Сок черного апельсина

Марат Муррей
- Официант! Что у вас есть попить?! Жарко очень!
- Апельсиновый фреш обычный, апельсиновый фреш красный, апельсиновый фреш черный, - бойко затараторил официант.
- Твоюмать! Как черный?!
- Да вот так. Фишка нашего-с заведения! Новинка, - официант загадочно улыбнулся.
- Неси! – скомандовал я, разомлевший от жары, в одном из ереванских кафе.

Через несколько минут передо мной стоял запотевший ледяной стакан какой-то субстанции черного цвета. За долю секунды я попробовал вспомнить, кому я успел перейти дорогу до такой степени, что меня хотят таким вот иезуитским способом отравить. На память пришли ректор моего бывшего института, завхоз, муж Марины, муж Карины, муж Кристины, сестра Дианы, Лукреция Борджа (хотя нет, вроде с ней не встречался) и какой-то мужик в зеленой спецовке, которому я посигналил еще с утра, и который сноровисто и умело пытался заскочить под колеса моей машины. Вроде нет, все вроде как интеллигентные люди, кроме, пожалуй, потомка горного козла, в зеленой спецовке, но его хватило бы максимум на дубинку, но не на яд в престижном кафе. Ну, была-не была, я зажмурился и отпил.

- Официант! Твою мать!
- Да-да! – живо откликнулся гарсон, все это время не отходивший от столика и которому тоже, наверное, любопытно было посмотреть, как действует этот пресловутый черный сок (скорее всего я был первым клиентом, заказавшим эту чертовщину) и на всякий случай, наверное, чтобы успеть стереть со стакана отпечатки своих пальцев.

- В этом вашем соке алкоголь, а я за рулем! – возмутился я.
На шум подошел менеджер заведения и, узнав в чем дело, принес извинения и предложил оплатить услугу «Трезвый водитель».
- Да вы в своем уме, - вежливо отказался я, - чтобы я доверил свою машину какому-то проходимцу?! Несите водку!

Под одобрительные взгляды остальных посетителей и персонала, официант торжественно принес мне графин беленькой. Бармен в это время, дабы усугубить торжественность момента, врубил музыку, под которую выносят черный ящик в «Что? Где? Когда?».

После водки, естественно, вечер внезапно стал томным, и душе поэта немедленно захотелось матрешек. Ближайшие матрешки тусовались в стриптиз-клубе недалеко от этого кафе.

Буду краток – было весело.

Часа в 2-3 ночи, внезапно протрезвев, вспомнил, что мальчик я, что бы обо мне ни говорили злые соседи – воспитанный и решил поехать домой пораньше. Завел машину и поехал. Элегантно вписался в поворот с суровой улицы Налбандяна на более веселый проспект Саят-Нова. Но судя по включившейся метрах в 500 от меня люстре на машине гаишников, грацию моего маневра они не оценили. Освобожденный парами алкоголя от мещанских условностей и разных стереотипов мозг моментально выдал решение. Резко припарковавшись на свободном пятачке напротив гостиницы «Ани» (где может быть блистали и вы?), я вышел из машины, зашвырнул ключи и документы под автомобиль и летящей походкой устремился дальше к улице Абовяна. Визг и скрежет тормозов за спиной, хлопанье дверей и окрик:

- Молодой человек! Молодой человек!
Так как, мужчина я строгих нравов, я продолжал свое гордое шествие, стараясь идти прямо и независимо.
- Молодой человек! В этот раз строгий голос сопровождался похлопываньем по плечу.
- Да? Что такое? Вы мне!
- Да! Почему не останавливаетесь?!
-Простите, но я на улице с незнакомыми мужчинами не заговариваю! Воспитание, знаете ли, не позволяет!

Гаишник на миг опешил, но надо отдать должное выучке, их, наверное, этому учат.
- Вы тут нам не это… Мы вас это... как это… О! Останавливаем! – обрадовался капитан, выкопавший правильное слово из закромов своей памяти.
- А с каких это пор, вы пешеходов, идущих по тротуару, останавливаете? – язвительно поинтересовался я.
- Эээ, давайте тут не это, - возразил капитан. – Вы за рулем были!
- Где? – поинтересовался я.
- Здесь – как-то неопределенно махнул головой гаишник.
- Слушайте, давайте я пойду, а? Я студент, у меня родители, мало того, что волнуются, так еще и строгие, время позднее, можно я домой пойду?
- Слушайте! Перестаньте! Вы были вот на этой машине, увидели нас и зарулили сюда! – рассердился капитан.

