-Начинается посадка на пассажирский поезд «Петербург-Пятигорск». Поезд находится на четвертом пути третьей платформы.
Диктор объявляла таким тоном, словно читала «Отче наш».
Длинный элегантный джентльмен лет двадцати пяти протискивался по узкому проходу вагона, тыча пальчиком в золотистые металлические тиснения номерных знаков. Он нимало удивился, когда в своем купе обнаружил прелестнейшую барышню, в которую мгновенно влюбился, что было часто в его недолгой ,но бурно -романтической жизни. Так же страстно влюблялись в него,статного и обаятельного.
Голова ловеласа усыпана светлыми кудряшками волос, словно ромашковое поле. Волосы перетекали в еле заметные реденькие бакенбарды и коротко стриженые усики. Большие карие глаза буравили встречного поперечного, манили дам своим звездным блеском.
Взаимное влечение сразу же раскрепостило обоих.
-Николай Михайлович Чеблыков!- шаркнув лакированным носком туфли, элегантно отвесил реверанс. -Можете называть Николаем. Еду в южные края, как Лермонтов, (для пущей убедительности вставил имя, демонстрируя начитанность).
-Наталья Марковна Полонская, -скользнула кокетливо дама.
-Вот совпадение, и я туда же.
Белокурая девица в вилюровой шляпке с бантиком протянула маленькую ручку, -будем на "ты".
Ручка у нее такая , словно из воска: просвечивали жилки.
Николай под её ладошку подсунул свою ладонь, словно под кусочек сахара, который мог немедленно растаять.
Еле-еле коснулся губами,продлив прикосновение. Она дала ему возможность «разговеться», затем, нехотя, вытянула ручку вместе с губами красавца.
Других попутчиков не оказалось. Два места в купе так и пустовали на радость паре. Они скоро так сошлись близко, что дамочка за всю ночь не сомкнула глаз. Он ей доставил столько удовольствий сначала пышным застольем, потом рассказами о своих приключениях любовного характера.
Когда погасили свет, медленно и нежно освобождал ее от одежного плена ,словно снимал луковые чешуйки, и чуть не выронил слезу на белую вуаль её мраморного тела.
Поначалу она изображала, что ей "ужасно страшно", однако душевные порывы и винные пары бросили ее под колеса элегантного джентльмена, как Лев Толстой Анну Каренину под поезд.
Николай оказался искушенным,и это ей "безумно понравилось".
Сходу объяснились в любви, и дали клятву верности друг другу до самых, самых...
Под утро заснули в обнимку ватрушкой халы.
Проснулись, когда в окно вовсю стучался рассвет, а проводник- в двери, предлагая чай.
Целый следующий день Николай развлекал Наташу всевозможными сюрпризами.
Достал скрипку и несколько раз, изображая несусветное томление,"тянул кота за хвост":
« Ты, соловушка, умолкни, песен петь не надо...» Других песен он просто не знал.
Тем временем поезд снова нырнул в ночь.
Плотно поужинав, молодая пара занялась любовными играми.
Страсти были уже не утомительны и не столь горячи.
Наташе хотелось чего-то бОльшего и новенького,как Угрюм-Бурчееву "кровопролитиев".
Наутро на станции Кавказской менялась бригада машинистов.
Стоянка поезда оказалась продолжительной.
«Молодожены» прогуливались по перрону, где толпилось немало всякого люда.
-Наташенька! -Обратился Николай, -ты погуляй здесь, а я порыскаю насчет провизии, боюсь, чтобы в дороге ты не похудела.
-Да, милый, похлопочи. Времени еще предостаточно.
Николай миновал изгородь, отделяющую перрон и очутился на привокзальной площади, где множество ларьков и торговок.
Прошло чуть более получаса, «супруг»,груженый разной снедью, взором простреливал платформу, словно щупом исследовал каждый уголок перрона, но белокурой своей бестии не находил. Решил, что она в купе...
И там её не оказалось.
Вдруг он заметил, что все вещи куда-то странным образом исчезли. Чисто и пусто.
-Боже! -воскликнул он. Его словно окатили водой из Ердани:
-В чемодане билет, деньги, документы, одежда...
Его снова выстрелило на перрон .
Объявили отправление его поезда.
Он подбежал к дежурному, стал расспрашивать о блондинке в шляпке.
-Да, видел. Кокетливо заигрывала, с молодым гусаром, подхватив его под руку, села в вагон поезда, следующего в северном направлении.
Николай Михайлович застыл на перроне ,словно памятник Царю-освободителю. Остался в чем был: в коверкотовом костюме кофейного цвета, в кремовой крепдешиновой сорочке с бантом и в черных блестящих туфлях.
Трудно и неоднозначно принимал решения.
Решил задержаться в городе Кропоткин ,чтобы заработать денег на обратный путь. Устроился учителем музыки в одной из школ. Прекрасно играл на скрипке. Он был человеком разностороннего дарования. Писал маслом картины, расписывал миниатюрные табакерки, пудреницы. Имел обширные знания о художниках и композиторах.
Родители Виктора Радина-сына местного бухгалтера,наняли его, чтобы он вёл индивидуальные занятия, так как у Виктора обнаружилась тяга к рисованию.
Николай Михайлович отмечал в ученике незаурядное дарование.
И, когда увидел искусно выполненную копию иконы Николая Чудотворца-покровителя Кубанского казачьего войска, произнес:»Вам, Виктор, надо совершенствовать своё мастерство в Художественном училище. Из вас выйдет настоящий мастер!»
Именно он на индивидуальных уроках и рассказал юному Радину о художнике Владимире Маяковском.
Виктор Радин не станет художником, он выберет военную специальность , а о Николае Михайловиче Чеблыкове, художнике и музыканте слух разнесется по всему городу , и он станет таким нужным людям, что ему уезжать куда-либо уже не хотелось. Нашел себе здесь и семью, и кров, и успокоение.
Мимолетное знакомство с дамой явится не роком, а новой судьбой, перевернувшей всю его жизнь, отодвинув юношеские мечты.