«Бродский, ну где же ты? Пожалуйста, Бродский... покажи направление хотя бы! Я ехала через пять границ, и у меня есть план захоронений на Сан Микеле – я все равно найду! Но это так обидно: искать почти час на маленьком, в принципе, кладбище и не находить... Бродский, ты где?»
Именно так: почти панибратски желая разжалобить дух Нобелевского лауреата, взывала я; и вытаптывала уже по кругу редкие, не растущие здесь из-за скудости почвы травинки вокруг могил; а он все «не находился».
В арочном проеме появилась группа людей. «Русские евреи - тут же определила безошибочно – И тоже ищут».
-А , давайте искать вместе! – предложила после обмена информацией, в которой все сводилось к тому, что план кладбища утвержден в мэрии и печать на нем - не оттиск кошачьей лапки.Могила точно должна быть здесь...в этом квадрате.
Хотелось чертыхаться, но близость «того света», вернее его поверхностной составляющей держала « в рамках».
-А давайте, приз дадим тому, кто найдет? – улыбчивый ребенок сдал себя с потрохами-
-Ведь ты уже нашел, мальчик ? – неприлично громко для кладбища крикнула я через ряды могил.
Ответа не последовало, но все уже спешили к маленькому серому портику со скромной надписью кириллицей и латиницей.
- Я читала, что здесь в любое время года живые цветы – наши не забывают... – почему-то шепотом произнесла одна из женщин.
– Вот, и мы с цветами ... и Вы – повернулась она ко мне.
-Да, я не только с цветами – почти обиженная на него за долгие поиски - протянула букет роз к покрытому моховой «испариной» вазону – Я еще и со стихами. С посвящением...
Хотите, прочту? Мальчик, ты будешь слушать, не перебивая ?
-Да... буду.
Мне нравилось все в них... В четырех взрослых и ребенке. Как благородно молчали в паузе поклонения и благодарности великому Йозефу. Как поправляли цветы на мраморном основании памятника.
Как слушали потом меня:
« Может быть это главное – мы разминулись во времени
Вечность - наш общий адрес в потустороннем мире...
Лиры менялись на доллары – платой за угол временный
Вешал ли ты иконы в пятом углу Памира?...»
Я читала долго. Впервые – свободно. Уверовав в их искренний интерес и душевный отклик. С абсолютной убежденностью в том, что этой еврейской семье не нужно объяснять о каком фото идет речь в стихотворении , и что за томик Ахматовой «выпавший» нарушил ритмику строфы. Они были здесь не случайными посетителями. Они любили Бродского. Тем ценнее была теплота благодарности.
-Спасибо Вам, Елена... талантливо...очень... Он тоже услышал Вас. ..уверены, что услышал...
Мы простились, обнявшись. Я была счастлива, что не стала здесь лишней. С панибратством цеховского «Бродскому из Венеции» ...
Кто он мне? – Гений... а кто я ему? - никто.
Но ведь, не просто так затянулись поиски! Это он дал мне живого слушателя!
Интеллигентного и тонкого; К тому же не испанца какого-нибудь; а здесь в Венеции, носителя «великого и могучего» из пустыни Аравийской... Это он дал мне час на прорастание зерна горечи в тугой колос под серп саркастичного: «А, давайте дадим приз!»
Как все неуместно в этой жизни!
Особенно ее суета; обесценивающая НАЧАЛО И КОНЕЦ...комкающая и сам лист с драгоценным откровением ...
http://www.proza.ru/2013/10/25/320