Я внимательно посмотрел на припаркованный автомобиль и горестно вздохнул.
- Увы, товарищ капитан, я бедный студент. Нет у меня таких денег на мерседесах разъезжать. Не заработал еще. Или не украл, что еще больше подходит для описания нашей современной экономической модели, которую мы попробовали построить после развала Советского Союза, ведь плановая экономика, как бы ее не ругали, все-таки давала какую-то уверенность в завтр…
- Молчааааать!!!! – Капитан отчего-то начал кричать и пошел пятнами. – Это не Мерседеееес!

Судя по обилию гласных в его речи, я догадался, что в детстве он ходил в музыкальную школу. Скорее всего, по классу вокала.
- Мы сейчас номера снимем с этой машины! (маленькая ремарка: в Армении машину, если она не мешает, не эвакуируют, а снимают номера и оставляют под дворником уведомление – это и гуманнее и дешевле, кто бы ликсутову сказал об этом).
- Да Бога ради, товарищ капитан, хоть магнитолу! Хотите, сейчас из дома отвертку принесу? Хотя, вы знаете, вы, наверное, правы. Тут какой-то мужик, прямо передо мной пробегал, перед тем, как вы меня остановили, я живу здесь, все закоулки знаю, может, помогу вам – найдем его? Но я вас уверяю – вы действительно обознались – у меня машины нет, я студент ереванского Иняза, родители – обычные люди, у меня даже футболка, не говорю даже о джинсах вся в швах и рваная, так что – можно я, наконец, пойду?

Фары редких машин освещали мою сутулую, костлявую фигуру, в футболке, которая выглядела так, будто ее надели навыворот и рваных джинсах, и очень сильно надеялся, что гаишники и не догадываются о последних тенденциях высокой моды весна-лето 2006. Жалобно и убедительно заглядывая ему в глаза, я заламывал руки и умолял отпустить бедного пешехода, который по ночам завистливо заглядывает в витрины дорогих магазинов, домой, чтобы он смог, наконец, поесть свой кусочек черствого хлеба и запить его чистой родниковой водой.

Гаишник беспомощно оглянулся на своего напарника. Напарник, майор, с уже седыми волосами, и с глазами, в которых отражалась вся тоска и горечь армянского народа, тяжелыми шагами подошел к нам.

- Сынок, - сказал он хриплым голосом и очень проникновенно. – Я тебе верю. Но еще я верю своим глазам. И мне кажется, что я все-таки видел тебя, выходящим из этой машины. Пожалуйста, если это был ты, скажи мне! Дай мне дотянуть последний год до пенсии! У меня две взрослых дочери (в этот момент я сделал стойку, но сразу же решил, что это, скорее всего, несвоевременно и неуместно), и я клянусь тебе их здоровьем, их будущим счастьем, что я тебя отпущу просто так и даже до дома сопроводим, чтобы тебя еще нигде не остановили!

Знаете, этот пафос в его речи и какая-то безнадежность меня убедили. В конце концов, черт с ними, пусть номера снимают, но я его пожалел.
- Да, это был я, - признался я, потупив глаза.

От вздоха облегчения, вырвавшегося у обоих стражей порядка, зашелестели листья на белоствольных кленах, видевших за свою жизнь многое и замолкли сверчки.
- Уфф, - облегченно выдохнул майор. – А то я уже засомневался в своей адекватности. Но ты знаешь, мы бы могли номера снять.
- Подумаешь, - радостно откликнулся я. – Пришел бы завтра в ГАИ, оплатил бы штраф в 3000 драм (что-то около 300 рублей) и забрал бы их. А если бы вы меня за рулем тормознули, то мне светило бы лишение на год!
- Так ты выпивший, что-ли?! – догадались оба в унисон.
- А вы думали, я ради 2 копеек тут комедию ломаю, - обезоруживающе улыбнулся я.
- Хрен с тобой, я поклялся, садись, мы спереди, - ухмыльнулся майор и потянул в сторону порывающегося что-то сказать капитана.

Под одобрительный гогот гаишников я достал ключи и документы из-под машины, сел за руль и вздохнув от своей безмозглости, в очередной раз доехал до дома с почетным эскортом.