Жил-был Корабль. Не так, чтобы очень давно, но и не недавно; а может, еще только будет жить...
Век Кораблей недолог – уж больно тяжелая и опасная у них работа. Особое бытие и особая реальность, где всё во всём и все во всех. Корабль был стар, но не той старостью, что суть немощь, слабость и ржавчина. Он был мудр и отчетливо видел свое будущее – застывшую грязную воду, распадающееся тело у причала, покинутость, заброшенность и в финале – очищающий огонь сталеплавильной печи...
Такова была реальность и таков был конец любого, даже самого могучего и прекрасного Корабля: рождение в Огне, жизнь Воды и Воздуха, твердь Земли и снова Огонь, отнимающий не только форму и структуру, но и память… Живую, огромную, почти беспредельную… Память морей и островов, течений, бурь и штилей, льдов и жарких стран, память людей и птиц…
Корабль видел слишком много, чтобы не начать задумываться над собственной сутью и предназначением, над тем, ЧТО он, в сущности, такое… ЧТО есть Корабль и ЧТО есть корабли, ЧТО есть люди и ЧТО есть Команда…
С ним часто говорили – и в открытую, и потаенно, стесняясь своей к нему любви и нежности - благодаря за заботу, а то и спасение. Особенно запомнился один невероятный и удивительный разговор… Тогда во время стоянки в далекой жаркой стране на его палубе очутился странный человек – не то святой, не то безумец, не то странствующий философ…
Они проговорили до утра, и человек ничуть не удивлялся тому, что Корабль способен мыслить, чувствовать и задавать непростые вопросы - об иных мирах, морях и океанах, о небесных течениях и реках, о далеких звездных островах и странах загадочной нездешней жизни… С тех пор Корабль заболел Великой Мечтой…
Он больше не хотел быть лишь тем, ЧТО он есть… Не хотел быть ни транспортом, ни могучим воином, ни хищным стремительным охотником на себе подобных… Не хотел быть носителем команды и беспрекословным исполнителем чужой воли… Не хотел быть даже прекрасным клипером в пене белоснежных парусов… Чем-то таким, что существует и движется между Водой, Небом, Землей и Воздухом… Не миражом, не призраком, не Летучим Голландцем… Может быть, ЖИЗНЬЮ, пронзающей пространство и несущей ее сквозь пространство?..
И тогда пришло время обратиться к Капитану, ибо у Корабля не может не быть такового: не Корабль у Капитана, а именно так, как сказано… Капитан был очень немолод. Он тоже отчетливо видел свое будущее… Еще год, два, максимум пять – и тихая гавань, бесконечные ночи и дни, одиночество, таверна… Традиционный ром в компании таких же, как он, старых, нелепых и никому не нужных капитанов – уже не морских волков, а, скорее, облезлых дряхлых морских собак, годных лишь на бесконечные разговоры и пустую череду воспоминаний…
Капитан прожил долгую жизнь. Много чего было в ней – и войны с морскими сражениями, и короткая любовь в портах и гаванях, и предательство собственной страной, и болезни, и чудесные спасения, и странные загадочные события… Он не был религиозен в привычном смысле этого слова, ибо у моряков от века своя особая религия. Не исповедующие ее быстро оказываются на берегу или столь же быстро гибнут…
Так что Капитан не удивился, впервые услышав голос Корабля. Помолчал, раскурил трубку, затянулся и сказал слегка ворчливо: «А я уже думал, что у тебя никогда не хватит смелости сделать этот шаг. Что ж, в каком-то смысле, я – это ты, а ты – это я. Давай думать вместе…»
Так объединились две Безумные Мечты, став одним Безумным Делом… Дело требовало многого, но, в первую очередь, СВОБОДЫ, ибо и Капитан, и Корабль не принадлежали себе. Это не было рабством, но не было и свободой. Как решилась эта проблема, рассказывать долго. Скажу лишь, что нашлись люди, безоговорочно поверившие и Кораблю, и Капитану. Их было много – и бедных, и богатых, и белых, и черных, и желтых, молящихся разным богам и служащих разным силам, государствам и странам… Были жившие здесь и сейчас, были жившие когда-то и где-то, и были даже те, кому жить еще только предстоит…
Теперь нужна была Команда – совершенно особая, не имевшая аналогов в морской истории. Капитан и Корабль долго говорили с каждым, и кто сходил на берег, а кто оставался, но таких было очень, очень мало… Предстоящее плавание началось с ними, но ими не ограничилось…
Общая память Капитана и Корабля вела их от порта к порту, от причала к причалу, от страны к стране, от острова к острову… И на каждой стоянке на борт поднимались люди, столь необычные и странные, что считать их Командой мог лишь безумец.
