Не ждали
В доме, в котором проживала семья Смушниковых, было не всё благополучно. Он располагался рядом с кожно-венерологическим диспансером. На его фасаде висела мемориальная доска из белого мрамора. Неизвестный гравёр высек на ней достопамятные слова: «Здесь с января по май 1918 года находился городской комитет РКП(б).»
Только за последнее время в этом жилом доме произошли необычные события.
Мужчина лет пятидесяти средь бела дня зарезал свою жену. С балкона третьего этажа выбросилась девушка-студентка. Да и у Смушниковых после трёх лет плавной жизни наступила полоса нестроений. У Виктора и Ларисы родилась девочка. Мать возилась с ребёнком, а мужу перестала оказывать элементарное внимание: не готовила, не стирала, в квартире царил безпорядок.
Смушников работал в СМУ-2 электриком. Специалист высшего класса, исполнительный, безотказный, он пользовался у начальства безграничным доверием; его фотография красовалась на Доске Почёта. Поэтому, когда дочурку определили в детский садик, Виктор без труда устроил супругу секретарём-машинисткой в своё управление.
Женщина она была видная, фигуристая. Как только начинался купальный сезон, пропадала на пляже и, пользуясь особыми кремами, очень скоро становилась шоколадной от загара. Представители сильного пола сопровождали её страстными взглядами. В округе о ней ходила дурная слава. Поговаривали, что видели её в машине начальника милиции. В СМУ-2 все были от Ларисы без ума. Особенно не давал ей прохода главный бухгалтер Лужников, нагловатый блондин с лошадиными зубами.
Впервые в сердце Виктора зашевелилась ревность. Мать Анастасия Романовна сразу почуяла недоброе и выпалила сыну напрямик:
– Твоя Лариса с пятнадцати лет валандалась с ребятами. Я тебе говорила: не женись. Ты не послушался. Погнался за красотой. Вот и мучайся со своей королевой.
Смушников часто нарушал и ещё один наказ матери: работал по Великим Православным Праздникам. Оправдывался:
– Начальство просит. Не хочу подрывать свой авторитет.
Нельзя сказать, чтобы он был совершенным безбожником. Редко, но заглядывал в церковь. Ставил свечи. Носил большой нательный золотой крест на толстой золотой цепочке, массивное обручальное кольцо. Анастасия Романовна укоряла его:
– Эх, Витюша, ты всё для показухи делаешь. А надобно успеть покаяться.
Это случилось в Великую Пятницу перед выносом Плащаницы. Два дня бушевал ураган с ливнем. На столбе у кладбищенской церкви, как и во всём городе, оборвало провода. Устранить аварию послали Смушникова. Отключить напряжение он не смог: не имел доступа к трансформаторной подстанции.
На службу подходили прихожане. Виктор вспомнил наставление матери: перед началом всякого дела – крестись! Но почему-то засмущался. Подумал: «А чего бояться? Тут Сам Господь оберегает.» Надел «когти», натянул резиновые перчатки и полез на столб. Копался там недолго и вдруг – рухнул вниз. Стоявшие неподалеку женщины вскрикнули. Кто-то не растерялся, побежал к телефонной будке, чтобы вызвать «скорую помощь». Плотный пожилой мужчина предложил:
– Надо его ударить кулаком по сердцу, чтобы оно заработало.
– Ты что, милок, белены объелся,– набросилась на него бойкая старуха.
Виктора положили прямо на сырую землю. Попробовали сделать искусственное дыхание. Не помогло. «Скорая помощь» приехала через час. Врач проверил пульс. Засвидетельствовал смерть.
Лариса решила побыстрее захоронить мужа. Считала, что на Пасху никто работать не будет, а, значит, и помощи ждать не от кого. Анастасия Романовна попыталась возразить против преждевременного погребения сына, но практические действия снохи оказались сильнее. Начальник управления послал рабочих на кладбище – рыть могилу, велел плотнику сколачивать гроб, а завтра к полудню пригнать бортовую машину к дому покойного. Главный бухгалтер выделил деньги на поминки.
Анастасия Романовна вынуждена была смириться и ринулась в храм. Настоятель непоколебимо заявил:
– Если очно, то отпевать будем на Светлое Христово Воскресение. А ежели вздумаете зарыть его раньше, то – заочно. Молись, мать. Господь всё управит.
Убитой горем женщине пришлось самой обмывать сына, и слёзы обильно капали на его тело. Между матерью и снохой разгорелась распря. Лариса возражала, чтобы золотые вещи мужа оставались в гробу.
– А то полезут,– рассуждала,– и могилу разроют. Сейчас люди на всё способны.
– Что же он, без креста перед Господом явится?– сопротивлялась Анастасия Романовна.
– А кольцо? Мы же с ним в брак вступали.
– Если снимешь, на том свете с ним не встретишься.
– Ну а часы, да ещё золотые?! Разве там время наблюдают?
– Это не нашего ума дело. Он их носил. Пусть при нём и остаются,– твёрдо отрезала мать.
На другой день, когда гроб понесли к автомашине, Анастасия Романовна шла следом и громко пела:
– Святый Боже, Святый Крепкий, Святый Безсмертный, помилуй нас.
Лариса испуганно дёрнула её за рукав:
– Молитесь про себя, а то окружающие невесть что подумают.
– Плевать я на них хотела с нашего портового маяка,– возмущённо отмолвила мать.
На кладбище сослуживцы произносили хвалебные речи в честь Смушникова. Потом бросили на гроб по горсти земли и поспешили к машинам. Анастасия Романовна наотрез отказалась ехать:
– Ступайте, ступайте, – сказала. – Я домой пешком доберусь. Хочу побыть наедине с Витюшей.
На тризну она не пошла, а до утра читала у себя в комнате Псалтырь.
После грозовых дней небо к полуночи очистилось. На кладбище, как всегда, было тихо. Из-за лёгкого облачка любопытно выглядывал диск луны. Вдруг мелькнула тень. Человек с заступом в руках остановился у свеженасыпанного холмика, укрытого венками. Он отшвырнул их в сторону и стал разгребать землю. Вскоре лопата ударилась о крышку гроба. Человек с помощью топорика открыл её. Обитатель деревянного ковчега протянул ему руку:
– Здорово, брат!
Тот рухнул замертво рядом с могилой.
Время перевалило за;полночь. Сослуживцы Смушникова, крепенько подвыпив, разошлись с поминок. Остался лишь бухгалтер Лужников.
– Не печалься, дорогая, я тебя не оставлю,– повторял он.
И, нежно обняв Ларису за талию, стал целовать.
Вдруг на пороге комнаты появился хозяин квартиры. Видимо, в поминальной суматохе забыли запереть на ключ дверь.
– Христос воскресе!– громко произнёс Виктор.
Лариса упала в глубоком обмороке. Атеист Лужников ничего не ответил на Пасхальное приветствие. Находясь в заторможенном состоянии, он что-то невнятно бормотал. Его неотвязно сверлила мысль: «А как же я за него теперь отчитываться буду?»
31.07.2015г.