Двое

Как не идёт ей это выражение! А он раньше  и не замечал! И  эти слёзы… С чего бы? Злые слёзы! Ведь они и раньше ссорились. Особенно в первый год их совместной жизни. И всегда ссоры заканчивались бурным примирением. И всегда она была для него желанной. И не было в ней ни одной черты, которую хотелось бы изменить. Что же случилось? С ней? С ним? С обоими? Говорят, любовь слепа. Почему он не видел в ней раньше того, что так очевидно! Неужели всё прошло?! Его Лора не очень молода, не очень привлекательна, не очень добра. А сейчас, глядя на её упрямо сжатые губы, глаза в недобром прищуре, глядящие сквозь него, она кажется ему мелочной и злой. В самом деле – с чего всё началось?! Он даже не припомнит, что вызвало в ней такое раздражение? Да! Мелочной и злой! И этой женщине он отдал свои лучшие годы!
Но ведь была любовь! Когда он её встретил, ему уже было далеко за тридцать. Он знал многих женщин, но  Лора была самой большой его привязанностью. Весёлая, озорная! В ней было столько жизни, огня. В первый раз он по-настоящему  стал думать о женитьбе. Но тогда для обоих было важно только одно: они вместе, они любят друг друга, а штамп в паспорте –  разве он может что-то изменить? И они были, были счастливы! Когда же возникла эта полоса отчуждения, которая так тяжела для обоих? А может быть, он просто устал. Вот и на работе  всё не здорово. Уехать бы куда-нибудь недельки на две! В командировку напроситься? Шеф жаловался недавно: никого не может послать, у всех уважительные причины, для того, чтобы не ехать. На самом же деле причина одна: далеко, неинтересно, дело запутанное.
Через два дня он объявил об отъезде – командировка.
« Да? А куда? В Ярославль?! Надолго? – Лора заметно оживилась, – Когда? Так скоро!». Она с преувеличенной заботой, как показалось Максиму, начала укладывать его вещи. Кажется она даже что-то намурлыкивала. Чему она так возрадовалась? Свободе? Может, у неё есть кто-то? Слепец! А ему и в голову такое не приходило! Ну, вот и славно!
- Ты, кажется, довольна? Давно тебя такой счастливой не видел. А я думал, мне придётся вытирать слёзы тебе, безутешной.
- Не старайся уколоть меня.  Больше того, что ты сделал, чтобы мне было больно, уже не сделаешь.
- Я еду, но не так скоро, как  бы тебе  хотелось. Только в конце недели. Увы!
- Значит, я еду раньше.
- Вот как?! И когда же? Даже сказать мне не удосужилась?!
- Просто ты меня опередил.
- А куда, позволь узнать?
- Какое это имеет значение?  Еду и всё.
- Ну да, ну да. Конечно. Решительно – никакого.
Рванул плащ с вешалки. Хлопнул дверью. Бросил себя  в густые сумерки улицы. Нет, это невыносимо! Даже не сразу заметил, что начавшийся дождь усилился. Куда? К Володьке? Взять пива, посидеть без баб,  поговорить. Он хвастался –  жена уехала на неделю.
Дверь долго не открывали. Видимо, изучали через глазок нежданного гостя. Наконец, в приоткрытую  дверь показалась его физиономия.
- Извини, брат. Понимаешь, я тут… в общем, не один я.
Максим услышал женские голоса, как ему показалось, не очень трезвой компании. Володька приложил палец ко рту, делая характерный жест «молчать».
- Ни-ни! Никому! А то поползут слухи,  сплетни. И своей не проболтайся ненароком. Ну, ты понимаешь…
- Да, да, конечно. Извини.
- А то, хочешь – присоединяйся. Только имей ввиду:  чёрненькая с фигурой –  моя.  Другая тоже хороша.
- Я по работе. Вижу, что не вовремя. Завтра поговорим.
«Какая гадость!» - вслух подумал Максим, когда захлопнулась дверь.  Домой, домой!  Но не с пивом же! Хорошего вина и, может быть, цветы? Нет, цветы – это уже слишком. Он может быть не так понят. Чего кривить душой? Никуда она не едет. Во всяком случае, не собиралась, а сказала всё со зла. Это ясно.  Но что с ними происходит? А что если это правда?! Что если это –  начало конца? Вот он приезжает из командировки. Звонит. Открывает дверь своим ключом, вслушиваясь в тишину комнаты. Никто не спешит навстречу. В доме особая, пугающая тишина.  Он бросает взгляд на вешалку в прихожей – ни плаща, ни зонта. Он спешит пройти дальше в комнату. Вот туалетный столик у зеркала, где всегда царил привычный беспорядок. Пусто. В шкафу – пусто. Пусто, пусто… Максим всё это так живо представил, что мурашки побежали у него по спине. Но разве ни этого они хотели оба?

