История четвёртая.
Знаете, очень уж я спорить люблю. И из-за этой своей слабости меня часто «ловят». На спор что хочешь сделать могу, любую глупость. Чего только не вытворял! Началось с того, что заместитель начальника, по фамилии Чуканов, проспорил мне две бутылки водки. Ну, тут случай был неинтересный, не верил господин зам, что можно тепловую пушку в одно, так сказать, лицо, и без телеги, донести от склада до цеха. Пушечка была не мелкой, но для меня, ну, вы помните, подобный вес незначителен. Закинул на плечо и доволок. Разумеется, Чуканов мне ничего не отдал, да главное было не выигрыш, а процесс.
Второй раз надо мной попытались пошутить сантехники. Тащили они трубу, вшестером. Идут, покачиваются, пот с лица градом течёт. Толстенная такая труба, металлическая. А я как раз мимо проходил. Один из мужиков возьми да ляпни: – «Что-то мы устали, не донесёшь трубочку до места, если не слабо»? Ну, я, как знакомое словечко услыхал, как боевая лошадь, ноздри раздул, ушами запрядал, это мне-то «слабо»? Короче, встал я под ту трубу и рявкнул: – «разойдись»! Народ послушался, думали посмеяться, когда я упаду, какой там. Знаете, у каждого предмета есть свой центр тяжести, нашёл его и можно нести груз практически любой. С помощью этого нехитрого фокуса я частенько людей шокирую. Я ведь грузчик опытный, знаю, где встать, вот и тогда, взял пошёл себе. Сантехники в ужасе, носятся вокруг, чуть не пищат, а мне что? Иду себе да иду, так и донёс до места. Скажете, дурак? Несомненно, но ведь выиграл же!!!
Третий случай был чуть иным. Знаете, когда на жаре с полдня отбойником поработаешь, после такая жажда мучает, похуже, чем с утра с перепою. Вот я так отработал, приполз в раздевалку на обед, а там уже все наши сидят, жуют, стаканами звенят.
Не помню точно, кажется, спросил у народа, есть ли чего попить, заявил, мол, такая жажда, ведро бы вылакал! Один возьми, да ляпни: – «какое ведро, ты и трёх литров не выпьешь!» Ха, нашёл с кем спорить, я и так обжора известный, а после отбойника и вовсе, хуже бочки дырявой. Короче, стояла на окне бутылка пятилитровая с тёплой водой, из неё цветы поливали, ухватил я её одной рукой и вылакал почти всю. Народ чуть с ума не сошёл. Потом, правда, пришлось срочно до туалета бежать, но ведь победил!
Но всё это мелочи, самый приятный спор у нас был с одной маляршей. Девушка из детдома (их таких к нам штуки три пришли как раз после меня), Юлей звать, мозг, так сказать, девственный, зато красавица, блондинка натуральная, заглядишься, высока, стройна, бюст размера пятого, ей-ей, не вру. И вот ведь какая шалунья, обожала соблазнять мужчин, а в самый ответственный момент включала «динамо-машинку». Короче, ухаживали за ней все мужчины, от восемнадцати до девяноста лет, а вот уломать хотя бы на поцелуй никому не удавалось, хоть богат ты, хоть беден, уродлив, или красавец. Всем улыбается, кокетничает напропалую, стравливает самцов друг с другом, а как «клиент» готов и дрожит от страсти и желания, всё, привет горячий, досвидос, я пошла.
И вот работали мы с ней в отдельном помещении, тет-а-тет, так сказать. Стены шпаклевали, беседовали, шутили. Я в те времена знал больше сотни анекдотов, мог хоть весь день их рассказывать, не повторяясь ни разу. Не припомню, в общем, о чём беседовали, и тут она вдруг заявила: – «А слабо сыграть на раздевание»? Не в карты, конечно, откуда им взяться, а просто - кто больше предметов одежды снимет, тот и победил. Ха, она думала, засмущаюсь, всё-таки, с девушками я не встречаюсь, скромняга, даже на свидания не хаживал ни разу. Ох, бедное наивное дитя порока. Разумеется, я чуть не выкрикнул – «Давай»! Единственное, что меня смущало, я-то в любом случае буду в выигрыше, потому что у Юленьки есть на что посмотреть, а у меня, простите, хоть и мускулы, и немалых размеров, но они толстенным слоем жира укрыты! Нет, ноги и руки, как у боксера, подсушенные, на загляденье, а вот туловище, гхм-м-м, если кого и может заинтересоваться, то только хохла какого – они сало любят. В общем, не успела девушка и рта открыть, как я начал раздеваться. Как же бедняжка побледнела. Думал, сейчас в обморок упадёт. Её только на то и хватило, чтобы свою куртку расстегнуть, а я так надеялся поглазеть на халяву! В общем, сдалась почти сразу. Наша «опытная» сердцеедка, у которой и на заводе и вне его ухажёров было больше, чем волос на моей голове, оказалась той ещё скромницей! А я к тому времени уже успел избавиться от куртки и рубашки и потянулся к ширинке, девушка с воплем ужаса отвернулась в сторону. Зрелище-то не для слабонервных! Мне её жалко стало, ещё бы, и самого от вида полуголого жирного мужика наверняка бы стошнило. Пожалуй, шутка зашла далековато.
