Поцелуй
Проснулась. Откинула простыню. Мокрая от пота. Хоть выжимай.
«Нечего днем спать. На то ночь дана. Дурацкий сон!»
Приснилась Уктам – соседка по ташкентскому дому. Спрашивает:
- Ну, что? Тебе там, в твоем Израиле, лучше?
- Тебе – то что?
- Десять лет как уехала, и все чужим детям жопки подтираешь и сопли вытираешь? А в Узбекистане по телевизору выступала. В газетах твои стихи печатали. Вечера творческие…
- Я, между прочим, еще и педагог.
- Что – то ты в Ташкенте об этом не вспоминала…
Сижу, сон вспоминаю. Ну, не дура? Даже кофе не успею выпить. Надо бежать.
Бегу. Еле на автобус успеваю. К воротам детсадика подбегаю. Вовремя.
Орли сегодня не в духе. Увидела меня, немедленно «запела»:
- Ло! Ейфо има! Има! Има-а-а! – рев на весь детсад. Насилу уговорили:
- Мама на работе. Иди с няней домой,скоро и мама придет.
Орать перестала. Руку мне не дает.
- Сама!
- Ну, иди сама! Очень мне надо держать тебя! Не упади только! Осторожно. По ступенькам. По каменным.
Нет! Прыгает. Старается повыше. Волосенки то вверх – лучиками солнечными, то вниз светлыми ручьями по тонкой шейке. У меня сердце заходится с каждым ее прыжком.
Ну! так и есть! Оступилась. Упала. Ударилась. Плачет.
Подбегаю. Протягиваю «руку помощи». Берет. Вытираю салфеткой соплюхи и слезы. Чмокаю в мокрую щечку.
Через минуту начинает «щебетать».
- …Кен?
- Да, - соглашаюсь. Хотя почти ничего не понимаю. Половину букв не выговаривает. К тому же – на иврите.
Дома начинается вторая серия:
- Ох, какая вкусная лапша! А шницель! У- у! Пальчики оближешь. Садись. Ешь.
- Ло ба ли!
Дословно если, то : «Не идет мне!» Но я – то уже знаю, что это простое: «Не хочу»
- Как хочешь! Я выкидываю.
Выкидываю?
- Кен!
- Да? Ладно.
Несу к мусорному ведру.
Последний раз спрашиваю:
- Будешь есть?
- Тов. Им кеттюп.
Возвращаюсь. Выдавливаю в тарелку писклявую горку кровавого кетчупа.
Ест. Требует включить мультики.
Пожалуйста.
Кошмар! Уродцы бегают, дерутся, рассыпаются, собираются снова из кусочков. Я против таких мультиков. Родители разрешают… Хотят?! – на. Смотри.
- Сказки почитаем?
- Ло ба ли!
- Порисуем?
- Ло!
К восьми вечера уговариваю:
- Орли! Пойдем в ванну!
- Ло-о-о ба-а-а ли-и… А- а - а! Ло!
- Идем! Куклу искупаем.
- Ло ба ли!
- Смотри, я лодочку из бумаги сделала, пустим ее плавать!
- Ло!
- Ну, пойдем, суп там будем варить.
Молчит, удивленно хлопает пушистыми ресницами.
- Марак?
- Да. Суп! А что? Суп в ванной не варят?
Поняла юмор. Хохочет. Идет в ванную:
- Аваль, бли рош! – условие свои выставляет: купаться согласна, но голову не мыть.
- Ладно. Пошли.
Из ванной еле вытянула малявку. Сидит, «суп варит» - из игрушечной кастрюльки в сковородку воду переливает. Довольная! Уже чистая. Во всех местах помытая. Просто счастье.
- Давай, Орлик! В спальню! Ложись, я тебе песенку спою.
Опять война. Спать не хочет. Песенок не надо … Хочу маму, хочу папу…
- А- а-а-а!
- А как Ванечку гуси – лебеди к бабе - яге на крылышках утащили! Знаешь?
Замолчала.
Интересно ей. Легла. Слушает.
Пухленькие ручонки раскинула, летит, как лебедь. Что-то себе напевает.
Уснула.
Тут и мама пришла. Тихонько прощаюсь.
Иду к двери.
Не успела открыть, - крик из спальни:
-Таня! Таня!
Орли бежит в пижаме, кидается с разбегу мне на руки. Прижалась. Шепчет на ухо:
- Бай! – Обняла, целует, - Махар придешь? Придешь?
- Приду завтра, приду, сладкая моя. Как же я без тебя?
Еду домой. На улице уже ночь. Автобус совсем пустой. Одна пассажирка – я. Прямо – такси. Без остановок. На щеке еще чувствую детские горячие губки. Сама себе улыбаюсь.
Водитель заметил, тоже улыбается.
Знаешь, Уктам, Пошла ты! Не снись мне больше.