Как я устал от того, что каждый Божий день мне приходится рано подниматься, чтобы идти на завод. Один и тот же пейзаж уже более двадцати лет без каких-либо просветов. Нет, я не хочу жаловаться или сетовать на сложную судьбе, ведь кому-то повезло меньше, чем мне, например, инвалидам - они же не могут позволить себе ходить, а у меня есть подобного рода развлечение. Только вот на свою зарплату мы с женой не можем позволить даже покупку коньков дочке, а про отдых в том же Крыму и заикаться не хочется.
Я надел пальто, взглянул машинально в зеркало, и, не заметив в нём своего отражения, вышел на лестничную площадку, захлопнув за собой дверь. На улице стояла промозглая весенняя погода. Снега уже не было, но сильный ветер пробирал до костей. Возможно, стоило вернуться и взять тёплый свитер, но это могло разбудить жену, уходившую на работу на полтора часа позже. Нет, можно и потерпеть, экая невидаль - слегка обдуло бодрящим воздухом, а я запаниковал.
Весь город ещё спит, многие и не помышляют, что Алексей Петрович Старостин уже в нескольких шагах от автобуса, который доставит его до сталелитейного завода, где на проходной спросят паспорт, потом будет процедура взвешивания в рамках особого контроля, а уже потом мой цех со всякими станками и деталями. Их можно делать уже закрытыми глазами. Помню, как один раз на глаз определил ошибку в несколько миллиметров, чем вызвал неописуемый восторг своего начальника. Мне даже выдали премию - два раза разрешили бесплатно отобедать в нашей столовой, не знающей обновления меню со времён Советского Союза. Интересно, если государство так экономит на оборонной отрасли, то как дела обстоят в других? Думаю, там некоторые люди должны даже сами доплачивать, чтобы просто иметь работу.
За этими мыслями мой взгляд привлекла бумажка, напоминающая купюру в один миллион рублей. Пройдя несколько шагов вперёд, я встал, словно вкопанный, и посмотрел назад. На влажном асфальте лежало что-то очень похожее на деньги. В ту же секунду я рысью бросился назад и наступил ногой на возможное сокровище. Никогда до этой секунды не видел таких денег, разве что по телевизору была новость о вводе миллионных купюр в обращение для особо богатых людей, но тут, рядом с остановкой… Господи, показалось наверно. Не помню, как называется фирма, но есть же банкноты Банка розыгрышей, или как там называются эти негодяи, из-за которых частенько страдают пенсионеры, не умеющие отличить реальные деньги от подобного рода подделок. Слегка отодвинув ногу, я ещё раз посмотрел на краешек банкноты - вроде настоящая! Оглянувшись по сторонам, нагнулся и воровато пальцами вцепился в свою добычу.
Долго не думая, поднял и положил её в карман, после чего быстрым шагом отравился прочь от остановки. Наверно, так ходят только неопытные воры, боящиеся, что их кто-то может приметить из случайных зевак. На улице никого не было, только мне ли рассказывать о том, что подобное впечатление может быть обманчивым.
Спрятавшись в одном из близлежащих подъездов, я достал купюру и внимательно стал изучать её. Таких денег держать в руках мне не приходилось. Если работать семь лет, не тратя при этом ни копейки, то вполне можно получить такую ассигнацию. Говорю сейчас, конечно, про свою работу, некоторые могут получать такую "мелочь" хоть каждый день, если есть хорошие связи или богатый отец, чего со мной, конечно, не случилось. Какая же она красивая - слегка розовая, с изображением города Салехарда. Никогда там не был, но край, судя по всему, богатый. Стали бы бедный городишко печатать на таких ценностях? Надо позвонить жене - обрадовать! Я достал мобильный телефон из кармана, набрал номер и почти нажал кнопку вызова, как вдруг подумал - зачем? Если сейчас расскажу ей о находке, то она станет задавать ненужные вопросы, да и услышать разговор могут. Сделаю это вечером. Решено.
Сверху зашумел дверной замок, и я в ту же секунду, сунув купюру во внутренний карман, выскочил из подъезда, наткнувшись на дворника, только начавшего подметать улицу. Он наградил меня недобрым взглядом за то, что едва не снёс его с ног, но ничего не сказал. Ехать ли мне сейчас на работу или отравиться домой? Нет, надо всё-таки ехать на работу, мало ли какие подозрения возникнут у начальства. За всё время я брал отпуск или бюллетенил не больше трёх раз, да и это было встречено с такими эмоциями, как будто перед ними был самый незаменимый сотрудник, без которого отрасль точно встанет.
В автобусе я старался не думать о находке. Вроде на остановке, где я её подобрал, никого больше не было, поэтому можно смело сказать, что никто ничего не видел. В какой-то момент в голову даже пришла мысль, что надо найти хозяина этой купюры. Вдруг это бедная девушка, что собирала деньги на лечение своего больного отца? Или семья продала квартиру и получила деньги наличными? Стараясь отогнать эти мысли подальше, я подумал о том, что потерять такую купюру мог разве что очень богатый человек. Любой другой спрятал бы её куда подальше, да при этом раз десять бы проверил, чтобы не было каких дырок в карманах или чего-то вроде того.
