Весь пропахший рыбой и дымом, Вениамин вернулся на следующий день. Машка, увидев мужа, счастливая и радостная припала к его груди.
- Ты чего это, Маняша?- удивился тот.- Ровно я с фронта пришел…
- Да я так…Соскучилась, - смахивая слезинку, ответила женщина.
- Ну, ну, - погладил ее по голове Венька и, наклонившись к Машкиному животу, добавил: Эх, Шурка, Шурка, ну, до чего ты матерёнку довел?! Совсем плаксой стала.
- Кушать будешь?
- А как же. Вместе и похлебаем.
- Больше я тебя никуда не отпущу, - разливая суп по тарелкам, говорила Машка. -Привяжу к юбке, и будешь всегда рядом.
- Ага, Я согласный,- хохотнул Венька. -Только давай цЕпочку у Верного возьмем, чтобы надежнее..
-Да ну тебя!- замахнулась на него полотенцем Маняша.- Я серьезно!
- Ладно. До твоих родин никуда,- посерьезнел и Вениамин.
И, действительно, все эти оставшиеся два месяца он был дома. Что –то строгал, пилил под навесом, копался в огородчике. Погрузневшей Машке уже тяжеловато было ходить, и она, сидя в тенечке, на скамеечке, с удовольствием наблюдала, как ходят бугорки мышц по плечам и рукам любимого.
Но все хорошее имеет право когда-нибудь заканчиваться. Однажды днем Вениамин заскочил домой еще до обеда:
- Ты, Маша, собери мне чего-нибудь в дорогу,- торопливо сказал он и добавил: В командировку отправляют, в город за запчастями. Но я скоренько, туда и обратно, успею. Ты …это, если чего, к матери иди!
Забрал торбазок, денег немного и уехал.
-Это ж хорошо ему сказать: иди к матери!- обиженно думала Машка, поглаживая Ваську по бурундучковой полоске,- А кто животину кормить будет? Папаня придет? Нет уж ! Клавдю позову ночевать!
С того вечера они с Клавдией толком и не виделись. Когда Венечка был дома, ее к подружкам как-то и не тянуло, да и Клавдя никогда не забегала, когда Машкин муж был дома. Так, огородное «здастьте» и все…
Маняша сама решила сходить к подруге. Стыдно сказать, но она, Машка, ни разу до этого времени не была у той дома. Открыв несколько скособоченную калитку, женщина прошла по деревянной дорожке, поднялась по ступенькам…В избе кто-то то ли пел, то ли плакал…
Мария рывком открыла дверь. Клавдя сидела у стола и пыталась налить что-то темное в стакан.
- А…Машенька пришла, - подняла голову Клавдия,- а я вот…пью..хочешь?
- Ты это чего, Клавдя?
- Ах, да..тебе же не.. зз…зя,- протянула в ответ подруга,-а мне теперича все можно. Васенька-то мой в городе жениил..ся!
Клавдия подтянула к себе стакан, подняла..и выпила залпом. С краешка губ потекло красное, словно кровь, вино.
- Ах, Маашка! А каакаая у нас с ним лююбовь была! Соолнышкааа не надоть было… Мааашенька!
Клавдия неловко поднялась со стула, качнулась. Маняша попыталась поддержать ее, но та только отмахнулась от нее как назойливой мухи, затем рванула платок с головы, топнула и пропела пьяно:
Мне миленок подарил
четыре мандевошечки.
Чем я буду их кормить,
они ж такие крошечки?
Целый день просидела Машка у подруги, и только к вечеру, когда немного поспавшая и протрезвевшая Клавдя засобиралась в хлев к своей Буренке, пошла и сама домой, к своему хозяйству. «Завтра покличу,- решила она про себя,- пусть сегодня отоспится, в себя придет».
Машка слабо помнила Клавдиного мужа. Слишком велика была разница в возрасте. А фоток ей Клавдя никогда не показывала. И вот сейчас Маняше очень захотелось посмотреть на того, по которому так сильно убивалась подруга. «Завтра попрошу,- подумала женщина, укладываясь спать,- все завтра».
Утром Мария проснулась от ноющей боли в пояснице. « Натянула вчера или застудилась?», - подумала женщина, сползая с кровати. Но боль не отступала, становилась все сильнее и сильнее.
«Придется в больницу сходить, может, скажут чего»,- решила она, потихоньку управляясь по хозяйству. Готовить она не стала, не для кого, на обратном пути к матери зайдет, надела плащик, двери на замок закрыла и подалась.
До поликлиники было пятнадцать минут быстрого ходу, но Машка шагала медленно, с остановками, боль не отступала, а становилась все сильнее и сильнее. « А, может, это к родинам,- подумала она, когда очередной приступ заставил ее остановиться, - так рано, еще недели полторы ждать».
Но в поликлинике оказалось – в самый раз! Только и успела Маняша, что матери позвонить с телефона, а ее уже в родовую отправили.
- Ничо, дочка, ничо, - шептала ей акушерка,- кричи, если хочется…Кричи, милая…
И Машка тужилась, кричала, рожая первое в своей жизни дитя…