Просто это не место для любви. Здесь и не сейчас.
Они говорят – борись, а ты сидишь и думаешь – зачем? Если и так уже все понятно. Бороться значит осознавать, что впереди тебя ждет университет, работа, семья, бороться значит смириться с мыслью о смерти близкого человека. Если это есть борьба, то зачем ей это нужно? Зачем ей думать о том что его больше нет лет через десять, зачем ей понимать что она ничего не испытывает к собственному мужу и её ещё по-детски глупое и наивное сердечко таит в себе первую любовь к Джексону Макоуэну? Зачем?
Ей уже кажется, что дальше ничего и нет. Она уедет в другой город, заведет новые знакомства, может ей кто-то понравится, но прошлое никуда не уйдет. Никуда не уйдет то что она убила человека, никуда не уйдет что на её глазах один за одним умирали её друзья, никогда не уйдет осознание того что она рассыпалась на миллионы кусочков, словно пепельная статуэтка, ещё один порыв ветра и от неё не останется даже пылинок. Прошлое никуда и никогда не уйдет, оно её прошло, оно последнее воспоминание о нём.
Александра хорошо помнила похороны Джексона, хорошо помнила, как на поминках все плакали и старались сказать что-то хорошее, хорошо помнила, как пришла и её очередь, и единственное что она смогла сказать было «Я ненавижу себя за то, что он умер раньше». Вот Роберт уводит её с кафедры. Он очень похудел, лицо осунулось и посинело, но от пиджака исходило приятное тепло, и девушка спрятала в него лицо.
-- Поплачь, легче станет, -- говорит он, и проводит рукой по мягким волосам Александры.
-- Не люблю плакать, когда рядом кто-то есть, -- шепчет она. – Давай встретимся сегодня?
Роберт покрепче обнимает девушку, и понимает, что плачет сам. Жизнь семнадцатилетней девушки не должна быть такой. Не услышав ответ Алекс пытается поднять голову, но понимает что лицо Роба плотно прижато к её макушке и он плачет.
-- Поплачь, -- шепчет она, и прикусывает губу.
***
И она снова во тьме.
Роберт пообещал Александре что они встретятся ночью в особенном месте и он позволит ей поплакать, Алекс согласилась, осознавая что рядом с Робертом чувствует себя так же как наедине с собой.
Вот девушка пересекает пустую улицу, спрятав руки в карманах, и опустив голову. На часах половина первого ночи, снова как много недель назад, а все-таки уже нет того привычного задора, с каким она носилась ночью по спящему городу. Да и стало холоднее по ночам.
Жизнь и смерть так непредсказуемы, так близки друг к другу. Мы существуем, не зная, кто следующий покинет этот мир. Смерть придет за каждым.
Её мысли не фокусируются ни на чем кроме приятных воспоминаниях о Джексоне. Она думает о нем так словно он вот-вот выйдет из-за угла, и она снова поцелует его. Она словно растворяется в серной кислоте. Макоуэн из-за угла не выходит, виднеется лишь темный силуэт Роберта. Хорошо, что вся эта ерунда с Элиотом закончилась, теперь можно не ждать смерти за каждым углом.
-- Привет, -- у него в руках два больших пакета и лоток с латте. Алекс берез латте и они, молча, идут дальше, в какое-то особенное место, не разговаривая, лишь касаясь локтями друг друга.
Особенным местом оказывается самый обычный дом, в котором живет десятиклассник, который в свою очередь бегал за Александрой, когда та перешла в выпускной класс.
-- Ну и чего дальше? – Они стояли на газоне перед окнами дома, и девушка оценивающе разглядывала каждую деталь.
-- Лезь.
-- Ты шутишь?
-- На полном серьезе, -- Роберт поставил пакеты на землю, и обошел Алекс сзади.
-- Куда лезть? – девушка продолжала стоять на одном месте, но по правде говоря, полностью готовая лезть неизвестно куда. Недовольный вид она делала специально.
-- Лезь на крышу, давай, -- Роб обхватывает её за ноги и подталкивает вверх. Вместо того что бы зацепиться руками за козырек Александра громко смеется, и махает руками в воздухе. Это был такой искренний и громким смех, что Роберт начинает смеяться сам.
-- Я хотел его услышать.
-- Хотел услышать то, что я ржу как лошадь? – глядя сверху вниз, спрашивает Клиффорд.
-- Залазь уже.
Подтягиваясь вверх и запрокидывая ногу на крышу, девушка застывает в весьма странной позе, и снова начинает смеяться.
-- Ну, ты и корова, -- шипит Роберт, и только собираясь подтолкнуть брюнетку дальше, как свет в окне включается, и он понимает, что напротив него стоит полный мужчина в трусах, и щурит глаза.
