Каждому, родившемуся в Советском Союзе, будет знакома эта тема. Но мне бы хотелось, чтобы задумалась и современная молодёжь...
***
Замшевые сапожки на тоненькой шпильке стучали по кафелю второго этажа универмага Марьинский Мосторг.
- Ах, какие ножки! Какие ножки! Им только бы на Мосфильм, - причитала продавщица отдела продажи нижнего белья.
Никто не завидовал. Эти австрийские сапожки поступили в продажу на днях в их магазин. Несколько дней местная милиция держала оборону входных дверей. Люди записывались в очередь за сутки. Некоторые ночевали, греясь в будках телефонных автоматов, в подъездах соседних домов, некоторые на собственных машинах приезжали за два часа до начала первой переклички. К удивлению озверевшей толпы при открытии магазина, появился другой список, и многие узнали в первых покупателях работников магазина, одетых в верхнюю одежду, как и все...
Обладательница красивых ножек в сапожках работала в очень престижном месте - в отделе продажи домашних тапочек. Ну какой советский гражданин или гражданка могли обойтись без тапочек? Не босиком же дома ходить. А если они ещё и импортные? И потом, можно ли найти лучший подарок на любой праздник, чем тапочки? Список клиентов, страждущих заиметь нечто новенькое из ассортимента, поступающего в продажу, рос с каждым днём, а с ним, со списком, рос и круг важных знакомых. Билеты в театр, путёвки на курорт, продукты и прочие услуги были обеспечены.
В итоге, совсем не надо было к чему-то стремиться. Зачем нужно образование и прочие сложности. Всё было: круг нужных людей, подружки, жених из Бауманки. Всё было схвачено и расписано, как по нотам, на многие годы.
Ничего что невеста с детства страдала сколиозом, и её малость перекашивало. Да и глаза были не только разного цвета, но один из зрачков как у кошки - не круглый, а вертикально продолговатый. Никто не осмеливался спросить у неё: видела ли она этим глазом. Всё было не важно. Важно было только одно - быть нужным и удобным для других. И тогда всё, что пожелаешь, у тебя уже есть.
Замшевые сапожки, процокав вдоль витрин, простучали по мраморным ступенькам, вышли на улицу и остановились там, где всегда, как правило, ожидало одно из своих такси.
- В Измайлово! - сверкнул Кошачий Глаз. И машина с визгом полетела по ещё свободным улицам Москвы.
На перекрёстке, нервничая, её поджидала подружка в новой норковой шубке. Сапожки показались из машины и Шубка аж взвизгнула от восхищения! Настоящая Австрия! Это надо было отметить. На той неделе Шубкин жених из МГУ купил билеты в театр Современник, а в нагрузку дали билеты в Театр Мимики и Жестов. Что это такое, никто не знал. У жениха была сессия, а у Шубки сегодня был выходной в ресторане, где она работала официанткой.
Обнявшись и расцеловавшись, две подружки дружно поспешили на культурное мероприятие в театр. "Опять усну", - подумала одна. "А какой там буфет?" - задалась вопросом другая. Но то, что они там увидели, они никак не ожидали. Странная тишина встретила их в фойе. Но оказавшись в зрительном зале на пятом ряду партера, они просто пришли в восторг. Вокруг все были глухонемыми: зрители и актёры. Только они одни были особенными, или вполне нормальными! Прочь условности! Прочь этикет! Говори, что хочешь, всё равно никто не услышит. Такая представленная возможность настолько развеселила подружек, что полностью их раскрепостило и они начали болтать без умолку, комментируя всё, что видели на сцене. Они пустили вход всю свою девичью фантазию и использовали весь свой, приобретённый в процессе профессиональной деятельности, колоритный запас слов. Позволь, читатель, я опущу подробности этого лексикона...
Раскрасневшись от возбуждения, обладательница импортных сапожек, закинув нога на ногу, сидела развалившись в кресле, громко хохоча. Где можно было так расслабиться? Её подружке захотелось даже покурить!
Но в самый разгар их отрыва от реальности, сзади они услышали чей-то возмущённый голос:
- Вы здесь не одни. Вы случайно не ошиблись адресом, девушки. Это - не кабак. Это театр!
Улыбки спали с лиц девушек. Они побледнели и им стало так стыдно, что если бы можно было провалиться, они бы непременно сделали это прямо в кресле. Вскочив, как ошпаренные, они шумно вышли из зала, и бросились бежать, сгорая от стыда, как-будто их застали голыми среди белого дня. Набросив свои норковые шубки и подняв воротнички, их морозило и трясло, несмотря на плюсовую температуру на улице, то ли от истерического хохота, то ли от стресса неожиданности.
Но именно в тот момент, почему-то, им обоим показалось, что новые шубка и сапожки и прочие заграничные штучки смотрелись на них очень неуклюже и нелепо... И самое главное, вещи не могли прикрыть то, что в другое время обычно ловко удавалось делать! Можно сказать: с них были сорваны маски!