(и про особенности национальной охоты и рыбалки)
Когда фронт приблизился, семьи военнослужащих авиабазы, разрешив взять по два места багажа на семью, полуторками подкинули до ближайшей станции и посоветовали садиться в первый подвернувшийся состав.
Наш багаж (метровый сундучок и батин новенький наградной велосипед), ввиду отсутствия кладовщика багажного отделения, мама отдала хромому старичку-сторожу: - Отец, будет возможность – отправь, нет – возьми себе.
Первым подвернувшимся был порожняк из-под стройматериалов. Со стенок вагона от тряски ручейками стекал цемент а затем от пола клубами поднимался кверху. На одном полустанке мать мальчишки-одногодки побежала за кипятком, а состав неожиданно тронулся, и она отстала. А моя сказала:
- Ну вот, теперь у тебя будет брат. Не горюй! Мама знает, куда мы едем, и найдёт тебя.
В Воронеже станция была забита эшелонами с горючим. И мы посерёдке. Появились три юнкерса. Народ полез под составами врассыпную, а мать решила:
- Сидим! Всё равно не успеем.
Внезапно из облачка на юнкерсы свалились два юрких "ишачка" (истребители И-16) и сходу подожгли одного. Оставшиеся развернулись и, сыпя бомбы куда попало, пустились наутёк. Ишачки за ними и завалили в крутой штопор второго.
На перекладных добрались на мою родину в город Вольск на Волге.
Мама (она фельдшер) работала в госпитале. Я пошёл в первый класс. Школята часто выступали с концертами перед ранеными, а они нагружали наши портфельчики мятными пряниками.
От отца никаких вестей. Однажды появилась почтальонша с казённой бумагой. Мама - в обморок. Соседка тормошит её:
- Аня! Аня! Это не похоронка! Твой багаж пришёл!
Вдумайтесь: война, потоки раненых, беженцев, бомбёжки, багаж безо всяких квитанций (только бирки с адресом). Но было в людях что-то надёжное!
Лютая зима 1941-42 гг. Раз среди ночи стук в окно:
- Выходите! Скорей выходите!!!
Выбежали. В небе искрящаяся мгла. А вокруг полной луны потрясающее гало – красная пятиконечная звезда! Мы победим! - заговорили все.
Через день по радио сводка Информбюро о наступлении наших войск под Москвой. Ещё через день в газете фото и статья «Таня». Позже мы узнали, что Таню звали Зоя Космодемьянская. (А недавно и про то, что то ли по приказу Сталина, то ли по решению бойцов, освобождавших эту деревню и увидевших изуверски истерзанное тело Зои, но гитлеровцев из части, свершившей это злодеяние, в плен не брали.)
Большинство мобилизованных в 1941 году из Вольска попали на оборону Москвы, под приказ "Ни шагу назад!" Велика Россия, а отступать дальше некуда... Поэтому в этом маленьком волжском городе есть маленькая школа, среди выпускников которой то ли 11, то ли 19 (с памятью у меня проблемы, помню, что то ли 10 и ещё один, то ли 20 без одного) Героев Советского Союза... К слову, есть и свой нобелевский лауреат, среди трудов которого есть и теория взрыва; есть и генеральный конструктор, появление ракет которого на "театрах" военных действий оканчивало "пьесы".
А раненых подвозили и подвозили …
В 1970х по дороге в Терскол заночевали мы в предгорьях. Утром вышел я полюбоваться на рассвет. В отдалении на зелёном склоне горы белело пятно овечьего стада. Отдельные овцы почти неразличимы. Стадо зашевелилось, перетекая на новое место. А цвет-то его не белый, а серовато-грязновато-восковой… Красоты природы вдруг померкли. Меня внезапно охватило невыразимо тягомотное, тревожное чувство. Я несколько секунд мучительно пытался понять причину. И вспомнил. Картину детства.
А раненых подвозили и подвозили …
Иногда санпропускник госпиталя не успевал сразу прожаривать одежду прибывших, и сестрички выносили её на мороз. На гимнастерках и брюках ходячих и подобранных в пути раненых (которых везли одетыми в прицепленных к санитарным поездам теплушках) среди бурых пятен крови и грязи шевелились и пятна, похожие на грязнобелое стадо овец на зелёном склоне...
Летом переехали в Башкирию, в г. Давлеканово на реке Дёме, притоке Белой. Мимо нас на фронт с Урала шли эшелоны с танками, пушками, горючим. Обратно - с ранеными и битой техникой.
Городок вытянут вдоль реки и по улице далеко видно, в какой дом почта принесла похоронку. Дом и так наполнен слезами, и пацаны плакать выходили за калитку на лавку.
Когда пронёсся слух, что пришёл эшелон с блокадниками, люди сами поспешили на станцию, выгружали ослабевших и разбирали их по домам.
У нас в доме поселили молоденького лейтенанта-танкиста с обгоревшими руками и стопами. Я бегал в каптёрку получать ему паёк, в парикмахерскую за тройным одеколоном двойного назначения; помогал грузиться в лодку и по его командам грёб и палил из дробовика по уткам, ловил рыбу; таскал на речку бабам стирать его штаны, подштанники и рубашки; пришивал подворотнички и раскуривал папиросы и козьи ножки.
Такие вот особенности национальной охоты и рыбалки.