-- Что такое? – пытаясь выгнуть шею, слишком громко спрашивает Александра, и громкое «КТО ТАМ?» прерывает её на полуслове.
-- БЫСТРЕЕ! – кричит Роберт, и в ужасе швыряет покаты один за одним за крышу. Один пакет удачно ударяет Алекс по голове и остается на крыше, но другой, потерпев крах, падает обратно на Роба и тот не удержав равновесие, падает в кусты.
Тишина. Алекс глубоко и учащенно дышит, затем наконец подтягивает вторую ногу, и оказывается целиком на крыше.
-- Ты живой? – она свешивает голову вниз. Роб лежит пластом на спине, и смотрит на неё. Девушка смеется, очень громко, но свет в окне снова не включается, и парень не останавливает её. Пускай смеется. На фоне звездного неба её раскрасневшееся лицо с пылающими глазами выглядит прекрасно. Она сама по себе прекрасна, но сейчас она просто волшебна. Роберт отряхивается от прилипших веток и залазит на крышу. Их глаза привыкают к звездному небу, и Алекс восторженно понимает, что сегодня звездопад.
-- Серьезно? – она ползет по крыше, что бы подобраться поближе к небу.
-- Этот дом стоит на самой большой возвышенности, оно того стоило. – Роберт вытаскивает из пакета два пледа, и пару подушек, из второго пакета достает что-то горячее и вкусно пахнущее. – Пирог, кофе, одеяло и звездная ночь.
-- И девушка, и без кофе, ты оставил его внизу, -- добавляет Алекс и, разобрав плед, залазит на него, укрываясь другим. Вот теперь идеально.
Кажется, ещё мгновение и её сердце остановиться. Оно бьется так сильно сильно что Роб чувствует это, хотя едва касается её.
-- Я прогуляла все уроки астрономии, -- шепчет Александра. Хотя тут ни какая астрономия не нужна, что бы понять, что она безумно влюблена. Она влюблена в небо. В его безграничные просторы, в его бесконечность с множеством маленьких звезд. Одна горит ярче, другая более тускло.
-- В детстве мы были друзьями. Ты я, Джексон и Элиот. Мы часто ночевали у тебя, и ты говорила, что твоя мама космонавт, она улетела в космос, что бы достать тебе звезду. Мы ложились душными июльскими ночами на улице, и ты показывала на самую яркую и звезду и говорила что она твоя, звезда Александры, и мы верили.
-- Не помню такого, -- поворачиваясь на бок, что бы получше разглядеть Роберт шепнула Алекс. Между ними оставалось три сантиметра.
-- Ага, врунишка, -- усмехнулся Роб и тяжело вздохнул. – Плачь.
-- Хорошо, -- улыбнулась в ответ Александра, и крепко обняв Роберта заплакала.
***
Вернувшись домой девушка даже не стала имитировать то что она спала, а сразу спустилась на кухню и открыла холодильник в поисках чего-то что согреет её из нутрии. Достав курицу, она положила её в микроволновку и оперлась о кухонную тумбу, запрокинув голову назад. По её телу побежали мурашки. Она вдруг поняла, что осталась одна и что Роберта ближе подпускать нельзя. Стоя на кухне в темноте она поняла, что может сделать ему очень больно.
Микроволновка вовремя завизжала криком утопающего и, достав свою миску курицы Александра, побрела к задней веранде, где спрятавшись в кресле, заснула.
-- Алекс, -- Белла боязливо пнула сестру в плечо, и нагнулась поближе, что бы проверить дышит ли она.
Александра выронила из рук пустую миску, и продолжила спать.
-- Алекс, ты замерзла! – начинает вопить Белла, как раз в тот самый момент как на пороге веранды материализуется Ник.
-- Боже, подними её, она ледяная, -- продолжала чуть ли не плакать девушка, прижимая руки к груди. – Ты меня доведешь.
Истинная правительница выдержит любые испытания. Даже если испытанием является собственная смерть. Александра вынесет.
Ник выронил из рук кружку с чаем и сломя голову бросился к злосчастному стулу с Александрой, которая превратилась в ледяную статуэтку. Он ойкнул, когда дотронулся до этой мертвенно бледной кожи и, подняв её на руки, рассеянно посмотрел на Изабеллу, которая в истерике бежала в ванную. Он последовал за ней.
Его тело начинало отказывать последовательности движений, он был словно в фильме в котором у него на руках умершая девушка, и словно он несет её куда-то где надеется её спасти. Все было словно в замедленной съемке. Брюнетка не приходила в сознание ни тогда когда её положили в кипяток в ванной, ни тогда когда Ник стал громко кричать и трясти её за плечи, ни тогда когда Майли стала пытаться залить ей кипяток в рот, ни тогда когда Белла обмякла на полу и, прижав руки к губам стала реветь.