Так появился Боцман, бесславно спивающийся в угрюмом гибнущем северном порту, а с ним и Сестра Милосердия, не знающая, что делать с этим самым милосердием и почти разуверившаяся в его существовании…
Потом образовались Корабельный Кот и Корабельный Пес – эти, видимо, пришли вместе с людьми. А вот откуда пришли Воздушные и Корабельные Духи, одному Богу известно, как и то, откуда взялся Юнга. Наверное, оттуда же, откуда берется и все остальное…
Механик соседствовал с Поэтом, Инженер – с Бардом, Философ – с Впередсмотрящим, а Рулевой – с Корабельным Священником. Последнего долго не хотели брать, однако оказалось, что он за всю свою жизнь не видел иного храма и иной часовни, кроме корабельных. На суше ему просто не нашлось места, а сам он не мог жить без моря, моряков, кораблей и особого – морского же – служения…
Разные они были и непохожие. Не было фанатиков, но не было и неверующих, не было гениев, но не было и бесталанных, не было всемогущих, но не было и безнадежно слабых… Не было предателей, но были склонные к бунту, не было скованных рабской зависимостью, но не было и истинно освобожденных…
Особым был и груз. Сказать, что это было ЗНАНИЕ, значит, не сказать ничего, ибо ЭТО знание грузом не было. Оно не делилось на чистое и нечистое, на праведное и грязное, вечное и временное, истинное и ложное. Трудно сказать о нем что-либо определенное – лишь то, что это были СЕМЕНА, предназначенные для посева на Новом Поле Жизни… Ничто не отбрасывалось и ничто не признавалось лишним. Было лишь то, что БЫЛО и ЕСТЬ, и то, ЧЕМ этому БЫВШЕМУ и НАСТОЯЩЕМУ предстояло СТАТЬ В БУДУЩЕМ…
Шли годы, сплетаясь в причудливую сеть маршрутов, переходов, стоянок. И снова кто-то уходил, а кто-то приходил… Бывшие же с первого дня чувствовали себя единым целым, единым организмом, единым существом. Корабль был его телом, Капитан – несгибаемой волей, Боцман – руками, Сестра Милосердия – душой, Юнга – будущим, Впередсмотрящий – штурманом и провидцем, Поэт и Певец – песней и строкой, а Механик – мощно бьющимся сердцем…
И вот наступил день выхода в последнее плавание и общий сбор, на котором Капитан и Корабль открыли Великую Тайну этого завершающего невероятного похода. Похода, предпринимаемого впервые в человеческой истории.
- Други мои, - сказал Капитан, - мы уходим, чтобы больше не вернуться в мир, который мы оставляем. Чтобы, не вернувшись, возвращаться многократно. Чтобы родиться, не рождаясь, и умереть, не умирая. Чтобы уйти туда, где есть прошлое будущего и настоящее прошлого… Мы уходим, чтобы придти, обретаем, отказываясь. Мы начинаем, чтобы продолжить начатое. Мы Первые, но до нас были Первейшие…
Предстоит много работы. Каждый из нас уникален, единствен и неповторим, поэтому нет среди нас ни старших, ни младших, ни больших, ни малых. Потеря каждого станет потерей невосполнимой, ибо из памяти, знаний и умений каждого будет слагаться ткань Нового Мира, и все, что истинно в каждом из нас, даст свои всходы…
Первыми взойдут самые сильные и смелые. Они помогут остальным и отделят живое от неживого, а плодоносящее от бесплодного и сорного. Никто не будет забыт и ничто не будет забыто, каждый же будет не только возделывать свое поле, но и учиться у соседей.
