...Дождь вновь барабанил по куртке, шёл косым шлейфом. Щиток над местом возничего и не думал укрывать от этой погодной напасти. Феликс периодически прикладывался к бурдюку с перелитым из жбана пивом. Разминал успевшую затечь шею и коченевшие на ветру пальцы на рычагах управления.
- И какой умник придумал, чтобы возничий должен быть наполовину снаружи, а не целиком внутри?! – мысленно ворчал Жнец, вглядываясь сквозь линзы ночных окуляров в лес, обступивший размякшую от небесной хляби дорогу. Дикие заросли обступали с обеих сторон и кое-где ползучие стволы древунов уже успели поглотить часть колеи.
- Ага! - отметил про себя Жнец, если древуны уже успели проложить свои узловатые корневища, того и гляди, и древокрабы пожалуют. Симбиоты всегда держались поблизости друг от друга. И ползучие древуны, служащие источником их дополнительного пропитания, и сами охотничьи отряды крабов-разведчиков. Продолжительный участок дороги уже сдался под напором медленно, и неуклонно поглощающего дорогу леса. А это означало только одно - запустение и вправду шествовало тут на правах хозяина и всесильного властелина.
- Как будто где-то по-другому! – хмыкнул Жнец, прихлебывая из бурдюка пиво. Корчмарь не обманул – пиво было паршивым и отдавало плесенью. Но сейчас, поев и согревшись в таверне, охотник чувствовал себя чуть лучше. А всполох едва не прогремевшего в таверне взрыва, придал Феликсу немного огня в жилах, раззадорив и отчасти взбодрив.
…В просвете ночного неба, обсыпанного оспинами тусклых сквозь туман звёзд, клекотали стервятники. Они кружили в небе в течении получаса, явно не испытывая никого дискомфорта от мелкого, моросящего дождя. Любители поживы определенно собирались полакомиться на остатках пира с чужого стола.
Присутствие стервятников о многом сказало Феликсу. Значит, они давно уже приметили скопление доступной пищи на этом участке дороги. И теперь просто выжидали подходящего момента…
На дорогу выскочило несколько косматых фигур и ринулось наперерез фургону. Красные огоньки жадно блеснули в глазах некроволков. Один из них, как видно самый нетерпеливый, хватанул зубами стальную ногу левого механического коня. За что и был незамедлительно наказан. Не успев расцепить челюстей, он был подтянут под «молот» непрестанно двигавшихся ног и его череп раздавлен в труху под очередным шагом, нёсшихся галопом, зверомашин.
- Совсем дикие, стало быть! – отметил про себя Жнец. - Если кидаются в ноги, значит, не знают, чем стальные отличается от обычных коней, потому и тактику избирают наиглупейшую.
Несколько, особенно догадливых, особей оставили попытки ухватить стальные конечности. Они, чуть сбавив скорость, приглядывались к вознице, маячившему в передней части фургона.
Феликс привычным движением выхватил пистолет из наплечной кобуры на левом плече. И навскидку отправил три пули, в сторону продолжавшей преследовать фургон хищной свары.
Кислотные пули с громким всплеском лопнули на шкурах некроволков. Святящиеся в темноте брызги концентрата полетели в стороны, стремительно прожигая, как вода на хлопковой бумаге, дыры в боках и спинах. Лес Тенёй огласился визгом и протяжным воем. Несколько некроволков, те, в кого попал Жнец и те, кто был ближе всех к ним, кубарем покатились по дороге. Остальная часть своры мигом переключилась на павших сородичей, и отстала от фургона занятая дележом добычи.
- Им есть, чем теперь заняться, чем затушить всепожирающее пламя голода! – промелькнуло в голове у Жнеца. С волками жить – зубами попусту не щёлкать! Запах ошпаренного кислотой мяса отпугнул бы настоящих «санитаров леса», но только не некроволков.
- Да и когда я в последний раз действительно видел живого волка, а не эти вечно голодные кадавры? – задумался Феликс. И поворотом рычагов изменил направление движения фургона, чтобы с треском не врезаться в очередной ствол присоседившегося к полотну песчаной дороги древня.