Рабочий день ничем ее отличался от остальных, разве что Семён слегка испортил мне настроение, прочитав газетную новость о фальшивомонетчиках. После того, как он кончил бурчать о несправедливости в жизни, я, вместо того, чтобы продолжить обедать, отравился в туалет. Где достал из пиджака купюру, чтобы изучить её ещё раз. Может быть отнести её в банк? Когда-то слышал, что там можно бесплатно проверить подлинность любой купюры. В запасе было ещё минут 20-30, поэтому я, предупредив начальника, отправился к ближайшему отделению государственного банка. Очередей там никогда не было, поэтому можно было не переживать, что потрачу на эту проверку много времени. Опытный специалист вмиг скажет, что деньги настоящие!
Сказано - сделано. Со скоростью тигра я добрался до близлежащего отделения, взял талон электронной очереди и тут же увидел номер своего билета на табло. Милая девушка расплылась в широкой улыбке.
- Добрый день! Чем я могу быть вам полезна?
- У меня такой вопрос. Мне выдали зарплату, но одна купюра в тысячу рублей кажется мне подозрительной, могу ли я её проверить на подлинность?
Девушка кивнула, но в её глазах можно было прочитать совсем другое. Она скорее подумала, что таких дураков как я надо поискать, правда, сказать это вслух она не решилась.
- Да, конечно. Давайте сюда вашу купюру.
- Вот она, - протянул я ей свою самую крупную банкноту, вытащенную из старого потрёпанного кошелька. - Сколько времени это может занять?
- Не более минуты. Если с ней будет что-то не так, то мы отправим её на более тщательную проверку. Вот если бы у вас была банкнота покрупнее, тогда отправили её на анализ сразу - в головное отделение.
- Как интересно! А если в ходе этого анализа станет ясно, что она ненастоящая, то что будет дальше?
- Вы же не фальшивомонетчик, - прищурилась она. - Если банкнота на самом деле окажется фальшивой, то вас вызовут уже для дачи показаний, а саму купюру заберут. Благо, что с вашей тысячей полный порядок, забирайте.
Попрощавшись с операционисткой я вышел на улицу. Как же хорошо, что в самый последний момент я догадался проверить весь механизм. Теперь всё понято. Допустим, я даю ей сейчас свою находку, а они забирают её себе, говорят, что она была фальшивая, берут с меня показания, закрывают дело. Мол, чего же вы хотели, нашли на улице и думали, что настоящая?
Остатки рабочего дня превратились во что-то непомерно тяжёлое. Когда же он кончится? Я был готов считать секунды, только бы время шло быстрее. Впервые за всё время мне ужасно не хотелось работать. В голове были только мысли о новых покупках: дочке - коньки, с женой поедем в Турцию или Болгарию - мир посмотрим. Купим билет в Большой театр, окультуримся! Хотя... нет, зачем тратить деньги на подобную роскошь? На какой-то момент мне стало даже противно за такие мысли, ведь театральная постановка в театре с низшей ценовой категории ничем не уступает Большому, нет смысла переплачивать за марку.
- Алексей Петрович, - вам нехорошо? На вас лица нет, - послышался голос справа.
Я повернулся, увидев молодого Виктора - практиканта из Бауманки.
- Нет, вовсе нет, просто плохо спал. Не обращай внимания.
- Извините, не хотел обидеть.
Неужели я так плохо выгляжу со всеми этими переживаниями? Надо сосредоточиться на работе, а подумать можно и потом, по дороге домой.
Сосредоточиться толком не удалось, но больше никто меня уже не отвлекал. Стрелки подошли к шести часам вечера, я медленно оделся, показывая всем видом, что рабочий день отнял у меня много сил, и вышел на улицу. Не дойдя до остановки, мне пришлось остановиться. Вдруг жена поведёт себя совсем расточительно? Она может пожелать себе купить какие-то женские штуки вроде помады или духов, подумает об украшениях. Господи, она же может пожелать купить дорогущую шубу! От этого миллиона не останется и половины после всего того, что в своей жизни она могла только видеть по телевизору. Так дело не пойдёт, нельзя никому из домашних говорить о своей находке. Положить в банк, правда, тоже нельзя. В последний кризис мы остались почти без всех сбережений, что откладывали с момента свадьбы. Меня едва не хватил инсульт в то время – так сложно было свыкнуться с мыслью, что подушка безопасности, как называют её наши чиновники, стала капканом, едва не приведшим к моей инвалидности или чего хуже.
Я достал телефон, набрал номер жены и сказал, что задержусь на работе. Она вовсе не удивилась, поскольку задерживаться на службе мне приходилось довольно часто, даже ночевал несколько раз, чтобы завершить все те неподъёмные объёмы работы, подсовываемые начальством, откладывающим всё на последний день. К этому времени, дойдя до остановки, я сел и решил немного подумать о том, что делать дальше. Как на зло в голову не приходили интересные мысли, казалось, что на такие деньги мне просто ничего нельзя сделать. Будто он, этот миллион, был украден, и его ни в коем случае нельзя засветить.
