Рассказы из книги "Игрушечные люди.Синий луч"
https://ridero.ru/books/igrushechnye_lyudi_sinii_luch/
Маленький Миша болел ангиной вторую неделю, температура поднялась высоченная, казалось, градусника не хватит, и ртутный столбик выйдет за последнее деление шкалы. Никакие средства не помогали. Лекарств существовало всего три: аспирин от температуры, эфедрин из пипетки в нос от насморка и смазывание миндалин обычным керосином. Мишина мама бегала в последней степени истерики по квартире в ожидании неотложки. Врачи неоднократно предлагали забрать Мишу в больницу, но мама, будучи сама медицинским работником, боялась советской медицины как огня, особенно больниц, напоминавших ей тюрьмы и лагеря. Неотложка приезжала два раза и уезжала безрезультатно. Единственное, к чему врачам удалось прийти после совещания, это то, что аспирин следует заменить на анальгин, учитывая возраст ребенка: четыре годика. От высокой температуры и капель у Миши постоянно шла кровь из носа, поэтому из ноздрей торчали два ватных тампончика с перекисью водорода, а дышать приходилось ртом.
Если бы у Миши спросили, как он себя чувствует, то мальчик не смог бы сказать ничего особенного, ощущалось только непривычное тепло в ногах и легкое головокружение. Если бы Миша задумался, его бы удивило, что мама, срываясь на крик, шепчет врачам, что ребенок страдает, даже умирает. Мальчик ничего такого не ощущал, в его лексиконе не значилось слова «страдание». Впрочем, не только в лексиконе, но и в голове не мелькало ничего такого, что позволило бы сопоставить слово с доступным осмыслению понятием. Можно сказать, что и сами мысли у Миши отсутствовали.
Сознание ребенка полностью занимали только две вещи: шерстяной самаркандский ковер с красивым восточным узором, висевший на стене у кровати, и луч солнца, падавший из окна на желтый выцветший линолеум спальни. Миша дополнял витиеватость узора на ковре маленькими ямочками, которые ему удавалось оставить, нажимая пальчиками на шерстяные ворсинки. Если сфокусироваться на узоре ковра пристально и долго, не напрягая взгляд, кажется, что узор подвижен и элементы рисунка меняются местами. Ямочки от пальцев отпечатались важной меткой для осознания фантастического движения. Если бы Миша успел повзрослеть, он, возможно, придумал бы названия и описания тому, что происходило в голове. Но мальчик был совсем маленьким, поэтому не умел тратить энергию на ерунду. Двигающийся узор ковра составлял всю Вселенную. Внутренняя мотивация производить оценки реальности, как это происходит у взрослых, отсутствовала полностью. Время и пространство в мире не имели никакого значения. По глубине отстраненности Миша превосходил индийского йога, пребывающего в медитации.
Иногда Мишино внимание переключалось с узора ковра на солнечный луч. Ребенок пристально и самозабвенно следил, как едва уловимые взглядом пылинки кружась пролетают в луче. Подвижность пылинок казалась бы Мише особенно важной, если бы мальчик питал склонность расставлять приоритеты наблюдениям или приписывать характеристики увиденному. А так достаточно было просто смотреть на пылинки долго-долго, и у Миши возникало ощущение, что и сам он кружится в луче солнечного света, оставив свое слабенькое тело лежать на кровати. Пылинки казались настолько маленькими, что могли незаметно исчезать и снова появляться, двигаясь медленно то вниз, то вверх, легкие как воздух. Миша ощущал, как из луча света исходит едва заметное тепло. А кроме тепла присутствовало еще что-то в луче, напоминающее взгляд и улыбку мамы, когда она переставала бегать по квартире в истерике и садилась на край кровати, утешая Мишу.