После разговора с архиепископом отец Амвросий долго размышлял: «Ну как сделать так, чтобы отделаться меньшим злом? Не хочется клеветать на этого преподобного отца Симона, будь он неладен, прости меня, Господи! И не хочется из-за него лишиться своего места, а вдруг действительно пошлют служить в какое-нибудь захолустье. Архиепископ зря слов на ветер не бросает. Придется взять грех на душу, а потом замаливать его перед Господом». Испытывая угрызения совести, он продолжал ходить на служения Симона и быть свидетелем его чудесных исцелений.
Пока сгущались тучи над головой Божьего посланника, служение его все больше и больше набирало силу. Чтобы послушать проповеди и увидеть исцеления, или исцелиться, народ стекался к нему со всех сторон. Он исцелял увечных, глухонемых от рождения, слепых, парализованных.
Храм уже не вмещал огромное число верующих, приходящих сюда издалека. Некоторые покинули бывшие свои церкви; в новом храме никому вход не был заказан, всех принимали. Слава об отце Симоне все возрастала, возрастала также вера прихожан в Иисуса Христа, и приход также возрастал. Прихожане от чистого сердца приносили свои пожертвования, кто сколько мог. Симон и его помощники распределяли доходы так: третья часть отдавалась бедным прихожанам, четвертая часть шла на содержание больниц для бедных, остальная сумма шла на нужды церкви. Также для прихожан устраивались обеды.
Однажды в храм, после служения, подъехала коляска, и из нее вышел человек с закрытым густой черной вуалью лицом. Он попросил одного из служащих провести его к отцу Симону. Когда он предстал перед прославленным священником и снял вуаль с лица, то Симон невольно ужаснулся: все его лицо было обожжено – не лицо, а страшная маска. Пришедший был турок, пострадавший в военных действиях. Он упал на колени перед Симоном и воздел в нему руки: «Богом твоим умоляю: помоги мне вернуть прежний облик, или я наложу на себя руки. Не могу я больше жить с таким лицом, - и он горько заплакал.
- Без веры в Иисуса Христа, в его спасительную жертву, это невозможно сделать, уважаемый, - с чувством сострадания проговорил Симон, зная, что он мусульманской веры. - Ведь не я исцеляю, а Иисус Христос.
- Я плохо знаю, кто такой Иисус Христос, но я верю, что если вы возложите на меня руки от Его имени, я исцелюсь. Иначе не жить мне на свете таким страшилищем.
- Хорошо, подождите меня здесь. Я скоро вернусь, – с этими словами Симон ушел в боковую комнатку, где предался молитве Господу за несчастного мусульманина.
После этого он велел турку принести с улицы немного земли, взятой возле храма. Когда тот принес землю, Симон сделал из нее брение и, читая молитву, помазал им все его лицо и шею. Затем он велел турку закрыть лицо вуалью и ехать домой, а дома тщательно умыться.
На следующий день к храму подъехала коляска, и из нее поспешно вылез турок и бравой походкой направился к Симону, которого увидел во дворе храма.
- Святой отец! – окликнул он Симона.
Симон увидел перед собой счастливо улыбающегося человека
- Вы меня узнаете, святой отец?
- Голос знакомый. Это у вас было обожженное лицо? – спросил его Симон, рассматривая его.
- Да, это я. Я сделал все, как вы сказали, и теперь я самый счастливый человек на свете!
- Вот и хорошо. Будьте благословенны. Идите с миром! – улыбнулся Симон, отпуская его.
- Как это идти? Я не могу так уйти, не отблагодарив вас. Вы не просто меня исцелили. Вы жизнь мою спасли.
Сколько вам дать за исцеление? Дам, сколько попросите, - проговорил он дрожащим голосом, еле сдерживая слезы от благодарности.
- Исцеляет Бог, а не я. Я лишь инструмент в Его руках.За исцеление у нас плата не берется. Но если желаете сделать пожертвование от чистого сердца, у входа стоит сосуд для приношений.
- А не вернется больше ко мне прежний страшный вид? - с боязнью спросил исцеленный.
