Рома - это не имя, а кличка быка-производителя. Но я отвлёкся. Перед тем, как развалиться Союзу правительство наконец-то поняло, что землю под дачи нужно давать, чтобы население как-то прокормилось. Давали в небольших деревеньках, которые уже тогда приходили в упадок. Взял я участок земли в маленькой деревеньке под дачу.
Взяли мы старую усадьбу, на которой никто не жил уже лет тридцать. На ней ничего не осталось, кроме огромных ивовых деревьев да битого кирпича от фундамента. Деревня хоть и была небольшой, но люди в ней еще жили и работали на ферме. Ферма была как раз за нашим участком. Построив небольшой сарай, поставили старую кровать и небольшой стол. Надо же было где-то укрываться, пока не построили домик. На выходные мы оставались ночевать там, так как до города было тридцать километров.
На ферме было небольшое стадо дойных коров, и в отдельной загородке стоял бык-производитель. Он был огромен, черной масти, с налитыми кровью глазами и крутым крепким лбом с рогами ухватом. Быка все боялись, кроме одного мужика: он был скотником-пастухом и ухаживал за быком. Рома, так звали быка, никого не боялся, кроме пастуха, да и то только потому, что у того был длинный кнут, который при случае, мог плотно приложиться к спине. Рома всегда был привязан в своем стойле на цепь за кольцо в носу. Но это только ночью, днем же Рома пасся вместе со стадом. Однажды быка не привязали на ночь, а оставили вместе со стадом в загоне: то ли пастух был пьяным, то ли по какой другой причине.
Мы как всегда, на выходной, остались на даче ночевать в сараюшке. Мы - это я, жена и внучка с внуком, они были еще маленькими. Ночью нас разбудил рев быка Ромы, который чесал свой могучий лоб об угол нашего сарая и утробно мычал. Как сараюшка устояла - одному богу известно. Мы все проснулись. Жена с ребятишками, не понимая ничего, перепугались и не знали куда спрятаться. Я в темноте нашел то ли лопату, то ли тяпку, взял в руки и встал возле двери. Через минуту или может пять, до меня дошло, откуда Рома знает где у нас в сарае дверь... Бык продолжал чесать лоб и мычать, при этом рыть копытами землю: он чувствовал незнакомый запах людей и, наверное, ревновал нас к своему стаду.
Я потихоньку открыл дверь - бык был с противоположенного угла, вывел своих на улицу, и мы все бросились наутек от сарая. Пастух жил напротив нашего участка в своем доме. Я постучал в окно и сказал, что Рома на воле и трясет наш сарай. Михаил, так звали пастуха, взял свой кнут, пошел к нашему сараю, громко щелкая кнутом. Рома как только услышал эти знакомые звуки, сразу бросил чесать свой лоб и, развернувшись, пошел к стаду, которое тоже вышло из загона и паслось рядом. Пастух загнал стадо обратно в загон, а быка, продев цепь в кольцо, увел в загородку.
Вот так благополучно закончилась эта история. Внуки уже выросли, но мы при случае со смехом вспоминаем ее - как я стоял с лопатой в руках у двери и ждал быка Рому.