Живой. Неживой. Storytell III

Афанасьев Сергей Сергеевич
Огни вдоль дороги стремительно уносились в пустоту.
Они, словно светлячки ониби сливавшиеся в один эллипс,  шорами прокладывали путь мне и моим лошадям.
Очертания старого города размыло пеленой изморози, смешавшей в себе туман и холодный дождь, хлеставший со всех сторон.
Я натянул поводья и четверка, захрапев, ринулась по обледенелой мостовой, поворачивая за угол.
Линия огней сломалась о тень, и кеб заволокло на тротуар.
Экипаж круто накренился, и упал набок.
Где-то рядом, пронзительно завизжал женский голос.
Линия исчезла.
В свете последнего огонька мелькнула вывеска  –
«Agnes’s».

***
- Нет, Дик, я сказала, нет! Куда ты тащишь этого сорвиголову, он только что угробил свой экипаж!
Агнесса стояла на пороге бара, уперев руки в косяки дверного проема.
По тротуару пьяный Дик тащил полуживого возницу сварливо приговаривая:

- Ему жить то осталось как раз один такой вот препаршивый вечерок.
Так не все ли равно кто будет у нас сегодня гостить – пускай уж хоть в тепле и веселье закончиться жизнь бедняги!

- А если кто-то видел, как он перевернул свой кэб? Или того хуже внутри были пассажиры, нам прямая реклама не нужна! У нас тут не для всех заведение, - перешла на шипящий свист хозяйка.

- Особо подвижных я на месте не разглядел… - хихикнул Дик.  – Там всё в щепки, даже кони дохлые, так что рассказать некому. А в ночь нас уже и след простынет.

Вдруг увлеченность на лице пьяного Дика сменилась недовольной уверенностью.
Из глубины бара показался Шутник, намеревавшийся как всегда поручить Дику задание.
Дик отодвинул в сторону опешившую Агнессу,  и, втаскивая тело полумертвого кэбмена в помещение, проворчал:

- Уж лучше я сюда еще пару «дышащих на ладан» притащу, чем одного полноценного живого.

Широко улыбаясь Эрлу, Дик демонстративно водрузил  окровавленного, грязного гостя на стул у стойки, и тут же направился к выходу, проверить останки экипажа.
Озабоченно качая головой, он продолжил бубнить, скрываясь за пеленой изморози:

- Слухов и так хватает, всех у кого тоска внутри - бар сегодня притянет и без моей помощи.
Прилетят как адские пчелы на адский мед!
А я половину своей работы сделал - нового гостя считай пригласил.
Туман все скроет…

***
- Раны, поразившие душу не под силу для эскулапа по имени Время…
Все что он может предложить – «опиум», который не имеет заживляющего эффекта.
Боль внутри нас – ноет, и испытывая ломку продолжает коверкать душу…. душу – за – душу… зАдушу…  задушУ…
-
Слова мои путались после третьей пинты грога поданного мне Агнессой.
Приветливая хозяйка предложила свои услуги потерпевшему катастрофу, и пока посетителей было немного, её помощницы со всей возможной учтивостью как смогли, очистили мою верхнюю одежду. 
Врача не нашлось, но алкоголь достаточно притуплял боль, и, не смотря на слегка сочащиеся раны мне было уютно сидеть у стойки.

***
Изморозь и туман окончательно заволокли окрестности.
Наклонившись над задним искореженным колесом,  Дик уже не мог разглядеть козлы.
Он тщательно осмотрел все обломки и не нашел признаков того, что в кэбе кто-то был кроме возницы на момент крушения.
С чувством выполненного долга тролль, надев личину, направился к Agnes’s. Посетители уже подтягивались к заведению…

***
Осенние ночи, темные ночи - когда воробьиное чирикание стихает на полях.
Дьявол сгребает стреноженных птиц огромной черной меркой. И лишь оставшихся, переваливающихся через край отпускает плодиться.
Тишина октябрьской поры – гибель воробьев в адском пекле. От того и затаились крылья, от того и нет ветра рассеявшего туманы.

И тянет в такие ночи усталых от застывшего воздуха своих жилищ промерзнуть до костей.
Но и на улицах лежит плотным саваном душа остывающей земли.
Тогда внутри скитальцев поселяется страх  бесконечной рутины ждущей их по возвращении.
Рутины ежедневных упреков и бесконечных дел, в которых тонет собственное «я».
Они шарят по заштопанным карманам и ускоряют шаг.
Ноги их сами несут туда, где Агнесса нальет лучший во всем свете грог, а Эрл заставит прослезиться от красоты, которой не видеть никогда этим беглецам.

***

- Историю?.. – Шутник картинно приложил ладонь к уху… - Историю? А? Что? Я  не слышу?

Весь погребок застучал кружками о столы, и головокружение, от общей радости и предвкушения тайны, моё усилилось. 

- Так вам рассказать ИСТОРИЮ? – Продолжал потешаться Эрл.

- Хей, дружище, смотри-ка – вон у края стойки, какой зеленый! Надо же  - набрался еще до рассказов шутника!

- Да он да же не зеленый, а какой-то синий… видать «со вчерашнего» сидит и уже МЕРТВЕЦКИ пьян!

- Даже вино в него не льется больше – вон лужи алые подтирают за ним девки, лишь бы не заметили.

- Что ж они его не вышвырнут?.. срам какой!

- Видать платит с лихвой!

Подкравшись незаметно за общей суматохой к двум забулдыгам, Дик, легонько стукнув разговорившихся не к месту лбами, просвистел сквозь зубы:

- Слякоть, а ну затихли, не видите – общество требует Эрла!