- Пять лет назад, десять?! Кто знает, сколько же их осталось в этом прогнившем мире, где мёртвые, как живые, а живые, подчас словно тени, бродят по одичавшим землям. Вот возле Новогорода некроволков теперь так и вовсе не сыщешь. Их регулярно отстреливали не только заградительные отряды, но куда чаще охочие до прелестей охоты бандиты. Иное дело, что в сточных водах осклизлых каналов столицы обитали существа куда злее и опаснее. И с каждым годом всё становилось всё хуже и хуже…
Не прошло и пяти минут, как новая опасность нагрянула из лесной чащобы. На сей раз атаковали с двух сторон и нападавшие твари явно целили именно в Жнеца, а не в сторону механических зверей. Феликс резко рванул рычаги в левую сторону. Туда, где маячила только одна фигура, когда как справа из разросшихся придорожных кустов их выпрыгнуло стразу три. Не вынимая пистолет из кобуры, укреплённой на плече, Жнец развернул ствол оружия - в летящего навстречу ему древокраба и мягко нажал на спусковой крючок.
Громыхнуло сквозь прорез в нижней части кобуры. Краба, раззявившего пасть, усеянную мелкими пилообразными зубьями всего в нескольких сантиметрах от лица Феликса, отбросило обратно в темноту. Зато время на отражение основной волны крабов было выиграно. Вынув дымящийся ствол из кобуры, Жнец тремя меткими выстрелами впечатал пули в прыгнувших на него с ветвей, мохнатых монстров. Шипение кислоты и скрежет жвал слились воедино и остались где-то там, за несущимся на всех порах по лесной дороге фургоном.
И снова на дорогу, прямо перед мордами стальных коней, выскочила из зарослей крапивы тройка закованных в хитиновый панцирь существ. Одного из них Жнец подстрелил ещё во время прыжка. Два остальных сгинули под копытами и колесами набравшей полную скорость повозки.
Фургон чуть подбросило вверх, и в этот самый миг Жнец уловил краем глаза тень, движения на крыше повозки. Стремительно рванул на себя рычаг торможения. Кони встали на дыбы, из тормозных клапанов с лязгом ударил пар. Фургон затормозил и завихлял в грязи, стремительно гася набранную прежде скорость. Прыгнувший с крыши фургона краб, неожидавший такой решительной остановки, со свистом перелетел через голову Феликса. И, приземлившись на бронированный круп лошади, беспомощно заюлил, пытаясь сохранить шаткое равновесие.
Прогрохотало два выстрела. Кислота брызнула в открытую пасть, разливаясь прожигающим внутренности потоков в глубь крабьего чрева. Дико заверещав, краб вздулся пузырём и лопнул, разбрызгивая слизь и ошметки по округе. Жнец заслонил лицо рукой в кожаной перчатке. Через секунду нетерпеливым взмахом руки отшвырнул всё, что пыталось налипнуть. Он превосходно знал, сколько времени активна кислота, с какой скоростью он способна проедать живую плоть или защитные доспехи. Из таких мелочей и складывалась скучные будни профессионала или занимательные приключения неосторожного трупа.
Как только стихли звуки погони, Жнец сбросил скорость и решил переключить внимание на карту. Но перед этим следовало поставить метку, ведь вероятное местонахождение гнезда древней могло сослужить со временем Феликсу весьма полезную службу.
Отправив в рот мятную пилюльку и соединив пальцы ладоней в треугольник, он прикрыл глаза и сконцентрировался. Замечательная штука эта аромопедия. Курс тренировок, и стабильная фиксация определённого запаха или вкуса на закреплённой функции сознания плюс умение ретроградной мнемоскипии могло придти на помощь в самый неожиданный момент.
То, что ты видел, но на что не обратил должного внимания, как в случае погони, выуживались из тайных хранилищ подсознания, всплывало перед внутренним взором. Из кусочков паззла выстраивалась цельная картина пережитого. Жнец мысленно сформировал все видения в объёмную сферу. Так удобнее было получить доступ к любому участку припоминаемой в деталях картины.