С нами будут не только наши знания и умения, наши вера и надежда, но и СИЛА. Будет наш Корабль и все, что есть в нем самом… Будут моря и острова, шторма и ветра, города и причалы, школы и университеты. Будут храмы и церкви, хотя вера изменится неузнаваемо. Жизнь будет не вечной, но очень долгой. Не будет болезней, старческой немощи и смерти…
И когда придет назначенный час, один из нас отправится назад, идя по следу прошлого. Пойдет самый лучший, самый сильный, самый подготовленный. Тот, в ком сольются воедино вся наша сила, вся память, все умения и стремления, вся вера и вся любовь к Родине – Матери-Земле. Ему же предстоит совершить немыслимое – полностью сохранить себя и память о себе, память о нас, память пути и память Нового Дома…
Нет, он не родится ни как богочеловек, ни как мессия, ни как пророк. Он будет человеком, но человеком необычным… Память и знания его будут оживать постепенно, пока не станет возможной организация надежной связи между Домом Старым и Домом Новым. И тогда ему предстоит строительство Нового Корабля, куда огромнее и мощнее нашего.
Но не это главное. Ему будет дано умение ВИДЕТЬ каждого и ПОНИМАТЬ каждого, видеть невидимое и слышать неслышимое. Будет дано умение находить готовых к новому рождению в Новом Мире и жизни в нем. Нет, не великих, не гениальных, не удачливых и не безрассудных – ГОТОВЫХ и готовых СТАТЬ ГОТОВЫМИ. Многое будет дано ему, ибо в нем будет лучшая часть КАЖДОГО ИЗ НАС…
И только когда он приведет назад Второй Корабль, наступит очередь Первых. У каждого будет своя задача и свое дело. Вернувшись же, КАЖДЫЙ сможет стать тем, что изберет для себя. И когда-нибудь в необозримом будущем уже здесь, в этом Мире, родится Новый Корабль и Новый Капитан, и снова будет и Команда, и новый маршрут, и новое плавание. И будет так ВЕЧНО. Я все сказал… -
Долгим было молчание, ибо трудно вот так, сразу, уразуметь слова, столь невероятные… И сказал один:
- Темны слова твои, Капитан. Никто и никогда не говорил такое – ни наши отцы, ни наши деды, ни пророки, ни боги… Откуда знать нам, есть ли путь там, где путей еще нет? И кто поведал тебе о них?
И сказал тогда Корабль:
- Давно то было… невероятно давно… Были странные времена и странные люди, которые ЗНАЛИ и передавали это Знание достойным его. Мне оно было передано одним из последних Хранителей. И я ПОВЕРИЛ, хотя трудно назвать ЭТО верой. Скорее, чем-то вроде болезни, в ходе которой Несбывшееся становится возможным и сбывается. Потом так же заболел и Капитан. Остальное вы знаете…
И сказал Философ:
- Как узнаешь о том, что было, если бы его не было? И как узнаешь о том, что будет, если не БУДЕШЬ САМ? Ты есть знание о своем незнании, и если один путь заканчивается тупиком, это не означает, что пути нет вообще. Надо просто искать другие – так было и так будет всегда…
И разве не говорил я тебе, что разум не есть Истина, а лишь жажда Истины и поиск Истины, что мудрость разума есть осознанное присутствие в мире, постоянное усилие понимания, выход за пределы привычного и обыденного? Будь же достоин звания СТРЕМЯЩЕГОСЯ, разумного Бесконечного и Вечного, земного и божественного. Без такого понимания ни Пути, ни Идущего нет…
И сказал третий:
- Разве дозволено любящему сыну покидать больную мать? И разве выкуп из плена братьев и сестер не есть долг живущего? И по-божески ли бросать поля скудные ради полей обильных? И как можно родиться, не умерев? И как возводить Дом новый, когда Старый еще не достроен?...
Отвечал ему Корабельный Священник:
- Разве не слышал ты слов: «В Доме Отца Моего обителей много»? И не слышал другие слова: «Должно вам родиться свыше, от воды и Духа родиться»?
Штурман же добавил:
- И разве не слышал ты такие слова: «Все есть вечность, все есть жизнь и все есть Земля…»? И куда бы не уходили мы и куда бы не возвращались, все это будет и есть Земля наша. Не какая-то далекая планета в иных мирах и пространствах, которая тоже земля, но не наша. Мы сможем побывать и даже пожить там, но у нас только один огромный Дом, Землею именуемый. Мы не уходим от нее и не бросаем ее, не возвращаемся в ее прошлое и не уходим в ее будущее.
НАМ ВОЗВРАЩАЮТ ЗЕМЛЮ ИЗНАЧАЛЬНУЮ И ЖИЗНЬ ИЗНАЧАЛЬНУЮ!