Затем тролль сгреб руки и кружки собутыльников и застучал ими об стол, горланя со всеми посетителями:

- ИСТОРИЮ, ИСТОРИЮ, ИСТОРИЮ, ИСТОРИЮЮЮЮЮУУУУУУУУ!!!!

***
- Жила на свете, в стародавние времена…

- Эрл,  - кто-то недовольно перебил из толпы – на кой черт нам это заскорузлое дерьмо, давай как всегда – про наши дни, чтоб забрало!

Шутник прищурился, как будто бы голос из толпы ему был знаком. Но он не мог понять - из угла ли, у входа, или из середины толпы выкрикнули эти слова.
Не подав виду, Эрл напыщенно прыснул:

- Я вижу кого-то уже «забрало» - еще до того как я начал рассказывать!

Весь зал захохотал.
Дик же в очередном предчувствии ретировался за стойку.

Шутник не унимался:

- Ах-хахаааа : «забрало» также вот как этого возницу разбившего свой кэб сегодня вечером тут за углом!

Сказанные слова послужили Агнессе тревожным знаком.
Она вышла из-за стойки, ловко долила Шутнику грога,  и ласково обвила своими красивыми белыми руками его плечи.
Но было поздно.

- Хотите услышать историю, которая произошла с этим кэбменом?

***
Четвертая кружка явно была лишняя.
Я почувствовал, как проваливаюсь в забытье.
Стало тепло, и все тело приятно покалывало.
Вокруг все были приветливы, радостны,  радом же стоящие Агнесс видимо с её спутником показались мне близкими и родными.
Я улыбнулся им в ответ. 

***
- Испокон веков врата в мир иной сменяли одних стражей на других. Ни псы, ни титаны, ни великаны не вечны.
Но вечны хранители таинства.
Одно чудовище сменяет другое, бессменны лишь вестовые, предупреждающие стражей о начале времен.
Каждое начало времен неизбежно  ознаменовано вторжением в пределы таких миров, после чего действующие стражи либо остаются невредимыми, либо падут.

Вестовые будят стражей, чтобы последние были готовы, во всеоружии.

Темны воробьиные ночи, и сам Дьявол не зная того, что вредит себе, застит луну своим ковшом, и нет призрачного света – указывающего путь для таких - как наш возница.

Голос Шутника постепенно искажался, не человеческий гул древних недр окутал притихших гуляк.
Агнесс пританцовывая под огам грозного филида, словно флер легенды проскальзывала между обреченными, разливая их последний мёд Хейдрун.
Трепеща, Дик не заметил, как спрятался за стойку возле бочонка с элем.
«Сейчас она найдет его, она найдет его, она найдет его, ТОГО – в толпе: Эрл специально спустил её с цепи», - думал тролль. Закрыв уши чтобы не иметь даже намека, что будет происходить там  - за перегородкой, Дик только и мог шептать от страха:

- Все пропало, все пропало, все пропало, пропало, пропало, пропало…

- В начале времен бессмертием владели испившие из Стикса, но знание приносит печали.
И подобно тому, как раны затягиваются окропленные лишь мертвой водой, так и  наш с Агнесс разум был обречен ЧТЕЦОМ, БУТЬ ОН ПРОКЛЯТ!

Голос Эрла загремел под каменными сводами, в памяти его вспыхивали молнии злополучной ночи, ночи – когда они с Агнесс совершили  обряд. Руки вновь кровоточили, но то была не его кровь. Проклятый мэтр – осквернивший Агнесс, страдал, и вопли его эхом разрывали голову Эрла.
Шутник полным муки взглядом искал в толпе, окликнувшего его в начале  вечера выскочку.
«Кто на этот раз пришел попробовать свои силы?»

- Но как слепы вестники, куда и кому они несут набат, так  же хитры стражи.
Нет такого укрытия, где ждем мы часа вторжения.
Сходят с ума лошади, и несут возниц к нам!
Душами заблудшими питаемся мы!
Кровь хранителей – вино наше.
А ПЛОТЬ НАРУШАЮЩИХ ПОКОЙ – ХЛЕБ НАШ НАСУЩНЫЙ ДАШ НАМ ДНЕСЬ!

Вторя рокоту вечного своего спутника Агнесс зашлась леденящим смехом.
Ужас поверг заблудших к ней,  и рухнули они все замертво.

В самой середине трупов стоял удерживаемый прислугой зверь.
Тело его покрытое густой черной шерстью покоилось на двух задних лапах, походящих больше всего  на лапы росомахи.
Зверь истошно ревел, пытаясь достать передними когтистыми конечностями до големов Агнесс.
Выражение его морды олицетворяло страдание и чем больше зверь ревел и изворачивался, тем, казалось, большую боль испытывал Эрл.
В изнеможении Шутник закрыл лицо руками, и упал на колени.
Утробные звериные стенания слились со словами филида.
Одновременно из пасти чудовища и человеческого рта разнеслось по всему залу:

- Чего ты ждешь Агнесс? Прекрати страдания, одного из нас!

Запахло ржавчиной и уксусом.
Пурпурные брызги крупным ленивым дождем замерли у меня перед глазами.
Я почувствовал привкус желчи во рту, и холод под сердцем.
Светящееся благоговением лицо Агнессы медленно скрыла  от моего взгляда кровавая пелена.

***
Бубны и виолы, флейты  и лютни, трещотки и волынки.
Факиры и шпагоглотатели, жонглеры и акробаты, толпа  зевак горожан.
Шумное море надежд, покинувшее праздничную площадь, захлестнуло ночную улочку.
Расходясь по домам, оно смыло оторванную и потертую вывеску, давно уже заколоченного бара  «Agnes’s»…

Начало серии - http://www.proza.ru/2015/09/02/1690