Работала я лет двадцать назад корреспондентом районной газеты в сельском районе. В командировках бывала приглашаема на поговорить, чай-молоко попить, пироги попробовать сельским народом, приветливым и добродушным. И у многих в избах видела печки, облицованные изразцами - белыми с нехитрым рисунком: синий ромбик, в центре его - цветок. Скромный рисунок - а печка выглядит нарядно, от нее светлеет весь дом.
Спрашивала у хозяев - чаще всего ими оказывались старушки, одиноко доживающие свой век в умиравших деревнях, - откуда у них такие печки? В ответ слышала: мол, от родителей, от мужниной семьи осталось. И называли изразцы - красавинскими.
Те же изразцы были и в местном музее. Назывались примитивными, было указано: производились в начале XX века в деревне Сытино недалеко от райцентра.
Чтобы выяснить хоть какие-то подробности об этом кустарном производстве, мне понадобилось не только искать сведения в краеведческой литературе, но и поработать в архиве.
Выяснилось следующее. Возникло производство в этой деревне, входившей в пределы Вощажниковской вотчины графов Шереметевых, скорее всего, в середине XIX века, по трем причинам. Во-первых, конечно, имелись рядом с деревней залежи подходящей для изразцов глины. Во-вторых, волость была богата лесом - значит, имелось в достатке топливо для обжига глиняных изделий. В-третьих, шереметевские крестьяне здесь уже в 1796 г. были переведены с барщины на оброк - что поощряло их искать возможность дополнительных к земледелию (вообще малодоходному здесь) заработков. Которые и получали - от кустарных промыслов, например.
По местному преданию, основал изразчатый промысел здесь еще в первой половине XIX века выходец из другого уезда губернии - там традиционно выделывали глиняную посуду. Здешние глины для посуды не годились - но сгодились для изразцов.
Выяснилось, что работал этот изразчатый заводик несколько месяцев в год, зимой - в свободное от земледелия время. Вырабатывал изразцы двух видов - «белые» (4500-5000 штук в год, по 2 руб. 50 коп. за сотню) и «желтые» (2000 в год, по 1 руб. 50 коп. за сотню). Выручка в год составляла 138-155 руб.
Глина и песок были местные, сурик, хрусталь, краски закупали в губернском и уездном центрах. Сбыт продукция имела в двух уездах - своем и соседнем. Заводик собой был не бог весть какой большой: бревенчатое сооружение, крытое дранкой, с огромной печью для сушки и обжига изразцов. Имелась, кроме того, ветряная мельница для размола красок.
Кроме хозяев - братьев Красавиных, в начале XX века работали на заводе наемные рабочие - два человека. Перерыв в деятельности завода случился в 1918-1921 годы - разруха, гражданская война лишили изразечников и материалов, и рынка сбыта.
Среди документов, найденных мною в архиве, самым замечательным оказался документ 1928 года - «Дневник исследовательско-музейных работ» по волисполкому, составленный в ходе сбора экспонатов для музея, открывавшегося в волостном центре. Оказалось, что именно в ходе этих самых «работ» и были отобраны для музея экспонаты - сами изразцы на разных этапах производства, от заготовок до готового изделия, инструменты и станки для изготовления «кафелей».
Последний архивный документ о заводе Красавиных относится уже в 1931 году. «Опросный лист по обследованию кустарной промышленности» свидетельствовал: изразечники в это время работали уже с меньшим размахом, чем до революции.
Нет уже специальной мастерской, выделка изразцов идет в приспособленном подклете жилого дома. Необходимые материалы приходится доставать уже не на местной ярмарке, а чуть не за тридевять земель - в Москве.
Хозяин, вместе с сыном-подростком и одним наемным рабочим, - делал в день 100-120 штук изразцов, в год получалось 8-10 тысяч штук. Себестоимость сотни изразцов мастер определял в 13-14 рублей, продажная цена была 17-18 рублей. Рынок сбыта ограничивался уже пределами своего уезда.
Конец изразцовому заводу Красавиных, видимо, пришел в том же 1931 г. - именно в этом году был репрессирован владелец мастерской. Его братья разделили ту же участь в 1933 г.
Это уже - сведения из списков реабилитированных, такие списки публиковались в местной печати в конце XX века.
Сейчас промысел в той деревне, конечно, не существует. Да и деревни, считай, нет. В окрестностях остались ямы, про которые немногие местные жители объяснят любопытствующим - мол, глину там рыли когда-то. Памятником же погибшему промыслу и мастеровитым крестьянам остались облицованные изразцами печки и лежанки в деревенских избах. Или - не остались?
Те старушки отжили свое, их наследники изразцовую облицовку печей чаще всего разбирали, продавали любителям домашнего уюта... Да, скорее всего, те изразцы все еще греют душу кому-то. Красавинские изразцы - повезло им с фамилией мастера!