И главное, как вовремя руки вверх подняла, не успели мы одеться, как дверь в комнату открылась, и появился Николай Николаевич, глянул на нас так, с подозрением, ещё бы, Юля красная стоит, трясётся, зато я довольный, как удав, ещё бы, обыграл, так сказать, и не попался. Представляю, что мог подумать начальник, если бы мы зашли чуть дальше, могли и с работы выгнать за такую проказу, пускай и довольно невинную.
В общем, как вы уже поняли, любил я пошалить.
История пятая.
Увы, в список моих недостатков входит и обжорство. Люблю я поесть всласть и, увы, не умею останавливаться совершенно. Помнится, мы в цеху в первый раз праздновали Новый год. Времена были тяжёлые, голодные, зарплаты крошечные, и давали их с большим опозданием. В общем, насобирали, кто сколько мог, стол получился скромным. Спирту, с завода украденного, много, а вот закуси кот наплакал. Народ горячительное по стаканам разлил, поднялся Михалыч, начал тост говорить, как всегда, долго, красиво, с шутками-прибаутками.
Я, разумеется, не мог принять участия в сем действе, поскольку не пил, тем более спирт, поэтому начал потихоньку кушать. С одной тарелочки чуть, с другой кусочек, заслушался балагура и… короче, когда народ опрокинул по первому стакану, обнаружилось, что закусь уже благополучно кончилась, и тарелки девственно чисты и даже тщательно вылизаны. Думаю, не убили меня тогда только потому, что бегал я, несмотря даже на пузо, довольно резво, а дедушки с бабушками, в силу возраста, как раз наоборот, весьма медленно, просто не догнали. И, надо сказать, частенько меня моя страсть к еде так же подводила, но один случай был наиболее тяжёлым.
Надо вам сказать, что Николай Николаевич наш, славный начальник, был большим деспотом и самодуром. Ещё бы, бывший прапорщик, десантник, весьма крупный детина с крошечным, как у мышонка, мозгом. Говорят, в молодые годы и руки распускал, да и при мне разок одного работягу, подвыпившего, так в металлический шкаф для одежды швырнул, что осталась изрядная вмятина в двери. - «Даже если я не прав, всё равно по-моему будет!», вот его любимая фраза. И периодически это самодурство принимало совсем уж уродливые формы.
Канун Нового года, очередной. Бригада собралась в обед праздновать (заранее с Николаевичем договорились, получили, так сказать, дозволение), передо мной поставили двухлитровую бутылку пепси, положили батон колбасы и хлеба, пару банок с рыбой и грибами, остальное предусмотрительно отодвинули подальше (уже наученные горьким опытом, так сказать), и понеслось.
Я, как и всегда, «подмёл» всё, до чего смог дотянуться, осушил бутылочку, в общем, наелся так, что дышать не могу. Народ стаканы опрокидывает, шумит, бабушки песню затянули, и тут открывается дверь и заходит Николай Николаевич, видит эту картину и… не знаю, какая шлея ему под хвост зашла, позабыв, что сам же и разрешил, орёт дурным голосом: - «А ну, по рабочим местам, марш»! Народ едой и водкой поперхнулся, повернулись к нему, смотрят, как на ненормального. Куда идти, какие рабочие места, все пьяные уже в драбадан! Даже Михалыч, скала нерушимая, и тот покачивается, красный, как Советский флаг. – «Я сказал, работать всем»! Начальник ногами затопал. И главное, не поспоришь с ним, у Николаевича правило одно – чуть что, зарплату урезает! А она и так, мягко говоря, небольшая.
Ну, заворчали, поднялись с некоторым трудом, побрели.