Мимо прошла парочка молодых людей. Мне показалось, что они довольно странно на меня посмотрели. Неужели люди научились читать мысли, неужели кто-то по моему лицу может догадаться о том, что у меня в кармане?
Подошёл автобус, на который я не сел, проводив его глазами. Нельзя же ехать домой, пока не будет решена главная задача. Чтобы никто не подумал про меня худого, я пошёл пешком к следующей остановке. Во дворе меня остановила группа из троих молодых ребят.
- Деньги есть? - выкрикнул парень с тремя серьгами в одном ухе.
Ответить на его вопрос мне не дал тот, что стоял справа от него.
- Посмотри на его лохмотья - бомж!
- Дядя, не хочется марать о тебя руки, бельма втянул и пошёл на все четыре стороны, - надменно заявил третий, толкнув меня в грудь.
В следующую секунду я оказался на дороге, моя сумка открылась и оттуда вылетели бумаги - наброски чертёжных деталей, несколько исписанных листов технической документации и справочник ГОСТов, который я забыл отдать стажёру. Тот, что первым обратился ко мне, сплюнул на кучу бумаги, и компания удалилась. Мне стало очень грустно, из глаз против воли потекли слёзы. Нет, больно не было, а вот обидно... Обида подступила к самому горлу, захотелось вытащить купюру и побежать к ним. Ткнуть в морду этому верблюду, чтобы он извинился передо мной. Нет, какие же глупости я говорю. Они отберут деньги и пнут меня ещё раз, возможно, за такие деньги могут даже убить. Поднявшись с тротуара, отряхнувшись, я пошёл дальше, добравшись в считанные минуты до остановки, но ехать домой уже не хотелось.
Если на мне был костюм, то эти подонки точно не отстали просто так. Отдавать деньги я бы, конечно, не стал, а победить их в честном бою едва ли получилось. Помощи от окружающих ждать не стоило, поскольку в наше время в чужие конфликты ввязываются разве что на стороне сильнейшего - так надёжнее, а самое успешное - пройти мимо, сделав вид, что ничего не происходит. Жене тогда придётся работать ещё больше, чтобы обеспечить моё лечение. Такое развитие событий поставит крест на развитии дочери, которой мы откладываем деньги на обучение в престижном институте. Это раньше образование было доступно любому смертному, теперь же количество детей важных чиновников стало таким, что конкурс на одно бюджетное место вырос до 150 человек, а Катька, чего греха таить, не родилась одарённой, всего добивается лишь усидчивостью, но с ней не победить в борьбе за престижное место. И я - лучший пример этого. Вот! Отложить деньги на обучение – мысль, конечно, хорошая, сумма большая, на миллион можно получить три, а то и четыре высших образования. Правда, как поведёт тогда себя Катя? Помню, как после расставания со своим первым молодым человеком, мне пришлось давать взятку, чтобы экзаменационные оценки в девятом классе не обернулись отчислением. Надо было так совпасть этим двум вещам, да и жене плохо стало, переживала за дурёху нашу. Через месяц после того случая дочь сказала, чтобы я не выбрасывал телефоны преподавателей – «на всякий случай.» Тогда я не понял, о каком случае идёт речь, но сейчас до меня, как говорит молодёжь, дошло. Она считает, что родители всемогущие, могут решить любой вопрос, а зная, что у меня появились большие деньги, и вовсе может расслабиться. Жена же, естественно, тайну сохранить не сумеет, избыточные средства сильно разворотят её.
На улице пошёл дождь, тот самый, весенний. Капли падали мне на лицо, а я продолжал стоять и размышлять о деньгах. Машину покупать нельзя, нам и ездить некуда, да и носить продукты в руках - лучшая экономия, лишнего ничего не купишь, а повторно идти ради ерунды в магазин или на рынок не станешь. Что можно сделать ещё? В голову больше не пришло ни одной идеи, сердце же забилось сильнее, начало расти давление. В этот момент я почувствовал себя самым несчастным человеком, мне стало плохо, в глазах начало темнеть.
Господи, чем я прогневил тебя? За что такое проклятие тому, кто живёт по совести? Бог не мог ответить, да и подать знак едва ли хотел, у него таких как я слишком много, чтобы подсказывать на каждом шагу верный путь. Иногда человек должен принимать решение сам. Не зная, что делать, я сел в подошедший автобус и приехал туда, где всё началось. Вот она – остановка, а вот то самое место, где лежала купюра. Дождь усилился, ничего не было видно в трёх метрах. В этот момент, встав на колени, я перекрестился, попросил прощения у Бога за то, что взял чужое и положил купюру на мокрый асфальт. Поднялся, отряхнул грязные колени и пошёл домой. Очень надеюсь, что день у Катьки и жены прошёл лучше моего, хотя о своём, как понимаете, рассказать им не смогу. Не поймут.