Эта боль не оставляет меня.
Стоит мне вспомнить нелепую смерть семнадцатилетнего юноши, как мое сердце на миг останавливается, а потом горечь и обида растекается по всему телу.
В голове не укладывается и не находится объяснения происшедшему.
Знала ли я этого парня? Очень мало.
Я встречала его два или три раза у дочери. Это был друг моего внука - Илья. Они вместе учились в школе до девятого класса.
Когда я его увидела в первый раз, то сложилось о нем впечатление, что это светлый красивый мальчик, очень жизнерадостный, улыбающийся и всем довольный.
Мы сидели на кухне, и он вдруг обратился ко мне:
- Можно мне апельсин?
Я подала ему апельсин. Он ел его с таким удовольствием, будто это был самый вкусный продукт на свете.
В тот момент ничего не предвещало беды.
Изредка мне о нем рассказывал внук. Однажды он мне сообщил, что Илья теперь не учится в его классе. Его перевели в другую школу.
А потом появились проблемы.
Его пытались отдать в военное училище, он оттуда сбежал.
Потом его отправили на перевоспитание в мужской монастырь, там он долго не задержался.
Илья стал частенько убегать из дома. И тогда его мама звонила моему внуку, пытаясь что-либо у него узнать.
Что – то мучило этого парня, какая-то неудовлетворенность появилась в нем.
Наверно он вел себя неадекватно и его поместили в психиатрическую больницу. Илья не хотел принимать психотропные лекарства, хотя он начал слышать голоса.
Почему мы, живя рядом со своими детьми, так мало знаем о них?
То ли занятость, то ли и с нами так вели себя родители?
Одет, обут. И ладно…
А ребенок протестует.
И зачастую этот протест выливается в большую трагедию!
Вот так и с этим парнем получилось. Может быть, мы его не услышали?
Что теперь об этом говорить.
В один из приездов к дочери, я его снова увидела. Это был уже совсем другой парень, он, как - будто уменьшился в размерах. У него был вид испуганного загнанного зверька. Глаза его были настолько грустны, что хотелось ему помочь.
Они сидели с внуком в прихожей, и я спросила:
- Почему Вы тут сидите? Саша, пригласи друга в комнату!
Тот, пожав плечами, ответил:
-Мы тут поговорим!
Явно, в тот момент, внука что-то раздражало .
Да и какие были его годы, чтобы разобраться в психологической травме своего друга.
Пишу, и мне снова хочется оплакивать смерть этого юноши.
Я приступаю к этому очерку не в первый раз, но напишу пару строк и откладываю. Хотя прошло более полугода с момента его гибели, я не могу с этим смириться.
То ли я отождествляю этого парня со многими юношами и девушками, которые тоже не нашли себя в этой жизни, то ли вспоминаю свои ошибки в воспитании детей…
Потом я увидела Илью, когда ему исполнилось шестнадцать. Дочь подарила ему маечку с изображением изумительного котика. И, он был сродни тому котику, такой же тихий и спокойный.
Перед его смертью мой внук часто гулял с ним. Они много беседовали. Я думаю, что Илья ему говорил о суициде. Но разве можно поверить этим словам?
Мы часто бросаемся словами: надоела эта жизнь, скорее бы все закончилось…
Но в душе мы все же хотим жить.
Их прогулки затягивались иногда до ночи. И я переживала за этих детей, гуляющих ночью в мегаполисе…
Саша поступил в университет, появились новые друзья. Теперь он не так часто встречался с Ильей.
И вот, однажды мне позвонил Саша:
- Ильи больше нет. Он покончил с собой.
Я оцепенела от этой новости. Комок застрял в моем горле. И я беззвучно начала кричать. Боль была настолько сильной, что я не могла вымолвить и слова.
Я почти каждый день возвращаюсь к несостоявшейся жизни этого юноши.
По телевизору часто передают о самоубийствах молодых людей. И каждый раз задумываюсь о том, какое сильное потрясение заставило их это совершить. То ли бесшабашность присутствует в молодом возрасте, то ли молодые люди не осознают, что возврата к этой жизни не будет.
А смерть Ильи еще раз напомнила мне о хрупкости человеческих отношений, о необходимости взаимопонимания, о том, как сильно мы должны любить друг друга.
На второй день после смерти друга, Саше приснился сон.
Илья сказал:
- Я решил полетать, и теперь меня нет с Вами. Я буду глядеть на Вас с небес! Не переживайте обо мне!
Надеюсь - его душа успокоилась!