Знамя труда. 17.08.2007.
Горожане уже знают, что сланцевский художник и краевед В.И. Будько (в 2005 году вышла в свет его книга «Север Гдовщины»), второй год живет и работает в Москве. Он по-прежнему любит свой край и продолжает поиск краеведческих материалов. Сегодня он у нас в гостях.
– Владимир Иванович, где Вы сейчас работаете в Москве?
– Участвовал в реставрации Большого Театра, но теперь ушел по личным соображениям в другую фирму. – Нужно больше свободного времени.
Сегодня работаем на Красной Площади, напротив собора Василия Блаженного, рядом со зданием ГУМа. Занимаемся реставрацией здания: докомпоновываем утраты на фасаде. Приходится выполнять и сложные штукатурно-лепные работы.
Мои жена и дочь тоже работают реставраторами, сегодня конкретно на Большом дворце в Царицыно, который почти двести лет стоял в запустении. Там уже идут позолотные работы, облицовка белым камнем, мрамором, пишутся плафоны и настенные живописные вставки, устанавливаются зеркала. Работы курирует Ю.М. Лужков, – жесткий человек, к приезду которого подрядчики загодя готовятся.
Та группа, где я работал ранее, продолжает реставрацию Большого театра, но я не жалею, что перешел на новую работу. Времени для творчества у меня сейчас больше, а там приходилось трудиться с пререработками и почти без выходных.
– Владимир Иванович, Вы никогда не были раньше художником-реставратором. Сложно ли было освоить новое для себя дело?
В реставрацию люди приходят разными путями. Мне очень помогает опыт художника-оформителя и природные данные. Если смонтировали какую-то гипсовую деталь, то трещины-сопряжения надо скрупулезно отмазать, без огрехов. На это усидчивости не у каждого хватит. Есть реставраторы – сугубые профессионалы, которые делают скульптуру, барельефы. В нашем театре до сих пор нужны строительные специальности, и даже руководящие работники, – прорабы.
Группе зимой приходилось делать гипсовые модели. Для этого, как в детском саду, берется пластилин, лепятся согласно чертежам цветочки-лепесточки. Такие детали бывают довольно большие, до метра и более.
В Большом Театре одно время мы работали в так называемой, VIP-зоне, где в прошлом бывала элита СССР – Сталин, Брежнев, Хрущев, где согласно протоколу принимали глав иностранных делегаций. Там мы реставрировали дореволюционные фризы, фигуры ангелочков, растительный орнамент. А на фасаде театра приходилось латать различных наяд и растительные фризы. Попадались трухлявые, как грибы, детали, которые отслаивались. Некоторые сбивали и дофрагментировали. Делали балясины для лестниц.
Герб СССР, что изображен на сторублевой купюре, недавно демонтировали с фронтона, упаковали и отправили в музей. На место его установили императорского орла, которого после снятия лесов сможет лицезреть оболваненный народ.
– Чем запомнилась работа в Большом Театре?
– В первые дни я свалился пятой точкой в оркестровую яму, на ржавый гвоздь. В конторе не нашлось йода, а поэтому низ спины мне вымазали зеленкой.
Некоторые собирали в театре костюмы, старые вещи. При вскрытии полов попадались фантики, обертки, театральные билеты 1860-х – 1900-х гг. В одном месте «керенки» нашли, в другом схему театра, находили большое количество программок, фрагменты газет. В театре часто работали телевизионщики, – наши, французы, Би-Би-Си... Иногда просили побыть актерами: изобразить кипучую деятельность в одном из залов. Сегодня работы по реставрации продлены до 2009 г.
Зря, как мне кажется, вокруг здания заглубляются на двадцать шесть метров вниз. Вокруг ходит тяжеловесная техника, режут грунт и в армированные колодцы закачивают бетон. Внизу планируются хозяйственно-подсобные помещения, подземные сцены (целых 6 этажей). На стенах, в том числе и на гипсовых деталях фасада появляются микро-трещины.
– Нравится жить и работать в Москве?
– Москва для меня чужой город, свой, естественно, Сланцы. Москва – город желтого дьявола и лжи.
С Москвой не сроднился. Было бы нормальное пенсионное обеспечение, достойная работа, я бы, не задумываясь, сюда вернулся. Но поскольку здесь для меня работы нет, пока вернуться не могу. Младшей дочке надо карьеру в Москве делать: производственную, учебную, личную. Она так не связана со Сланцами, как я, а у меня еще пуповина не перерезана.
– Что Вы привезли в родной город в раздел краеведения?
– Много файлов для создания серьезного исторического интернет-ресурса по Сланцам.
В свое время архивы снимал в Пскове. Дело в том, что наши волости когда-то входили в Гдовский уезд. В Пскове оказались партийные архивы 1918 – 1930-х гг. Мне удалось кое-что переснять по Новосельской, Старопольской, Доложской волостям, о налете Булак-Балаховича в 1919 г. В целом псковичи отнеслись доброжелательно к моей краеведческой работе.
Разделы, куда входят файлы для создания сайта по истории города, у меня такие: Гражданская война, Отечественная война, памятники города и района, река Плюсса, Православие, архитектура, постройки и т.д. Надо осветить историю Сиженсксго, Ложголовского, Старопольского приходов. После атеистического периода Россия испытывает период возрождения, хотя СМИ и те, кто оболванивают нас западными ценностями, этого не хотят.
– Сейчас вы в отпуске. Чем занимаетесь?
– Обхожу свои «владения». Планирую поработать в городской библиотеке. Поброжу в Понаровье, Причудье, где есть долгожители, знающие историю края.
– Откуда у Вас такая страсть к краеведению?
– Мой отец много выписывал периодики, а я штудировал ее, интересуясь всем. Интересовался родословной. Мой прадед подряжался с бригадой красить-белить храмы. Его племянник рисовал, учился в Академии художеств у Петрова-Водкина, а потом оказался в Париже. Так каждый род связан с историей края, России, мира.
Школьником я в 9 – 10-м классах учился у историка, географа и краеведа Евгения Николаевича Петрова, который, к сожалению, в этом году ушел из жизни. Мне нравилось не просто читать, но и осмысливать исторический процесс. Ко всему этому приложилась и любовь к путешествиям. Мальчишками мы много ездили на велосипедах в Нагинщину, Дворище, Боровню, – купаться, ловить раков. На реке Сиженке кололи налимов, знали все котлы на р. Кушелке. Леса знали досконально, все эти тропочки, дорожки, проселки, собирали подснежники, ягоды, березовый сок. Мельницу в Нагинщине с детства знал, а потом оказалось, что там находится гипотетическое древне-русское поселение. Так одно прикладывалось к другому и возникло ощущение Родины.
Въезжаю в Сланцевский район и чувствую радость – это все до боли знакомое, мое. Немало здесь неизведанного, неописанного. Предыдущая плеяда краеведов писала о чем? О войне, подвигах, славе. Тогда Православие, храмы были запретной темой. Теперь, пожалуйста, бери, работай, штудируй старые источники. Осталось громадное количество исторических лакун.
– А в московских архивах удалось поработать?
– Я работал в «Историчке», в «Ленинке» (это библиотеки), много исследую Интернет. Заготовил письма в Архив древних актов, Литературный музей, Отдел рукописей «Ленинки». Там есть материалы по Гдову, Пенино, письма семьи и соседей писателя А.В. Дружинина, гдовского землевладельца и проч. Все это интересно.
Н. Томс