Праздник в Оксфорде.
В конце семидесятых за участие в студенческих строительных отрядах родным Центральным Штабом я был премирован бесплатной поездкой в Англию.
Хотя большинству участников было около тридцати, группа из 15 человек официально именовалась студенческой и направлялась для обмена опытом с английскими университетами.
Так как сроки поездки совпали с моим тридцатилетием (1968 г.), я прихватил с собой предусмотрительно, вместо, разрешенных двух бутылок водки – пять и несколько банок дефицитных тогда у нас шпрот.
Тридцатилетие моё совпадало с пребыванием нашим в Оксфорде, университетском городке под Лондоном. По протоколу принимала нас официально-чопорная студенческая элита университета.
Приём был церемонным, скучным и почти без выпивки. По окончанию приёма, уже поздним вечером, сославшись на моё тридцатилетие, пригласили мы их к себе в номер гостиницы, в который мы до этого еще не заселились.
С нами пошло человек пять, видимо самых благонадёжных защитников их устоев.
Из посуды в номере оказались только стаканы. Ни вилок, ни закуски, ни хлеба не было, и взять было негде – ночь.
Но пить всё-таки начали, хотя и без закуски. Мы, правда, пьём залпом, а они, так уж видно привыкли, пьют водку, как марочные коньяки – в прихлёб, глоточками. Пьём и хорошеем, а они – тем более. Чувствуем – так и опозориться не долго. Открываем шпроты – и, за неимением вилок, начинаем есть их руками – и их приглашаем.
Закусываем мы, значит, а они – не могут. Ну никак не могут руками шпроты есть. Видно, что хотят, а – не могут, хоть ты тресни. Воспитание у них такое.
Пьяный, голодный, а этикет не нарушит. А пить – пьют с нами на равных и чувствуем – ребята уже «поехали». Не могут понять, что нельзя русскую водку без закуски в прихлёб пить.
Короче, захорошели они так, что забыли, где живут, хотя соображают, что не в нашем номере.
Пошли мы их с Генкой спецкором, знающим английский, поздно ночью по домам разводить. А городок махонький, улочки и дома одинаковые, граждане все спят в своих коттеджах.
А денди наши великосветские не могут свои дома опознать, в которых они комнаты снимают. Шумят, песни орут, пляшут и во все дома подряд стучатся.
Поразбудили мы той ночью всех хозяев и те уже сами своих жильцов опознавали и по домам разбирали.
На другой день были у них какие-то неприятности, а нам сказали, что такого шума в Оксфорде лет триста не упомнят, даже по летописям.
А виноват-то во всём это снобизм их английский. Стали бы закусывать шпротами, как мы – пальцами и всё было бы как надо – тихо, мирно и прилично.