Вот уж ни когда не думал, что влюблюсь в стоматолога. Не вязалась в моей голове эта профессия с этим тонким и возвышенным чувством. Честно признаюсь – зубы лечить не люблю. Нет, не то, что не люблю – боюсь до чёртиков. И людей этой мужественной профессии этими же чёртиками и считаю. Так на тебе, любовь зла - полюбишь и стоматолога (ударение на последний слог). Как все это началось, пересказывать не хочется, да и не имеет смысла. Ночь, улица, аптека. В нашем случае – поликлиника, регистратура, кресло. Когда я увидел своего врача, в голову, словно белки в дупло, на бешеной скорости стали заскакивать мысли. Первая (злая): «Да что ж она себе другую профессию выбрать могла?» Вторая (тоже не добрая): «Нет, лучше бы врачом был мужчина или женщина погрубей, как же не хочется перед этим совершенством быть трусом». Третья (отчаянная): «Надо же что-то делать?» Четвёртая (паническая): «Что?» Мозг от перегрева спасла самая многочисленная нация, своей древней мудростью: «От того что тигр собирается вас съесть, он не становится менее красивым». А тигр был действительно чертовски красив, вернее тигрица - совсем ещё молодая, гибкая, почти котёнок. И мурлыкала она тоже очень мило, облекая слова в уменьшительно-ласкательную форму: «зубики, слюнка, щёчка, десенка». А ещё она в своем белом коротком халате была похожа на фею, такую же лёгкую и воздушную…
Сеансов было назначено семь. И уже после первого я почувствовал, что жду второго уже не только со страхом, но и с … я не знаю с ЧЕМ, не могу подобрать нужное слово, но после каждого нового сеанса страха становилось все меньше, а этого больше. Семь раз я садился в это чертово кресло, дрожа не понятно от чего. Как же сложно, скажу я вам, обожать с открытым ртом. Когда тебя касаются её волосы, когда ты чувствуешь запах её духов, когда её глаза и губы оказываются так неприлично близки. И все это заметьте с открытым ртом, в котором все время, что-то происходит. Сеансы кончились несуразно быстро, почти внезапно, но ещё некоторое время оставалось окно. Такое огромное окно, кажется, их называют витринными, за которым она работала. Жалюзи на этом окне почти никогда не закрывали, и выходило оно на довольно оживлённую улицу. И оживление этой улице иногда придавал и я, хотя мне было нужно спешить по совсем другой улице, в совершено противоположной части города. Мимо этого окна я шёл очень медленно, как бы задумавшись, немного скосив голову влево. Наиболее точное определение происходившего со мной непонятия (наконец то сформировалось хоть какое-то слово) – томление. Неторопливое и сладостное…
А затем, как всегда, бывает в жизни, навалилось что-то, дела какие-то, закружило меня и отнесло от того окна. Но история имела продолжение. Я встретил её совершено случайно. На улице шёл дождь, и она тоже шла по этой же самой улице, без зонта, улыбаясь чему-то своему. Я инстинктивно бросился к ней, из под козырька остановки автобуса, лихорадочно раскрывая зонт и мало чего соображая… Мы шли по мокрой улице, и я держал в правой руке раскрывшийся зонт и её ладонь. Шёл тёплый дождь, и мы тоже шли с этим дождём, и её ладонь была тёплой и влажной. Мы шли и молчали и в этом молчании не чувствовалось абсолютно никакой неловкости. А потом она повернулась ко мне и сказала: «А я вас видела за окном. Это же вы ко мне приходили? Какой вы, право, неловкий». Немного помолчала и добавила: «А не пригласить ли вам меня в кино?»… Я не могу вспомнить, о чем был фильм, не могу вспомнить его названия. Я даже не могу сказать, был ли фильм вообще, или мы сидели одни в ватной и тёмной пустоте… это был какой-то космос, где на время, за ненужностью отключили все звезды. И я впервые в жизни почувствовал, именно почувствовал, а не понял, что такое невесомость, когда единственное, что связывает тебя в этот момент с какой-либо реальностью - это прикосновения её волос, запах её духов и микроны расстояния до её губ. Неприлично близкого расстояния, когда становится просто неприлично так долго держать паузу… «Черт, а я ведь так и не сходил к пародонтологу. На последнем сеансе она так настоятельно рекомендовала, почти просила. Видимо поэтому передний зуб и начал шататься, она же почувствует» … по экрану бежали финальные титры, в зале зажёгся свет, зал стал пустеть, а я все ошарашено сидел в последнем ряду и все не мог осознать неслучившееся…