- Правильно спросили. Не грешите и за все благодарите Бога! - ответил Симон. — И еще прошу: не рассказывайте, что исцелились у нас, никому. Ссылайтесь на Аллаха.
- Понимаю. Я сам приехал сюда так, чтобы никто не знал…. Благодарю вас за милость, оказанную мне, и вашего Бога за исцеление. Не смею больше задерживать вас, - отвесив низкий поклон, турок направился ко входу в храм. Преисполненный благодарности, он вытряс из своего мешочка все содержимое в жертвенный сосуд, и, сев в коляску, укатил.
Время летело, прошло четыре месяца, и архиепископ стал торопить отца Амвросия. Тот приуныл, не зная, как и в чем обвинить Симона, за что ухватиться. Помощь пришла неожиданно. У Амвросия подобострастно служил один монах по имени Аким, который старался во всем ему угождать. Увидев опечаленный вид своего настоятеля, Аким спросил:
- Ваше преподобие, отчего вы так печальны? Уж не заболели ли вы? Может быть, я чем-нибудь могу вам помочь?
Отец Амвросий посмотрел на него и подумал: « А что, если и в самом деле обратиться к нему за помощью под благовидным предлогом». Он закивал головой и позвал его к себе в кабинет, плотно прикрыв за собой тяжелую дверь.
- Видишь ли, брат мой, - заговорщески проговорил Амвросий, - дело очень важное и трудное, и требуется большая секретность. Это не мое желание, а свыше (он приподнял руки к верху и возвел глаза), но на меня возложили его исполнение, а я не в силах один справиться с порученным мне делом.
- Что же это за дело, ваше преподобие? - загорелись глаза у монаха.
- Есть подозрение, что отец Симон, который служит в храме Христа Спасителя, использует в своем служении магию и колдовство, чтобы привлечь к себе больше народу, но у нас нет пока никаких доказательств, но доказать надо. Он не тот, за кого себя выдает.
- Что вы говорите! Свят! Свят! – округлил глаза Аким и несколько раз перекрестился.
- Чем быстрее мы это сделаем, тем быстрее спасем нашу церковь от прихода антихриста, – довольный реакцией верного подчиненного, проговорил Амвросий. - Готов ли ты помочь нашему святому делу, дорогой брат? Господь не оставит тебя без награды.
- О, ваше преподобие, я рад помочь святому делу и готов ради Господа на все, - прижал руку к сердцу Аким. - Что для этого надо сделать?
- Надо найти хотя бы двух свидетелей, которые могли бы показать на сверхъестественные, темные силы, - Амвросий сделал ударение на слово « темные», - которые использует отец Симон, показывая чудеса исцеления. Для этого будет нелишне заглянуть даже в его прошлое, может, он пользовался ими и раньше.
- Я постараюсь сделать все, что в моих силах, ваше преподобие, - Аким поцеловал золотой массивный перстень на руке Амвросия, откланялся и ушел.
Через три дня Аким привел к Амвросию сгорбленную, бедно одетую старуху с морщинистым лицом и тщедушного мужчину, тоже одетого в ветхую одежонку, заросшего и дурно пахнущего. При виде их, отец Амвросий поморщился и, превозмогая брезгливость, спросил Акима, придавая голосу приветливый тон:
- Брат Аким, с чем пришли эти Божьи люди?
Тот с самодовольным видом отличившегося слуги ответил:
- Ваше преподобие, эти люди могут засвидетельствовать о Симоне как о колдуне и чародее, а также богохульнике и алхимике, занимавшегося секретными опытами в прошлом.
- Вот как?! - оживился Амвросий. - Это интересно! Я хотел бы узнать подробнее, каким же образом он колдун и чародей? Предупреждаю вас, что это очень серьезное обвинение, которое требует веских доказательств. Кто из вас начнет?
- Разрешите мне начать, ваше преподобие, - прошамкала старуха. Это была та самая Ида, дальняя соседка Сусанны. Зависть и сварливость мешали ей мирно жить с соседями; она не любила людей, которые ни за что, как она думала, снискали к себе уважение, считая себя обделенной Богом и несчастной. Наконец-то ей представился случай «вывести их на чистую воду»!
