В тот дождливый вечер даже бездомная собака не рискнула бы выйти на залитую грязью улицу! Мало того, что дождь лил как из ведра, так ещё холод был не по сезону, застав нас врасплох. В нашей обычно уютной комнате стояла такая холодрыга, что нос прихватывало. Пользоваться обогревателями строго-настрого запрещалось, и хмурая комендантша Варвара Васильевна бдила не на шутку, засовывая свой нос в тайные уголки комнат, где особо предприимчивые пытались замаскировать электроплитку с кирпичом. Когда она находила эту раскалённую "бомбу", то принималась орать и одним движением вырубала её из розетки. Она вопила и ждала когда запретная "гадость" остынет. А потом подхватывала её тряпкой и брезгливо утаскивала в подсобку, как огромную крысу с волочащимся сзади проводом-хвостом. Больше этот обогреватель никто не видел!
Мы с Динкой сидели на своих кроватях, поджав ноги, и делали домашнее задание по английскому, а Ариша залезла с головой под одеяло, игнорируя и английский, и алгебру с историей вместе взятые! У неё сегодня из раздевалки спёрли новенькие пуанты (второй случай за месяц).
– Чтобы я в такую холодрыгу что-то зубрила! Не дождутся! – ворчала она, разворачивая очередную ириску.
Эту скукотищу нарушила вбежавшая в комнату Катька. Она и так всегда носилась как сумасшедшая, а тут её глаза горели, а распахнутая куртка с полосатым шарфом съехали с плеч, как у первокурсницы.
– Эй, амазонки!... Зрите! – прерывисто дышала она, вертя перед носом ржавым ключом на верёвочке.
Мы уставились на неё так, как если бы к нам комнату притащился двугорбый верблюд. И, если бы нашу тусовку в тот момент можно было бы сфотографировать, выражения наших лиц наверняка навеяли бы фильм "Тупой, ещё тупее".
– Ща-а-ас! Бежим и падаем... – пренебрежительно зевнула Ариша, и при этом ириска предательски вывалилась из её рта прямо на подушку.
– Нет, я поражаюсь! Мне что, больше всех надо?! – обиделась Катюха. А, увидев, как чавкающая Ариша снова потянулась к конфетам, в чувствах зашипела:
– Блин, Арина Родионовна, тебя это тоже, касается!
– С какого это боку? – огрызнулась любительница сладкого. При этом все её скомканные фантики полетели с кровати на пол.
– А если я скажу, что знаю, кто ворует пуанты?
В воздухе тут же стали улавливаться авантюрные веяния! Даже, вроде, как-то теплее стало.
Через пару минут мы вчетвером скакали по пожарной лестнице… Никогда не подозревала, что можно так быстро согреться! Даже жарко стало.
Подвальная дверь долго не открывалась. Катька терпеливо скрежетала в замочной скважине, пока, наконец, ключ два раза ни провернулся. Дверь выпустила нам в лицо клуб сероватой пыли. Я случайно выхватила лучом телефонного фонарика длинные усы, шевелившиеся из ветхого дверного косяка. Если бы с нами был Осепян, то наверняка бы, выдал что-нибудь наподобие:
– Этот рыжий таракан попадёт к тебе в стакан!
До чего же сладка тараканья лапка!
Но вместо экспромта Динка так взвизгнула, что наверху затопали чьи-то башмаки. Это был охранник Саша. Он чем-то грохнул. Может, железяку какую-нибудь уронил, а впечатление было, как от выстрела.
– Тиш-ше, Шахерезада! – зашипела Катька Динке в затылок. – Хочешь, чтобы нас застукали?!
– Он что, стреляет?!
– Ага! По тараканам!
Мы не стали ждать, когда охранник явится сюда и юркнули в подвальное помещение, ринувшись по ступенькам вниз. Кажется, бдительный Саша что-то кричал нам вслед, но уже напрасно. Нас не догонишь!
– Девочки, кросс на выживание!!! – просигналила Катька.