Она смотрела за тем как умирает её сестра и не могла ничего сделать. Может быть, она и не хотела, ведь она так устала. Она сдалась. Она устала жить в вечном страхе что что-то вот вот случится, она устала терять Алекс, она устала не спать ночами, она устала. Она хотела жить нормальной жизнью нормального человека. Из её глаз прыснул новый поток слез, все доносившиеся звуки были отдаленными и приглушенными.
На лице Александры осталась легкая улыбка вчерашнего вечера, она сладко спала, но в тоже время не могла проснуться. Она продолжала дышать, но дыхание слабело и пульс замедлялся. Холод пробрался под кожу и беспощадно подкрадывался к сердцу.
-- Сделай же что-нибудь! – кричал Ник, но Белла оставалась в немом ступоре.
-- Надо раздеть её, надо раздеть её, -- одержимо шептала Майли, и стянув с Алекс рубашку, сделала воду ещё горячее. Кончики пальцев Александры дрогнули, веки задрожали и она закричала от того что горячий поток ошпарил ей кожу.
-- Быстрей, уберите меня отсюда! – Алекс хваталась руками за пустоту, пока не наткнулась на руки Майли и не упала на пол.
-- Все хорошо, ты жива, все хорошо, -- шептала девушка.
***
-- Тебе что-то ещё принести?
Александра молчит, смотря в одну точку, то есть нервно теребит уголок подушки и очень внимательно наблюдает за этим. Чарли кашляет, и снова повторяет вопрос. Однажды в жизни наступает момент, когда ты лежишь на полу, смотришь вверх и понимаешь — тебе больше не хочется бороться, но позже осознаешь, что это далеко не конечная прямая твоего пути, а лишь толчок к собственному перерождению. Её жизнь вновь загорелась именно в тот момент, когда для старой внутри больше не осталось места.
-- Нет, спасибо, -- наконец отвечает девушка и когда отец выходит, прячется под одеяло и задерживает дыхание. Физическая боль кажется гораздо приятней и сносней боли которую причиняют её воспоминания и осознание реальности. Её жизнь это реальность, а не фильм ужасов, и нужно смириться с этим.
Ник и Майли обосновались в Австралии и приехали на выходные что бы проведать горячо любимую подругу, которую не видели, целую неделю. Её состояние не очень-то обрадовало обоих, хотя в целом этого они и ожидали.
Оденберги сидели в гостиной на диване и молча, смотрели в разные стороны. Белла сидела напротив, запустив пальцы в волосы, и рассматривала носки своих туфель.
-- Я переезжаю, -- наконец выдохнула она, не поднимая глаз. В и так тихой комнате стало ещё тише. Все проглотили её слова и онемели. – Я больше не могу так жить, у меня есть парень и я хочу устроить свою личную жизнь, я имею на это право.
-- Тогда ты должна, -- отозвался Чарли, которого никто не заметил. Он постарел ещё лет на десять в связи с последними событиями. Казалось, что его лицо и мысли уже ничего не трогает.
-- Пап, -- Белла в слезах поднялась с кресла и как слепой котенок потянула руки к отцу, словно стараясь оправдать свой «проступок». Чарли развернулся с подносом и направился в кухню. Изабелла в слезах рванула за ним.
-- Пап, я не могу так больше жить, я не могу, -- она осела на полу и громко истерично заглатывала воздух.
-- Я знаю милая, ты не должна, это твоя жизнь, -- отозвался Чарли и сел рядом. Он хотел погладить дочь по волосам, но что-то остановило его. Наверно он вспомнил свою покойную жену, и тяжелая тайна сдавила его изнутри. – Я никогда не рассказывал, почему ваша мама покончила собой.
Белла подняла зареванные глаза.
-- Она сказала мне, то же самое, что и ты, что она не может больше жить, что она ненавидит свою жизнь, так что беги, беги без оглядки пока я не потерял и тебя. – На этих словах он встал и вышел из кухни, стараясь больше не оборачиваться.
***
Прошла неделя, а затем и другая. Белла окончательно перевезла свои шмотки к бой-френду, а Майли с Ником уехали в Сидней, оставив все возможные свои номера, что бы в любой момент Алекс могла звонить им и они сразу же прилетали бы. Джереми и Фил не выходили на связь и вероятно, по словам их родителей, смотрели днями на стены, изредка выходя, что бы поесть. Роберт тоже не часто бороздил душу Александры. Над Илаем осел черный слой боли. Люди не разговаривали в присутствии Макоуэнов или Клиффордов.