И когда все человечество переместится сюда, для Земли – Старого Дома – наступит время долгожданного блаженного отдыха… Но даже и тогда она не будет одинокой, ибо с ней останутся самые лучшие, самые чистые и самые преданные из детей ее. И останутся ее леса и горы, реки и моря, цветы и травы, рыбы и птицы, звери и Духи живого…
И сказал еще один:
- Я знаю себя. Я не силен и не громок, я не крепок ни в силе, ни в знании, ни в умениях, ни в вере… Разве что в песнях, стихах, музыке…
И Корабль так отвечал ему:
- Что тебе за дело до слабости, ибо я – сила твоя, и что тебе до безверия, ибо я – вера твоя, и что тебе до штиля, ибо я – ветер твой и паруса твои?.. Или думаешь, что тебя, слабого в вере, знании, жизни и силе бросят Знающие, Верящие, Сильные и Умеющие? Не будет такого, ибо что они без твоих песен и стихов?
Еще один, сомневающийся, сказал осторожно:
- Многие из нас не молоды, а другие – не очень здоровы… Мы временны и преходящи… И когда наступит пора перехода, мы можем просто умереть. Так и не осознав своей смерти…
И обрушился на стол удар тяжелого боцманского кулака:
- Молчать! Молчать!!. Отныне никто – никто и никогда! – не произнесет этого слова ни явно, ни скрыто, ни во сне, ни наяву… ЖИЗНЬ и только ЖИЗНЬ!.. Вот что предстоит говорить, просыпаясь и засыпая, ибо если в решающий миг у любого из нас появится хотя бы тень этого слова, все будет кончено. Это будет поражение и гибель…
НЕЛЬЗЯ ИДТИ В ЖИЗНЬ, ИДЯ НА СМЕРТЬ!..
Для подвига Жизни НЕТ ни ни плена, ни гибели, ни смерти – только преданность общему Делу и Команде, только любовь к Родине и высокое чувство долга! -
Многое еще было сказано… ВСЕ дали согласие, и никто не отказался, никто не ушел, никто не сдался…
Странным и непостижимым было оно, это последнее плавание… Дни сменялись ночами, ночи – неделями и годами… Менялись время и пространство, иными становились и небо, и вода, и ветер, и Корабль, и его Команда…
Всякое бывало – и миражи, и мороки, и слепящие сияния, и угрюмо горящие зловещие огни, и полеты комет, и загадочные звуки, и немыслимые мелодии… Иногда небо раскалывалось надвое, и одна его половина светилась жемчужно-бирюзовым цветом, а на другой яростно метались багрово-черные сполохи…
Время и пространство порождали непознаваемое и непредсказуемое… И тогда Корабль плыл по немыслимо древним морям и бесконечным пустыням; плыл сквозь гигантские леса, провожаемый чудовищным ревом бронированных чудовищ, и сквозь молчаливые сумрачные долины, в которых печально бродили неясные тени …
Возникали и распадались Великие Города, и лишь тихий шепот успевал коснуться слуха: «Я Карфаген…»… «Я Троя…»… «Я Микены…»… «Я Рим…»… И сразу – рушащаяся в себя Земля, опаленная небывалым огнем; судороги; тлен… И уже не шепот – шелестящая мысль: «Я… Хиросима…»…
Поля битв… Их было множество… И все смешалось воедино, и не различить уже было, кто откуда и из какой страны, века, эпохи… Это было Царство Смерти, но и здесь присутствовали Чистые Существа с прекрасными и скорбными лицами… И видно было, как спускались они к Уходящему, как брали в бережные ладони нетленное, как прижимали его к груди своей и уносили куда-то ввысь…
Страшная, тяжелая и нестерпимо пронзительная Песня Гибели колебала Миры и Времена… Трудно было выдержать такое, и кто-то заболевал, кто-то был близок к безумию, а кто-то начинал глухо роптать… Были и такие, которые буйствовали и требовали немедленного возвращения назад… И тогда годилось все – и тяжелые кулаки Боцмана, и тихое слово Священника, и оскаленные зубы Корабельного Пса, и добрые руки Сестры Милосердия, становящейся в эти трудные моменты всеобщей матерью…
Однако не было ничего ужасней, чем Песнь Пустоты и Слово Небытия… И тогда вперед выходили Певец и Музыкант… Их оружием были Песни Мира, и когда звучали они, все остальное начинало стихать. Рождалось удивление, потом – Потрясение… Интерес… Вопрос… И вот уже в том, что было НИЧТО, начинало формироваться НЕЧТО… И летело Оно вслед за Кораблем и требовало: «Еще! Еще!!. ЕЩЕ!!!»