Словно в замедлении вырисовывались фрагменты нападения. Теперь-то Жнец мог отчетливо и не спеша рассмотреть, словно застывших в воздухе крабов и приметы на местности.
- Хм! – хмыхнул Жнец, - мох на панцирях был сверху пятнистого зеленого цвета. Маскировка - слияния с лесным окружением. В то время как нижняя, брюшная, обычно незаметная до момента нападения, вентральная часть выделялась оранжевым цветом.
Жнецу ударила в нос волна уксусной вони, исходившей от крабов. В глаза бросились поросли мха на панцирях крабов. Даже в замедлении по ним заметно пробегала волна шевеления мхов и лишайников. В бороздках зубчиков на раскрытых для атаки клешнях поблескивал парализующий яд. Маслины глаз топорщились на коротких отростках, усаженных на приплюснутых головах.
- Стало быть, вы у нас не болотники, и тем паче не речные инсектоиды! Скорее уж лесовики, а из этого следует, – отмечал про себя Жнец – что и держитесь вы вдали от источников воды, но поближе к дорогам и просекам. А живёте вы, други любезные, тройными колониями. Несколько десятков разведчиков, два-три стража и одна самка-королева, производительница и вершина в иерархии древокрабов данного вида. Разведчики нападали группой, оттого следует вывод – гнездо где-то неподалеку. Не дальше, конечно чем в радиусе 100-150 метров. Стражей с вами не было, значить гнездо и не ближе 70-80 метров. Впрочем, настолько близко к дорогам гнезда не ставили даже самые наглые и нетерпеливые инсектоиды. Охрана самки важнее всего! Даже её ненасытный голод в период окукливания не заставил бы вас отправить на охоту группу на большое удаление. Один, два краба, рыскающие в поисках поживы – вот это вполне вписывалось в привычное их поведение. Воины и разведчики порой отходят на километры вперёд от гнездовища в поисках новой добычи. Вместе с тем, большая часть колонии всегда готово стремительно вернуться по первому зову к своей Causa essendi*…
(знач. «смысл бытия»)
Феликс переключился на детали местности, примечая изгибы и повороты дороги, ряд поваленных сосен и берёз.
Акцентировал своё внимание на поросший мхом обломок скального титана. На выщерблинах на гигантском лице павшей статуи, обратившей свои слепые очи в хмурое ноябрьское небо. На едва заметный ручеёк, неспешно огибающий кусты, из которых нагрянули разведчики. Мало-помалу из разрозненности первых впечатлений сложилась «дорожка из хлебных крошек». Жнец открыл глаза и взглянул на циферблат верстомера. По старой привычке, выработанной с годами в рефлекс, он вновь запускал его, стоило ему лишь наметить новую цель на карте. Путь до точки - для своего следующего перемещения по заданному маршруту.
Он знал, сколько пройдено пути по дороге. Примерное время атаки. Детали того места, где крабы попытались наброситься на него. И потому вычислить примерное положение гнездовище не составило ему особого труда.
- Ну, вот и дополнительный плюс к заказу, – повелел Феликс, прихлёбывая очередную порцию горьковатого пива.
- Если всё выгорит должным образом, то и я смогу разобраться с заказанной тварью и обойтись малой кровью. Вернусь в корчму, отъемся вдоволь, и наконец-то, в кои-то веки высплюсь, в кровати. А утром нагряну в гнездовище древокрабов с ответным визитом вежливости. Экстракт из желез самки, как никогда отлично пополнил бы опустевший набор Гадючьей укладки снаряжения. Два в одном – одним ударом и клопа убить и чужой крови с него напиться. Как говорилось в одной циничной, но меткой разбойничьей поговорке: «В деле и нитка пригодится – до дыбы не доходя втихую удавиться!»
...Дорога вывела его фургон почти прямо к месту подсказанного корчмарём. Одного беглого взгляда было достаточно, чтобы понять - именно здесь на караваны совершало набеги, неизвестное до сей поры, чудовище.