– Я хочу рассказать вам о связи этого Симона с дьяволом, прости, Господи, что упомянула его, - тут она перекрестила себе рот.
- Слушаю вас внимательно, сестра, - Амвросий поудобнее расположился в кресле.
- Мне довелось знать Симона еще молодым парнем. Мы жили неподалеку от них. Он был тогда жутко бесноватым. Весь околоток его боялся, даже родные брат и сестра. Потом случилось странное дело: к нему вдруг вернулся рассудок, ни с того, ни с сего. Он ушел из дому бесноватым, а вернулся нормальным человеком. Это позволило им забрать назад мельницу, которую после смерти их отца мать отдала в аренду одному уважающему человеку. Потом тот человек, у которого они забрали мельницу, странным образом погиб, якобы, был убит молнией, а жена его, милейшая женщина, сошла с ума.
А теперь я вижу, что этот бывший бесноватый стал священником в таком величественном храме и занимается исцелением людей. Ведь чем еще, как не колдовством и чародейством, он, так сказать, исцеляет людей? Когда такое было, и в какие времена? Он кто – апостол или пророк? А как объяснить обогащение их семьи? Трудом праведным не наживешь палат каменных – так ведь? (Отец Амвросий молча кивнул ей) Я думаю, что дело тут нечисто. Не иначе, как сам дьявол ему помогает, ваше преподобие, а Иисусом Христом и церковью он только глаза отводит, - заключила она.
- Ну, что же, спасибо, сестра, за ваше свидетельство. В вашем рассказе, действительно есть, за что можно обвинить отца Симона, - поблагодарил «свидетельницу» Амвросий. - Ну, а вы, дорогой брат, что можете добавить к сему свидетельству? - обратился он к мужчине.
- Я хочу добавить, - зашевелился тот, до этого сидевший не шелохнувшись, втянув шею в плечи, - что видел его не раз приходившим к алхимику, по имени Гасан. Зачем нормальному человеку ходить к этому неприятному, нелюдимому человеку, который ни с кем не разговаривает и редко когда выходит на улицу просто поговорить по-соседски? Я-то часами могу сидеть на улице и щелкать семечки. Поем – и на улицу. Посплю – и на улицу. Все вижу, все знаю.
Этот Симон подолгу у него засиживался и даже ночевал. Трудно представить, что они вдвоем там делали, но думаю, что занимались колдовством, и с помощью колдовских заклинаний превращали одни вещи в другие. Вечно из подвала какой-то непонятный дым шел и запахи разные. Надо вам взяться еще за того алхимика, ваше преподобие, и привлечь за пособничество. У меня все, - мужчина с робостью взглянул на Амвросия.
- Непременно возьмемся, но пока нас больше интересует отец Симон. А про него вы рассказали не густо, - сказал Амвросий и поморщился. – Маловато фактов, милейшие, надо бы побольше. Значит, так: все, что вы мне рассказали, надо изложить на бумаге. Ну, можно еще что-нибудь вспомнить и добавить, например: превращал воду в кровь или навел на кого-нибудь порчу, а потом его, якобы, исцелил. Ясно?
- Аким, - обратился он к монаху. - Сядь с ними и помоги им все изложить в письменном виде, как подобает, и пусть каждый подпишется за свои показания.
Часа через два лжесвидетельства обрели документальную форму, и Аким преподнес их настоятелю. Отец Амвросий их перечитал и остался доволен. Затем из кармана вытащил пять серебряных монет и велел Акиму три монеты отдать женщине, а две – мужчине, и пусть, мол, они убираются отсюда с миром. Монах, отвесив низкий поклон, удалился.
На следующий день отец Амвросий снарядил курьера к архиепископу, затем перекрестился, возведя глаза:
- Прости, Господи, если оговорили ни за что человека, а, может, он и вправду пособник дьявола, - святой отец уже был готов поверить и сам тем выдумкам, что сочинили про Симона.
продолжение
http://proza.ru/2016/05/25/272