Туристы (зарисовка)
Андрей осиротел, когда только что перешёл на второй курс факультета иностранных языков. Родители погибли в автомобильной катастрофе. Юноша остался на попечении сестры отца. Она жила неподалеку от университета, в котором учился Андрей. Родители избаловали единственного сына до предела. Тётушка, после трагического события, тоже ублажала его. Бывало, в часы досуга он тренькает на гитаре или лежит на диване, уткнувшись в телевизор.
На каникулах и по воскресеньям наш студент гостил в близлежащем морском городе у бабушки Евдокии Терентьевны. У неё имелся добротный дом с земельным участком площадью в двенадцать соток. На одной части произрастали плодовые деревья, другая – засевалась помидорами и огурцами в грунт. В минувшую войну муж Евдокии Терентьевны не вернулся с поля боя, и ей пришлось всё тащить на своём горбу. Сына выучила, стал офицером, но себе не принадлежал. А нынче остался один внук Андрюшка. Но помощи от него не дождёшься. С утра до вечера пропадал на море, а зимой на стадионе – на хоккейной площадке.
– И в кого ты такой лодырь уродился?!– возмущалась Евдокия Терентьевна.– Хоть бы снег сбросил с крыши и дорожки прочистил. Я-то уж стара стала. А ваш великий учитель «Кырла Мырла», старая заковырла, что сказал? «Кто не работает, тот не ест.»
– Нет, бабуся,– парировал внук,– сейчас молодёжь говорит иначе: «Кто не работает, тот и ест».
«Вот тебе и весь сказ,– с сожалением подумала старая женщина.– Наши шустряки болтать горазды, а как пособить, так в кусты. Особенно – в горячую летнюю пору. До базара – кварталов пять. Тащишь два полных ведра, скажем, с помидорами или абрикосами. Пока доплетёшься, аж дух вон. Заплатишь за место, постоишь часа два, глядь – товар на исходе. Тут бы ещё хоть ведра два поднести, а Андрюшку где-то нелёгкая носит!»
И сегодня на рынке полно народу, торговля идёт бойко, а фруктов осталось чуть больше полведра. Вдруг – откуда ни возьмись – появилась большая группа молодых людей. Они были пёстро одеты, в чёрных очках, с фотоаппаратами. На парнях – сомбреро. У некоторых за плечами висели гитары. Молодёжь громко изъяснялась на непонятном языке. То и дело слышалось: «Ойга, амитос… (послушайте, друзья…).
Один солидный мужчина остановился, прислушался, изумился:
– Ишь ты, испанцы! Чего это их занесло к нам, на Азовское море?
Между тем туристы останавливались у прилавков, на которых были разложены кучками мясистые помидоры, солнечные абрикосы, вишня…
– О, томатэс, мелокото;нэс!..(О, томаты, персики!..) - восклицали испанцы, пробуя плоды, вежливо раскланивались и – нараспев:– Мучас грасьяс! (Большое спасибо!)
Иные на ломаном русском языке что-то спрашивали, добавляя при этом:
– Рэпита, порфарбо;р. (Повторите, пожалуйста, ещё раз.)
А, неосторожно задев кого-либо, извинительно повторяли:
– Пэрдо;нэ, пэрдо;нэ! (Простите, простите!)
Иностранцы остановились около Евдокии Терентьевны и принялись лакомиться щедрыми дарами Донщины. Не стерпела старая казачка и брякнула:
- Что же вы, друзья, задарма всё пробуете? Покупать надо!- и потёрла указательным и большим пальцами: дескать, деньги гоните.
Один стройный паренёк из туристической группы, заметив её плутоватую улыбку, торжественно произнёс:
– Комо эста устэ, абуэла? (Как вы себя чувствуете, бабуся?)
Евдокия Терентьевна, хоть и не понимала этого певучего языка, нутром почувствовав что-то неладное, не сводила с юноши пытливого взгляда и, толкнув в бок соседку, сказала:
– Так то ж мой Андрюшка!– и обратилась к пареньку:– А ты как затесался в эту компанию?
– Работаю экскурсоводом от турбюро,– гордо заявил Андрей. – Вот провожу их до гостиницы и притащу тебе помидоров.
16.07.2015г.