Шмельковы каждый год отдыхали на море, и не на каком-то Баренцовом или Беринговом, а на Черноморском побережье Кавказа, в маленьком поселке Чкаловке, что между Адлером и Хостой, и который, тем не менее, входил в состав Большого Сочи. В сезон крупные курорты переполнены настолько, что является проблемой занять место на пляже. В Чкаловке такого не наблюдалось, улицы как были, так и остались грунтовыми, и по вечерам не освещались, зато летали светлячки, а народ был в основном свой, привыкший годами отдыхать именно здесь. Действительно, диспозиция поселка была на редкость удачной. До Адлера было рукой подать - всего несколько остановок на автобусе. То же относилось и к аэропорту и вокзалу. Правда, до Сочи надо было добираться около часа в забитом автобусе, но на это никто не обращал внимания, поскольку туда попросту не ехали. В Чкаловке собирались люди семейные, с детьми по большей частью младшего школьного возраста, и таскаться по экскурсиям было не с руки. Куда лучше было нежиться на пляже, прыгать с волнореза, а в шторм сидеть на бетонных ступеньках и наблюдать за бушующим морем. Это потом, повзрослев, дети будут отказываться ехать в поселок, предпочитая тот же Адлер или Сочи, или же вовсе большие города - Москву и Ленинград.
Сергей Николаевич Шмельков родился и вырос в Туле, в семье учителя, а позже, после армии, устроился на знаменитый оружейный завод калибровщиком и неплохо зарабатывал. Жена Шмелькова, Елена Васильевна, преподавала в школе химию и биологию. У Шмельковых было двое сыновей, - старший, Дениска, был на два года старше младшего, Виктора. Целый год дети с нетерпением ждали заветного лета, когда в один прекрасный день отец (немного подшофе)приходил домой с билетами и объявлял:
- Ну, кто может догадаться, что у меня в кармане?
Дети любят играть и потому от ответов отбоя не было.
- Фломастеры,
- Часы,
- Конфеты.
Первые два года дети отгадать не смогли, но узнав, что это билеты на море, от радости тузили друг дружку. Потом начинались долгие сборы и, наконец, долгожданный день наступал. По традиции, провожать семью приходил свояк Сергея, Кирилл, с арбузом и бутылкой водки. Заняв купе и рассовав бесчисленные чемоданы, саквояжи и сумки, свояк споро резал арбуз, а Шмельков доставал стаканы, под аккомпанемент детской возни и ворчания супруги. Как-то раз, увлекшись, Кирилл прозевал отход поезда и ехал с семьей до Мценска. В тот раз Серега, не обращая внимания на супругу, вытащил заначку и родственники успешно ее распили, а в Мценске Кирилл не желал сходить и чуть было не подрался с проводником.
В Чкаловке многие семьи знали друг друга еще с прошлых лет и часто останавливались у одних и тех же хозяев. Не были исключением и Шмельковы, вот уже четвертый год подряд снимавшие комнату у Арама Николаевича Теряна, степенного армянина предпенсионного возраста. У хозяев было две дочери - Аля и Анжела. Будучи мужиком рачительным, Арам Николаевич, выдав дочерей замуж, в качестве приданого купил им дома по соседству, так что днем внуки ему проходу не давали, впрочем, деду на радость. Дом Терянов был, как и все дома по улице, на редкость бестолково построен, с бесчисленными пристройками, верандами и сарайчиками. В сезон дом принимал до шести семей, с прорвой ребятишек, неизбежным шумом и гамом, а сами хозяева ютились в сторожке, в отдаленном уголке большого участка, обильно заросшего самыми разнообразными растениями, так что создавалось впечатление, что находишься в дендрарие. Как-то раз Арам Николаевич в шутку спросил Шмелькова:
- Как по-твоему, сколько деревьев у меня в саду?
- Думаю, около пятисот.
Хозяин улыбнулся.
- Не угадал, Сергей. В саду около ста тысяч деревьев.
Настала очередь смеяться Шмелькову.
- Шутите, Арам Николаевич?
- Да нет, Сергей, не шучу. Вот, смотри.
Терян показал на крошечный участок земли размером с квадратный метр рядом с оградой.
- А теперь давай посчитаем.
- Что считать-то, деревьев же здесь нету.
- Как нету. А это.
Арам Николаевич указал на крошечные, с мизинец ростки, и веско сказал:
- Это - маленький лавр, Сергей. Лавр, к твоему сведению, считается деревом. А теперь посчитай, сколько здесь ростков и представь, сколько их будет по всему участку.