Бывало, что Корабль попадал в моря Сомнений и Неверия – неподвижно бурлящую субстанцию, порождающую и пожирающую самое себя… И тогда все включались в борьбу – и Капитан, и Философ, и Священник, и вся Команда, включая Кота и Пса… И вот - спорили, и вот - доказывали, и вот – побеждали, получая право двигаться дальше…
И был День, и Солнце, и Ветер, и касание соленых брызг, и Радуга за кормой… И тогда наступал черед Юнги нести вахту у руля… Это было время Отдыха, светлого Покоя и бесконечной тихой Радости… Ибо Юнга был ребенком; ничто грязное, греховное и лживое не могло даже приблизиться к нему, и не было в нем самом ничего, кроме добра, света, доверия к миру и любви к нему…
Потом наступала Ночь… Особая, никогда и никем не виданная… Все засыпало… И тогда Корабль превращался в то, что было его ИСТИННОЙ СУТЬЮ: распахнутость и бесконечное расширение, сон без сна, молчание, в котором таилось множество голосов, миры и вещи, не содержащие в себе ни «ДА», ни «НЕТ», ибо были они УЖЕ тем, ЧТО были и ЧЕМ были, и не было нужды хоть как-то определять, разъединять или объединять их…
Звезды отражались в море, а море – в звездных потоках и течениях… Не становилось ни вод, ни тверди, ни небес – лишь Бытие и звучащая в нем непостижимо прекрасная ПЕСНЬ ЖИЗНИ… Не становилось даже Божественного, ибо не было Ему нужды как-то проявлять Себя… Зачем? АЗ ЕСМЬ… И это наполняло все сущее Великой Радостью, бесконечно отражающейся и отраженной во всем… Потом наступало Утро, и все снова обретало привычный вид: Капитан был капитаном, Корабль был кораблем, а Команда – командой…
Сколько длилось это плавание, сказать невозможно. Нет ни точки отсчета, ни меры для измерения Неизмеримого. И все же настал Последний День и Конечная Точка. Память тысяч и тысяч Кораблей хранила в себе координаты таких мест… Даже погибая, они всегда успевали передать их Братьям своим; знали о них и Капитаны. Тайна эта передавалась из рук в руки, из поколения в поколение, от Капитана уходящего к Капитану, приходящему ему на смену…
Много было на Земле таких мест, но это было самым опасным и самым непостижимым… Были ВХОДЯЩИЕ этими Вратами, но не было ВЕРНУВШИХСЯ…
Низкий могучий гул наполнял все: он казался мощным и глубоким дыханием Кого-то или Чего-то… Горизонт самым немыслимым образом начал сворачиваться, проваливаться в себя, скручиваться… И над всем этим медленно разгоралось бездонное многоцветное сияние…
И тогда Корабль сказал: «Пора, Капитан!..» - «Да, - ответил тот, - ПОРА…» И над содрогающимся и сворачивающимся пространством прозвучали первые мощные аккорды, а за ними грянула Великая Песня – вечный гимн Жизни, презревшей Смерть и победившей ее:
«НАВЕРХ ВЫ, ТОВАРИЩИ, ВСЕ ПО МЕСТАМ,
ПОСЛЕДНИЙ ПАРАД НАСТУПАЕТ!..»
***
И все кончилось, а, может быть, лишь началось, ибо никто никогда больше не слышал ни об этом Корабле, ни о его Капитане, ни об этой удивительной Команде…
Кто знает, удалось ли им это безумное и почти неисполнимое Дело, удалось ли дойти, сойти на Берег и приступить к небывалому строительству Нового Дома для всех нас, живущих ныне, и для тех, кому жить еще предстоит... И кто знает, может быть, в мире УЖЕ родился ТОТ, о ком так мечтают и Корабль, и Капитан, и Команда? Ведь жизнь этой Мечты – не год, не век, не эпоха, но ВЕЧНОСТЬ…
И может статься, что не бесполезным и не бессмысленным оказалось это плавание, как не было бесполезным и бессмысленным последнее сражение бессмертного «Варяга»... Кто знает, кто знает… Будем же ждать и верить, ежели не можем уразуметь…
***
6 – 7 апреля 2010 г., г. Набережные Челны.
***
Иллюстрация из Интернета