А уж мне чуть не хуже всех, одышка мучает, живот раздуло, пепси наружу рвётся, гхм-м-м, из всех отверстий. Мне бы не работать, в туалет быстрее, обняться с прохладным белым другом, в котором всегда журчит вода, да куда там. И напарник мой, тогдашний, столяр Михаил, добрейшей души человек, просто ангел, мастер золотые руки, но горький пьяница, набрался чуть не больше остальных, пришлось тащить. Одно радует, мужичок ростом на сей раз, с меня, тощенький. В общем, до рабочего места я его худо-бедно донёс целым. (Столяр, кстати, самой стойкой моей жертвой оказался, два раза его до дому на себе таскал, прежде чем уволили бедолагу). И вот Мишаня прилёг у двери и заснул сладким сном. Всё бы ничего, но мы тогда заводские кондиционеры ремонтировали и не те, беленькие, современные, а старые, советские, метров пять в высоту махина, да столько же в длину, и вокруг них леса строительные возвести надо, к вечеру, вдвоём! А основной работник, мягко говоря, не в форме. Не то что молоток, голову удерживать не может. И вот я, поплевав на руки, полез наверх. А надо вам сказать, что я ещё и высоты боюсь до жути, какие леса, на стул встаю, уже едва жив от страха, а тут подвал, лампочка единственная, тусклая, балансируешь под потолком, с молотком и гвоздями в зубах, один, страховать некому, да ещё желудок полный до отказа. Страху натерпелся – жуть. До конца дней своих не забуду! Как не свалился, сам не знаю. Единственное, чем дольше работал, тем легче становилось. Оказывается, когда трудишься, пища быстрее переваривается. В общем, к концу дня слепил что-то. Правда, потом мужики три дня разобрать не могли, я же работник основательный, да ещё параноик, строю надёжно, где обычный человек один гвоздь «семидесятку» забивает, я три «сотки» вколачиваю. Где другой доску «двадцатку» выбирает, я «сороковкой» не брезгую. Выходит уродливо, но очень прочно. С гордостью могу сказать, за пятнадцать лет с моих площадок ещё никто не падал. Правда, и ворочать те «козлы» могу только я, такими тяжёлыми выходят.
В общем, к концу смены является наш Николай Третий, царь всея бригады, так сказать, глазки блестят, ещё бы, сейчас ка-а-ак накажет всех за неисполнение работы, как зарплаты урежет, а отнятые денежки себе, родимому, в карман положит, Глядит, а леса стоят!!! И я вниз сползаю по стремянке, бледный, как полотно, с мокрыми, в том числе и от пота, портками, ноги трясутся, «ракетный поддув» из нижнего сопла вырывается, запах вокруг стоит, как в газовой камере, одна искра – и рванёт на славу. Ещё бы, пепси и страх – две вещи несовместные. Отдаю честь начальнику судорожно сжатым в потной ладони молотком, поднимаю мирно спящего напарника, кладу на плечо и несу в раздевалку. Знаете, после того случая я стал кушать куда меньше, а на пепси с колой и смотреть боюсь.
История шестая.
А этот случай произошёл, к счастью, не со мной. Я бы, наверное, не вынес позора. Или, скорее всего, просто бы не выжил.
В общем, работал у нас электрик один, Виктором звали. Устроился много позже меня, в лучшие, так сказать, времена, когда зарплата, наконец, стали приемлемой и платить её начали вовремя. Мужик лет сорока-пятидесяти, просто немыслимых размеров. Настоящий гигант, метра два с лишним, широченные плечи, да что там говорить, живот его был столь огромен, что я бы в нём легко поместился и ещё место бы осталось. Разумеется, и силищей это чудо природы было не обделено. И вот однажды ехал он на работу на трамвае, были там и другие мужички с нашего завода, начинают-то все в одно время. И в том же вагоне возвращались с пьянки-гулянки несколько девушек, лет под восемнадцать, вряд ли больше. Пьянющие, просто жуть. Конечно же, шумели изрядно, матерились так, что рабы на галерах покраснели бы, коли б услыхали.
Наш Виктор имел глупость сделать им замечание. Ну, ещё бы, чего было опасаться, такому здоровяку?! Ох, и зря он это сделал!
Девицы, недолго думая, налетели на гиганта всем скопом и начали выбивать из бедолаги пыль руками и ногами, да так умело, что несчастный едва вырвался, буквально вывалился из трамвая на своей остановке, и бежал до самого завода. Причём фурии и не думали отставать, и заводские мужики, тоже далеко не слабаки, никак не могли их остановить! И гнали те воительницы великана до проходной, пытались прорваться сквозь охрану, а потом не желали уходить и кричали, что дождутся конца смены и прикончат жертву обязательно! Спасло несчастного только то, что начальником службы безопасности у нас оказался полковник КГБ в отставке, чеченец, лишь ему удалось охладить их пыл и прогнать кошмарных девиц. Оказалось, что эти валькирии – курсантки, будущие полицейские, так сказать. Воистину, не позавидуешь преступникам! Или нам, тем, кого такие бравые девицы должны защищать…