Шмелев представил и прикинув, понял, что хозяин прав.
- Господи, и вы за каждым деревом ухаживаете?
- Нет, конечно, Сергей. Сами растут.
С разрешения хозяйки Лена каждый год набирала лавровых листьев и дома сушила. Этого ей хватало до будущей поездки. В свою очередь Шмельковы призжали с непременными подарками, - сушеными грибами, копченой колбасой и детскими игрушками.
На сей раз обстоятельства, к великому огорчению Елены Васильевны, складывались совсем не так, как ей хотелось. Здесь надо сделать небольшое отступление и сказать пару слов о том, что же так волновало супругу калибровщика. Дело было в том, что Шмельков очень любил, как говорят, заливать за воротник. На заводе у мужа подобралась подходящая компания, которая после работы домой не спешила и принимала на грудь спиртные напитки. Уж и ругалась Елена, и грозилась разводом - ничего не помогало - муж как пил, так и продолжал пить. Поэтому жена с облегчением вздыхала, когда Тула с заводом, с пьяной компанией впридачу со свояком оставалась позади, а впереди были три недели трезвого отдыха ибо ей было хорошо известно, что Серега один не пьет.
Обстоятельства, которые заставили Лену насторожиться, заключались в особенностях отдыхающего контингента. На сей раз у хозяев отдыхали шесть семей, четыре из которых занимали собственно весь дом и питались за одним длинным столом, а еще две семьи занимали постройки в участке и в общественной жизни не участвовали. Беда была в том, что все четыре семьи вечером собирались за обедом, а мужики, как на подбор, оказались под стать ее мужу. В первый же день, еще до обеда, мужики разъяснили Шмелькову, что к чему. Оказывается, следовало отметить приезд, отъезд, дни рождения, праздники, а также выходные. Серега, натурально, согласился, и в первый же вечер с интересной традицией ознакомился. Из четырех семей две были русские - кроме Шмельковых снимали комнату еще и Лихомановы из Барнаула, а две оставшиеся представляли Кавказ и меж собой дружили. Ингуш Мурат Евлоев с женой и тремя маленькими детьми приехал за неделю раньше до Роберта Маляна, армянина из Еревана. Мара, жена Роберта, по характеру очень походила на Елену Васильевну, видимо из-за того, что муженек заливал так же, как и ее собственный муж. Жена Лихоманова на мужа не серчала, потому что сама любила приложиться, а жена ингуша вмешиваться в поведение мужа и не смела.
Сам Роберт был по жизни редким сибаритом и пофигистом. Работая на какой-то непыльной должности, он являлся ответственным за хранение огромного количества спирта, чуть ли не в цистернах и, естественно, пользовал его в компании таких же лоботрясов, как он сам. Кроме того, Робби любил повеселиться и приколоться. Как-то Шмельковы и Маляны возвращались с пляжа домой и обнаружилось, что Гриша, сын Маляна, забыл на пляже свое полотенце. Компания присела у здоровенного валуна и стала ждать возвращения помчавшегося на пляж Гриши. Тут Роберт и предложил.
- А давайте Гришу напугаем. Как только он поравняется с камнем, мы все на четвереньках выскочим на дорогу и залаем.
Жены, увлекшись разговором, прошли вперед и на такое безрассудное предложение отреагировать никак не могли. А посему, дождавшись десятилетнего парнишку, вся эта орава выскочила на четвереньках на дорогу и залаяла. Гриша от удивления и страха подпрыгнул на полметра, завизжал и бросился бежать, под гогот великовозрастных идиотов, а после неделю дулся.
В первый же вечер Шмельков достал заначенные две бутылки водки, которые были радостно встречены обществом, а после возлияний Робби достал аккордеон и заиграл популярные мелодии. Подогретая компания охотно стала подпевать и вечер прошел на диво прекрасно. На следующий день была очередь Лихоманова, который выставил две бутылки и объяснил, что сегодня - день рождения его дочери, Татьяны, и история повторилась. Далее были выходные, когда, по уговору, пили в складчину. А потом настал знаменательный день. Мурат объявил обществу, что завтра уезжает и по этому случаю все расходы по застолью берет на себя и ждет всех ровно в семь вечера с просьбой не опаздывать.
