам ему было не привыкать. Пройдя зону, Жека он мог дать отпор любому. Схватив табуретку, на него бросился поднявшийся с пола охотник. В руке у Жеки оказался нож. Увернувшись от пущенной табуретки, бывший зэк ударил обидчика ножом, и не успел ещё отскочить от падающего тела, как раздался выстрел. Выронив нож, Жека медленно опустился на пол. На глазах выступили слезы.
- Мое золото…
Он дёрнулся вперёд и, словно пытаясь поднять невидимое золото, вытянул руку. Взгляд глаз потух.