Торговые фургоны, телеги и кареты лежали по обочинам опрокинутыми и разгромленными. Разорванные тюки и разбитые бочки, и их некогда съедобное и не очень содержимое, пестрым ковром покрывало придорожную грязь, усеянную павшей хвоёй и пожухлыми листьями.
Часть обглоданных некроволками трупов лёжа на обочине, безмолвно пялились в затянутые перистыми облаками небесные выси. Когда как другие тела – оказались в дорожной грязи, уткнувшись обезображенными лицами в испещрённую следами, потревоженную беготнёй землю.
Стервятники лениво с клёкотом переругивались с жирными воронами за право господства над территорией. Не сильно при этом утруждая себя склоками и межвидовыми столкновениями. Еды хватало всем. И волкам трупоедам и червям, шевелившимся в разломах покорёженных рёбер и черепов. Кто-то, достаточно сильный, чтобы перегородить объезды валунами, оттеснял караваны в узкий участок меж поросших хлипкими осинами холмов.
Мало того, - Жнец заметил выжженную растительность, осыпавшиеся по камням комья чернозёма и другие косвенные признаки применения взрывчатки. Некто неизвестный, и проворный, кидал бомбы в проезжающие укреплённые фургоны купцов. И этим заваливал их на бок, совершая раз за разом свой довольно-таки успешный манёвр. И этот инкогнито явно был куда коварнее, чем любые из самых хитрых, вывороченных Великим Затмением зверей или кадавров.
Стервятники слетались уже на разграбленное. Доедали, уже прежде убитых, так и не успевших далеко убежать от повозок и карет пассажиров и возничих. Никто не выжил и не успел рассказать, что за диковинный «зверь» устроил им ловушку в выгодных для него условиях.
Оглядев разбросанные припасы, по многим из которых заметно проступала плесень, Жнец отметил множество примечательных мелочей. Устроивший налёт строго относился к процессу разграбления, отличаясь исключительно точной избирательностью. Он отбирал и уносил предметы отнюдь не хаотично и ни разу не жадно, демонстративно наплевав на многие съестные припасы.
- А местные перебиваются с лепёшек на воду, если верить причитаниям держателя корчмы, пока тут в грязи гниют подпорченные фирменные сыры и тухнут копчёные колбаски от лучших лавочников Новогорода.
У этого «разбойника», или весьма избирательный вкус гурмана, - решил Жнец - либо он выбирал только то, что можно легко сбыть, не утруждаясь с сохранением или перевозкой.
Следы грабителя заметно выделялись среди прочих. Крупные, угловатые и прямые линии навевали Жнецу мысли о неком подобии прямоугольных лаптей. Следы крупнее человеческого размера обуви, и по степени вдавления в почву можно было судить о весе потоптавшегося возле вскрытых купеческих сундуков и баулов.
- Килограммов 170-190, никак не меньше! – констатировал Жнец, опустившись на одно колено к земле для пристального изучения следов. - Ноги приволакивает, шаркает и определенно ничем не пытается скрыть цепочку следов уводящих на вершину холма.
- Наш «гурман», или чрезвычайно наглый и безответственный и не думает таится, либо нарочно не потрудился замести следы преступления. А это сулило большие проблемы, чем скажем банальная чудовищная сила или непрошибаемая бердышом шкурка.
Следовало бы дождаться утра и хотя бы минимального прояснения, но Жнец всё-таки решился продолжить активные поиски, невзирая на позднее время суток. Гнездо древней осталось далеко позади, зато утром сюда могут нагрянуть Грибы-ползуны. Последние не раз попадались Жнецу в его странствиях. И он в их отношении усвоил одну старую истину, гласившую: Не трогай гриба – коли тебе жизнь дорога. В дерьме ядовитом весь измажешься, пальцев не досчитаешься - а проку и выгоды с разворошённой колонии грибов, меньше, чем со случайно подцепленного в нелегальном Храме Нетерпеливости триппера...
продолжние следует...