Одна тысяча девятьсот восьмидесятый год, год Олимпиады. Правда Олимпиада уже закончилась, конец августа.
Мы прилетели чартерным рейсом из Ростова в Гамбург, стоим на стоянке, готовимся к вылету и ждём туристов. День жаркий, солнечный. Сидим в первом салоне, пьём кофе и общаемся с представителем АЭРОФЛОТА. И тут к нам по трапу поднимается визитёр. Пилот с Боинга-737 из авиакомпании Люфтганза. Интересуется. Хотел бы кабину посмотреть.
Да не проблема, Welcome!
Прошли с ним в кабину. Всё ему показали. Собственно говоря, ни чем его не удивили. И тут начал наш гость задавать вопросы на обще житейские темы. Ага, так можно и на неудобный вопрос наскочить, а врать и мычать не хочется. Решил немножко сместить акценты и тоже начал задавать вопросы.
А какой налёт в месяц в Люфтганзе?
Сто часов.
Ого, у нас санитарная (т.е. разрешённая норма) – семьдесят.
Правда разрешается три месяца летать по девяносто часов, но это исключение, годовая норма не продляется.
А сколько у вас выходных в месяце?
Раз в семь дней?
Маловато будет. У нас два в неделю
А отпуск сколько дней?
Три недели!? И не оплачивается!?
Однако!
А у нас 48 дней, и оплачиваемый, с обязательным санаторным отдыхом и лечением или профилактикой.
Во время нашей беседы лицо пилота приобретало всё более удивлённый вид. Услышав про отпуск и прочие льготы, он с шокированным видом распрощался с нами и ушёл.
Представитель АЭРОФЛОТА, всё это время молча пивший кофе, спросил меня: «а что бы ты ответил ему по поводу зарплаты?»
Ну, ведь не спросил!
И мы все засмеялись.
Ведь в то время разница в зарплате была двадцатикратной, если не больше. Это сейчас всё сравнялось.