Айвен Жукофф, шестнадцатилетний подросток, в ночь на первое сентября не ложился спать. Дождавшись когда все его ровесники уснули беспокойным сном, он достал из под подушки древнюю клавиатуру, раскатал её на кровати, воровато оглядевшись, послюнявил палец и приложил к активатору. Вспыхнул проектор, и на шершавой и грязной стене появился экран. Айвен встал на колени перед кроватью, прерывисто вздохнул и стал быстро и бесшумно печатать.
«Хай, деда Карл Христианович! Пишу тебе это письмо, поздравляю с Днём рождения, и желаю тебе долгих лет и спокойствия.»
Айвен уменьшил яркость экрана и живо представил себе своего деда, Карла Христиановича. Тот конечно сейчас был на Земле, и как всегда жил у богатого Гражданина. Дед его работал спецом по охранным системам в умнодоме. Был он совсем ещё не старый в свои 95 лет, маленький, тощенький и необыкновенно юркий старикашка с вечно смеющимся лицом и блестящими от стаффа глазами.
Днём он спал в своём модуле, а ночью проверял охранные датчики и ковырялся в общих программах. За ним неотступно следовали два метаморфа. Гарбит был похож на собаку, размером с овчарку, только без волос и с огромными ушами. А Вьюн, пожалуй, больше всего напоминал небольшую, но толстую змею, которая непрерывно крутила головой в разные стороны, и при перемещениях отращивала маленькие ложноножки.
Дед никогда не смотрел облачные новости, редко посещал свой личный аккаунт. Из странных привычек у него была лишь одна: нюхание стаффа через маленький ингалятор. Иногда он давал нюхнуть пара и двум девушкам полинезийкам, работающим в умнодоме на контроле уборки и готовки еды. Те по очереди вдыхали, их пробивало сразу на слезу, и дед весело кричал:
- Вытирай, конденсат!
Иногда он давал понюхать стаффа и морфам. Гарбит чихал и стразу уходил. А Вьюн обычно сразу сворачивался клубочком и тихо гудел, из уважения. А погода летняя прекрасная. Купол открыли и видны звёзды…
«Я всё лето нахожусь на Порционе 56, да и сейчас я здесь. Выслушай, пожалуйста, мою историю и помоги мне, если сможешь!
Меня жестоко обманули. Родители ещё первого июня укатили в командировку на Мандранг, на заработки. Ты же сам живёшь на Земле и знаешь, как сейчас подняли коммуналку: и за воду, и за воздух, и за рекламу. Они мне оставили кредитов конечно, и я мог бы скромно провести лето. Есть по утрам хлеб, на обед – кашу. Мыться рециркуляркой. Оплачен был и малый трафик сети и даже пять раз за лето сходить на «Холо». Я мог бы общаться с друзьями в бесплатных хоумах, гонять по муниципалкам на ховере. Но я впал в тяжкий диссонанс и депру. Какой же я был дятел!
Мне стало унизительно такое положение вещей. Я подумал: я достоин большего!
Мне хотелось есть мясо, сидеть по вечерам в закрытых привайс зонах, щебеча с ровестницами и угощая их фишными снеками и понюхивая стафф. Я хотел быстрый трафик, и рубиться целыми днями в «СкайСнафф» по сети с друзьями. Я хотел хоть раз в неделю смотреть в «Холо» новое представление. Много чего я хотел. Но у меня было всего по 10 кредитов на день, а с этим, понятное дело, не разгонишься…
И тут я повёлся на презентацию в Сети. Типа набирают помощников охотников на Порцион 56. Оплата до 1000 кредов в месяц, проживание, питание три раза в день, бесплатный транспорт туда и обратно. И я загорелся. Думаю, можно месяц поишачить а потом остаток лета ходить королём, да и геройские фотки в Инстанте! Поехал в офис, там со мною поговорили (теперь то я понимаю, как поговорили), и я подписал контракт.
Я был настолько в предвкушении «романтики», что не стал заморачиваться на том, что нас повезли на старом грузовике. И температура в каютах падала ночью до плюс пяти. И кормили синтетикой. И набили нас в стантартный шаттл 50 человек. Мы все были голодые и дурные. Ржали, орали речёвки, заранее спорили о своих будущих подвигах.
Прилёт на базу был как ушат холодной воды. Нас чуть ли не пинками выгнали из корабля и под проливным дождём погнали в бетонные бараки.
Следующие несколько дней быстро «починили нам голову».
Никакой охоты. Мы должны были разделывать добытое зверьё, всё мыть, убирать, таскать за охотниками снарягу – выполнять всю грязную работу. Расценки такие, что 1000 не заработать никак! Максимум – 300 за месяц. И если вычесть ещё за проживание в этом грязном и мокром бетонном сарае, за воду, за вакцины биоадаптации и за эту мерзкую синтетическую кашу, то получается полная фигня! Я бы на Земле в Мак*Даке и то больше заработал…»
Айвен всхлипнул и потёр рукой покрытый язвами лоб.
«А вчера я разделывал Тханга и начал с хвоста. Так прибежал бригадир и меня, прямо лицом, тыкнул с свежие потроха. Смрад и вонь, все руки и лицо у меня в болячках. Один из охотников меня вчера без всякой причиной плазмомётом по голове приложил. Еле я очухался. Пропащая моя жизнь, хуже метаморфа всякого!
И главное-то, главное! Я бы стерпел, если бы до конца лета. Но там мелким шрифтом было, и теперь если я план не выполняю (а выполнить его нельзя никогда), то мой контракт автоматически продлевается. Так что застрял я тут навечно, какая к чёрту школа!
Милый дедушка, Святой Марией тебя прошу, заплати за меня отступные! Чтоб я мог убраться отсюда поскорее. Я тебе всё отдам, с процентами. Буду в школе учиться и работать, клянусь! И стаффа куплю тебе свежего. А когда помирать будешь – оплачу тебе оцифровку в Облако, и будешь ты навечно с нами. Не дай пропасть, забери меня отсюда!
С уважением ко всем, твой внук, Айвен Жукофф.»
Ванька свернул окно письма и вбил в адресную строку: «На Землю, дедушке»
Потом нервно почесал красное запястье и прибавил: «Карлу Христиановичу». Добавил код своего ДНК и нажал на ввод. Браслет на руке пискнул, оповещая, что со счёта снят один кредит.
Потом Айвен лёг на мокрые грязные простыни и закрыл глаза. Ему представлялось, что он снова в своём жилом модуле. И родители уже приехали. И к ним приехал дед. Они все читают это его письмо и смеются…