Все старались бежать от прошлого…
-- Тук-тук, -- голос из-за двери предвещал то, что сегодня Александре исполняется восемнадцать.
Она очень не хотела просыпаться утром, чистить зубы и понимать, что сегодня она должна улыбаться. Ей очень не хотелось наигрывать удивление от полученных подарков, но ещё больше не хотелось расстраивать семью своим безразличием. Она хотела лежать и смотреть в потолок.
Но в это утро она уже была на ногах около зеркала, аккуратно подкручивая волосы. Её каменное лицо улыбалось, потому что первым кто её поздравил, был Фредерик. Он наступил ей на лицо и лег рядом приблизительно в час ночи, в половину второго Роберт Джереми и Филл стояли под окнами Алекс с бутылкой вина, так что они неплохо накурились, сидя прямо под окнами Чарли, потом пришло пару тысяч смс от бывших одноклассников, в семь утра позвонила бабуля, и сейчас ровно в девять Чарли все ещё наивно рассчитывал, что он будет первым.
-- Входи пап, -- отозвалась Александра и, накрутив вместо локона улыбку, прыгнула в объятия отца, за которым следовала Белла.
-- С Днем Рождения детка! – радостно вопили оба, и брюнетка растаяла, как мороженное в плюс сорок. На неё посыпались поцелуи, поздравления, неудачные шутки, огрызания отца с сестрой и все так быстро, что закружилась голова.
-- Открой сперва мой подарок, -- приказала Изабелла, и захлопала в ладоши. – Там их два, но второй лучше папе не видеть, а первый тебе сегодня пригодиться.
Александра ухмыльнулась и дернула подарочную обертку. Серебристого цвета платья упало на кровать. Брюнетка вскинула одну бровь и засмеялась, подбирая цензурные слова к этому платью, которое мягко говоря, было открытым.
-- Ты знаешь что дарить, боюсь представить второй подарок, но платье просто прекрасно, и слишком открыто, -- прошептала Клиффорд на ухо сестре и крепко её обняла.
Чарли возмущенно насупился и, махая своим подарком, тыкал в платье. – Ты что собираешься это надеть?
Алекс успел чмокнуть его в щеку и выхватить свой подарок. Ключи. Хмм, от сарая, коробки, чулана?
-- От машины, -- гордо подняв нос к потолку сказал Чарли.
-- Машины?
-- Да, можешь кланяться мне, -- ворчливо пролепетал Чарли, и Алекс радостно захлопала в ладоши, затем схватила обоих за руки и потащила вниз. Да она была в одном халате, и да босиком, и да была ещё не в порядке, но да – она выбежала на улицу в тот самый момент, когда машина припарковалась около её дома и оттуда вышли Фил Джереми и Роберт в черных сексуальных костюмах, Сидни в мини платье вместе с Либби, и Рой с Чеддом, с которыми она когда-то «общалась».
Вычищенная до блеска белая тайота камэри выглядела просто сногсшибательно. Она была не супер новой в плане выпуска, но она была супер клеевой.
-- Ааа, о Боже, -- завизжала Александра и стала прыгать на месте.
-- Одевайся быстрей, и ребята увезут тебя в лучший день твоей жизни.
Александра ещё раз подпрыгнула и как маленький слоник понеслась к себе в комнату. Любопытство взяло свое, и она разорвала второй подарок сестры, который состоял из ниточных трусов и лифчика кремового цвета.
Алекс покачала головой как бы говоря «ситуация не исправна», но все таки решилась и одела всю эту ужасно откровенную одежду на себя. Платье было полупрозрачным и облегающим чуть-чуть выше колен. Оно было украшено тонкой вязью серебристых ниток, а грудь и задницу прикрывали подшитые куски серой ткани. И так том спасибо, что хоть не вся голая.
-- Готова, -- шепнула сама себе девушка и застыла у двери.
Она безнадежно исчезнет в пропасти. В бездне своего сумасшествия, взявшегося из далекого ниоткуда, идущего в далекое никуда. Уйдет в пространство, не имеющее координат. В глубину, что неизведанна крахом, однако претерпев его, невольно заполнит мыслями свое "ничего". Так и должно будет быть, ведь нельзя вечно страдать и умирать, разбиваясь на куски. Любовь -- это, вероятно, всего лишь иллюзия. Любовь может принести с собой безумие. Из-за любви иногда убивают. Любовь часто обманывает людей. И Александра живет в этом пламенном кошмаре, время от времени просыпаясь от него во снах.
-- Нужно жить дальше, -- прошептала она и открыла дверь.