Адреналин ударил в мозги, и четыре пары каблуков зацокали вглубь подземных "прерий"! Наши ноги мчались то по ровной поверхности лестницы, то по какому-то шуршащему песку, угрожая в любой момент полететь в тартарары вместе с головой и туловищем…
Поворот!
И снова ступеньки! И длинный коридор с висящими над головой рваными проводами и тенётами. Ф-фу....
Здесь можно было отдышаться...
– Крыса! – высветила я фонариком в нескольких шагах огоньки чьих-то глаз.
Что-то щёлкнуло, и... засветилась лампочка. Знакомый подслеповатый свет позолотил шерсть наглого котяры. Он сидел у холодного обогревателя.
На сей раз Одетта встречала нас сурово. Прядь её седых волос выбилась из-под чепца на лицо, закрыв один глаз. Другим острым буравчиком она сверлила нас – каждую по очереди.
– Чем обязана? – наконец, недовольно проскрипела она, сложив жилистые ладони на груди.
Ещё бы! Ведь мы пришли с пустыми руками, поленившись сходить в овощной ларёк за картошкой, которую она принимала, как пропуск в свой мир.
Я ткнула локтём Катьку, чья дурацкая прихоть занесла нас в это жутковатое место. Та капризно дёрнулась и решительно шагнула к железной кровати, где застыла старуха.
– Мы от Ильи Борисовича! Вот! – сунула она ей свёрнутую вдвое бумажку, которую хозяйка подземелья повертела перед носом и протянула назад:
– Не морочьте мне голову, барышни!
– Но вы в числе приглашённых на премьеру! – вместо того, чтобы принять бумажку, Катька подхалимски присела в реверансе. – Это место в ложе... Сам губернатор будет...
– Чего вам надо от меня? – уже менее сурово смотрела на нас чванливая старушенция.
– Хотелось бы знать, кто приносит вам пуанты. Мы хотим сделать ему приятный сюрприз… к премьере…
– Не он, а она! – не меняя тона, выдала нам Одетта самую главную тайну. – Эта особа оказывает мне услугу, принося всё отслужившее свой век. Нынче людишки обожают всё выбрасывать на помойку, не думая о том, что каждая вещь имеет свою душу…
– Варвара! – выдохнули мы чуть ли ни хором.
– Я знаю Вареньку с детства! – наклонилась она к своему коту и бережно взяла на руки. – Милым была ребёнком, хоть и без особых талантов.
Тут Ариша не выдержала и робко подала голос:
– Но она по ошибке принесла вам мои новенькие пуанты, и завтра на генеральной репетиции мне не в чем будет выходить на сцену.
Услышав слово сцена, Одетта встрепенулась и широким жестом пригласила нас за железную дверь:
– Так бы сразу и сказали! Показывай, где твои, иначе всех выдворю отсюда к чёртовой бабушке! – кот вырвался из её рук и нырнул за стеллажи.
Складская «лампочка Ильича» светила изо всех антикварных сил, мистически отражаясь в древних стеклярусах дореволюционных костюмов.
– Вот они! – радостно завопила «Арина Родионовна» и ринулась к одной из ячеек. Там стояли её новенькие балетные тапки. Она схватила по пуанту в каждую руку и победно потрясла над головой.
– Странно… Она принесла их сегодня… – пробормотала Одетта и жестом пригласила нас на выход.
Мне показалось, что до её полусумасшедшей головы, наконец, что-то дошло.
Когда мы уходили, я оглянулась, пообещав:
– Завтра вечером мы принесём картошку.
Но старуха так была занята своими мыслями, что, по-моему, меня не услышала.
Не буду рассказывать, как мы отвязались от охранника Саши, ожидавшего нас у подвальной двери... Это отдельный рассказ. Но вновь весь вечер нам пришлось ломать голову над тем, зачем нашей флегматичной Варваре надо было красть из шкафа пуанты, и почему каждый раз об этом знал Осепян! Сегодня вечером была не её смена, и поэтому мы решили разобраться во всём завтра.
А за окном всё лил противный дождь, злобно молотя по стеклу и превращая наше училищное пристанище в холодный склеп.
Продолжение: http://www.proza.ru/2015/11/16/733