В назначенное время, даже на десять минут раньше, семьи, подстегиваемые нетерпеливыми мужиками, собрались около длинного стола. Не было ни ингуша, ни его жены и детей. Никого. Общество не знало, что и думать, но решили подождать - мало ли что могло приключиться. Без трех минут семь у ворот дома затормозила машина, из нее высыпали детишки, а следом за ними вышли и родители. Евлоев машину не отпустил, а подошел к собравшимся.
- Давайте, ребята, помогайте.
Мужики кинулись к машине, а ингуш последовательно извлек из багажника ящик лимонада, ящик минералки, ароматно пахнущую коробку и, напоследок, ящик водки.
- Тебе, как всегда везет, - прошипела Мара Роберту, когда он с ящиком водки проходил мимо нее, а Роберт обворожительно ей улыбнулся.
Женщины быстро накрыли за стол и взору курортников открылась замечательная картина. Нарезанная твердокопченная колбаса, голландский сыр, свежие овощи - помидоры и огурцы, а главное - огромное количество шашлыков.
- Целую овцу поджарил, сообщил Евлоев.
Когда все расселись, а дети уже жевали по второму куску изумительного шашлыка, Мурат встал, жестом установил тишину и произнес краткую речь.
- Дорогие гости. У нас была традиция отмечать приезд и отъезд. Мы завтра уезжаем, а потому хочу выпить за нашу дружбу, за то, чтобы и в дальнейшем мы здесь встречались и радовались друг другу. И еще хочу сказать, что, поскольку за этим столом хозяин сейчас я, то и застолье будет по нашим обычаям. Обычаи такие. Хозяин говорит тост, все пьют. Не пить нельзя - это оскорбление хозяину. Если кто-то хочет что-нибудь добавить к сказанному тосту - пожалуйста, но тогда все снова должны выпить. Будьте здоровы.
Женщины обалдело переваривали сказанное, а мужики с довольными рылами опрокинули стаканы. Тут же Мурат налил по второй. Так и пошло. Через два часа все были уже никакие, в том числе сам Мурат и жена Лихоманова.
Наутро помятый Евлоев пил за столом чай, когда к нему присоединились Роберт и Шмельков.
- Робби, - проникновенно начал ингуш, - мы чудесно провели время, и я прошу вас, когда будете выпивать, вспоминайте меня и мою семью.
С этими словами Мурат вытащил на свет божий ящик водки, в котором осталось еще с десяток бутылок.
- А это вам - чтобы было, что пить.
Шмельков и Роберт от умиления чуть не заплакали.
- Ну, братья, до свиданья.
Мужики обнялись, потом помогли ему уложить вещи в машину и еще долго махали ей вслед.
- Дорвался? - ядовито спросила Мара Роберта.
Затем, подумав, добавила.
- Вы что, всю эту водку выпьете?
- Нет, выльем, - рассмеялся Малян, - забыла, что ли, сегодня у моей матери день рождения, надо отметить.
От такой наглости у Мары перехватило дыхание. Затравленно взглянув на Шмелькова Мара прошла в комнату, отложив объяснения на потом.
Вечером Мара выгляделе хмурой, впрочем, как и Лена, а прочие взрослые привычно выпивали. Когда первая бутылка закончилась, заявились новые жильцы - худой желтенький мужичок, цветущая упитанная дамочка с тройным подбородком и чахлая, очкастая девица лет двадцати. На приглашение присоединиться к компании этот мерзавец сказал, как отрезал:
- Я не пью и вам не советую.
Ясное дело, возмущению публики предела не было. Как? Почему? К тебе, сволочь, от чистого сердца, а ты нас еще поучать вздумал? Даже Мара с Леной, сначала немного позлорадствовали, а потом присоединились к обществу. Всласть повозмущавшись, собутыльники двумя бутылками не ограничились, как предполагалось, а откупорили и третьюю.
На следующий день история получила продолжение. Днем новая дамочка накричала на Дениску и дочь Лихоманова, Танечку. Разбаловались, управы на вас нет, и чего, мол, ожидать от семьи, в которой пьют и мать и отец. Вступившего за честь компании Роберта дама послала в известное место и позвала на подмогу мужа. Роберт, естественно, взбеленился, тем более, что со вчерашнего чувствовал себя отвратительно и набил мужику морду. Дамочка закатила жуткую истерику и дело закончилось тем, что чужаки в тот же день переехали.
Вечером компания праздновала победу. Когда откупорили первую бутылку, Мара и Лена попросили им тоже налить и до конца отпуска на муженьков не наезжали.
К следующему рассказу http://www.proza.ru/2015/11/03/1518