Хлопнувшая дверь болью отозвалась в висках. Неужели он всерьёз принял её слова? Вместо того  чтобы объясниться, попытаться успокоить, он разыграл эту сцену. Ревность? Нет, конечно. Он давно уже не думает, что она может ещё нравиться, что ею можно увлечься! Что в неё можно влюбиться так же, как влюбился когда-то он! Он давно уже перестал видеть в ней женщину. Он не замечает, как она одета, как причёсана.  Для общения им всё меньше и меньше нужно слов. Иногда в ней закипали злые слёзы. Иногда она была на грани срыва. Они уже не ссорились, нет. Они отдалялись. Потому- то его неожиданная командировка её действительно обрадовала. Это внесёт какое-то разнообразие в их жизнь. Может быть, небольшая разлука поможет им понять, что они всё ещё нужны друг другу. Да, ей хотелось бы начать всё сначала. С чистого листа. Ей хотелось бы вернуть всё то, что было между ними в то жаркое лето их любви. Но прошлое не возвращается. Только в мечтах, в воспоминаниях.  Неужели всё лучшее – это то, что было?! Неужели у них нет будущего? Её замужние ровесницы давно уже имеют детей. Раньше её это не тревожило. Хотелось пока молоды, свободны, пожить для себя. Это значило – друг для друга. Но годы идут, и время может быть упущено. Прежде всего, для неё. Разве он этого не понимает? Не хочет понимать! Может быть, действительно, им лучше расстаться? Только не сейчас, не сейчас! Она к этому ещё не готова.
Когда Максим вошёл, она всё ещё стояла у окна. Он видел, как вздрогнули её плечи от дверного щелчка. Она не повернулась,  но вся напряглась, сжалась, будто ждала удара. Что-то дрогнуло в душе Максима. Так захотелось обнять эти вздрагивающие плечи, защитить от всех бед. И от той главной беды, которая на них надвигалась, которую они несли сами. Нужно просто сделать эти несколько шагов навстречу.  Но он пропустил это мгновенье нахлынувшей нежности, жалости и, может быть, даже…
«Вернулся?! Что-нибудь забыл?» – сказала она с плохо скрываемой надеждой.
- Да, зонт.
Максим долго искал в прихожей среди плащей и курток этот ненужный ему сейчас  предмет.  Нахлынувшая вдруг нежность исчезла при виде её бесстрастного, холодного лица.  А он всё ещё пытался найти слова – самые нужные, самые важные. Но так и не нашёл, не успел. Лора подошла, сняла зонт с полки и молча протянула ему.

Когда Максим вернулся, было уже далеко за полночь.  Лора уже спала. Или делала вид? Да, не спит, наверное. Значит, просто не хочет с ним разговаривать. Что ж! пусть будет так. При свете ночника прошёл в кабинет и лёг на диване. Уснуть долго не удавалось. Всё казалось, что Лора, обеспокоясь его отсутствием, сейчас войдёт, и вот тогда они, наконец, объяснятся, поговорят начистоту. Но что они смогут сказать друг другу?! И почему так трудно стало найти нужные слова? И кто из них первый ступил на эту «тропу войны»? Кто  из них больше виноват, и что делать?
Уснуть удалось только к утру, но тут, как всегда некстати, прозвенел будильник. Лора привычно готовила завтрак.  По её припухшим глазам  было видно, что спала она – если спала –  тоже неспокойно.
- Завтрак на столе, - сказала она в комнатное пространство.
- А ты что? Уже успела позавтракать?
- Успела. Мне сегодня раньше нужно уйти.
- Там билеты в комнате на столе. Взгляни.
- Какие билеты? Ты же уезжаешь?!
- Железнодорожные.  В Ярославль. Ты же не была никогда в Ярославле, вот я и подумал…
Она шагнула в комнату. На столе билеты. Два билета! Опустилась на диван, пока ещё плохо понимая, что всё это значит. Ясно было  одно: она хочет в Ярославль! Непременно! Именно в Ярославль!
- Нет, ты сумасшедший! А моя работа? Ты меня спросил? И что же мне придумать, чтобы меня отпустили? Как ты думаешь?
- Я думаю -  здорово, что я купил билеты в Ярославль. У  тебя, я вижу, даже аппетит проснулся. Бутерброд с сыром?
- С сыром.
- А теперь с колбасой?
- Угу. Давай. А, да ты смеёшься, злодей! Я, между прочим, со вчерашнего утра ничего не ела.
- Виноват. А я думаю, почему моя Лора такая сердитая?  Да она просто голодная!
Максим видел, как потемнели от нежности её глаза, как ожило бледное после бессонной ночи лицо. Как она сделалась легка. И как идёт ей эта живость! И как здорово, что они едут в Ярославль. А будущее у них будет. Об этом нужно подумать сегодня же. И затягивать с этим уже действительно нельзя.