Само произведение «Собачье сердце» обладает интересным свойством – оно способно удовлетворять различного рода фантазии читателя. Если подходить к чтению с желанием окунуться во что-то фентезийное, то сама идея существования человеко-собаки вводит в неподдельный экстаз, подпитанный мифологической и научно-фантастической предпосылках. Желаете мистики? Тут тоже нет проблем, в голове при чтении воображение нарисует такие драматические картины, куда просочатся даже атрибуты готики. Шпионский роман, политическая возня и разрешение социальных вопросов – под любую из этих тем можно адаптировать свой ответ, пытаясь ответить на вопрос о феноменальности повести Михаила Булгакова.
Булгаков, отстранившись от оценочных характеристик в своём произведении, сумел его адаптировать для любого времени. Важная деталь – пересадка гипофиза – стала стержнем повести, обессмертив главную идею. Всё остальное в голове человека начинает перестраиваться под заданные эталоны.
На разрисованных райскими цветами тарелках с черною широкой каймой лежала тонкими ломтиками нарезанная семга, маринованные угри. На тяжелой доске кусок сыру в слезах, и в серебряной кадушке, обложенной снегом, - икра. Меж тарелками несколько тоненьких рюмочек и три хрустальных графинчика с разноцветными водками. Все эти предметы помещались на маленьком мраморном столике, уютно присоседившемся у громадного резного дуба буфета.
Такие яркие интерьеры остались в далёком прошлом для многих, а молодое поколение могло видеть подобное лишь в музеях, реконструировавших интерьеры того времени, тем не менее, стереотипное представление мебели у многих в головах всё-таки осталось, тема еды компенсирует пробелы памяти. Всё это в итоге кажется настолько реальным и доступным. Уже в эти интерьеры вписываются главные герои, их диалоги слышатся фоновой музыкой, важнее всего, как мне кажется, не диалоги, а действия и их оценка со стороны читателя. Кто сможет переубедить меня в том, что профессор Преображенский на самом деле звонил не Путину? Швондер был чиновнишкой мелкого ранга, создающий вид работающего человека? Сейчас такие как он не то, чтобы просиживают штаны на рабочих местах, а отдают приказы, например, покрасить железнодорожные рельсы – красивее же будет.
Во всём этом есть одна полезная вещь и журналисту, которую использовать напрямую не видится возможным. Сюжет самой повести, как я уже пояснил это выше, имеет весьма логичную последовательность. Такие произведения не зависят от времени, но от этого не кажутся невозможными. Всё написанное на бумаге балансирует на грани между «никогда такого не будет» и «а что если?». Прямого ответа на эти тезисы нет и не будет, поэтому разбирая сложную тему, журналист просто обязан занять ту самую грань, позволив читателю принять решение самому. Напоминает это всё работу Соловьёва в программе «Поединок», когда абсолютно все знают позицию Владимира Рудольфовича, а он с лёгкостью готов оппонировать и противникам его идей, и тем, кто готов разделять его мысли. Булгаков не писал напрямую журналистский текст, он сделал несколько большее – создал твёрдый носитель – книгу-учебник.