Любя человека,
дай соврать ему.
Извечная борьба отцов и детей – есть ни что иное, как внутривидовая борьба за жизненное пространство. – Тут каждый должен помогать себе сам, и не надеяться особо на дар родителей. Дело в том, что в моем окружении нет миллионеров, а потому жизненная моя тема относится только к малоимущему классу.
Когда на душе невыносимо больно, город сжимается до размера двух улиц, которые надо пройти для элементарного променада. В моем доме и сегодня все напоминает о былом счастье. – Было когда-то и такое.
Я просто живу с этим чувством каждый мой пенсионный день, хотя бабы и родина в чем-то обманули меня. – И бабам, и родине любить меня сложно. – Мне в голову лезет всякая «хфилософия». – Кому она нужна сегодня?
Дома даже старая рубаха помнит о годах прожитого счастья. Есть в доме вещи далекой моей семьи. Они дышат, и говорят что-то, но голос их неразличим. – Все в прошлом. Смешно, но в память о любимом человеке я могу хранить водочную бутылку. – Годами. – Был у меня такой человек.
В свое время группа «Beatles» так же пережила свой собственный «момент счастья». Все исполнители были молодые, все пели и сочиняли свои песни, и все, вроде бы, было хорошо. Но вот пришло время, и группа по каким-то причинам распалась. От былого осталась лишь ностальгия.
С распадом «Beatles» все потеряли все. Весь мир сидит теперь и перемалывает в уме перипетии существования того коллектива. Ни один из участников ничего не выиграл от разлада. Все стали беднее. – И все.
Понятие «жизненное пространство» в России с ее неустроенностью подразумевает наличие у каждой семьи квартиры. Государство сегодня, между тем, систематически недоплачивая людям, от этой проблемы самоустранилось. Равняяясь на государство, недоплачивает народу и частник. Миллионы молодых семей в итоге не могут позволить себе угол, хотя бы на окраине мегаполиса. – Тенденция переселения не в города уже, а в мегаполисы, приобрела сегодня всемирный масштаб.
Та же тенденция «мизерных зарплат» актуальна и для провинции, где положение с работой много хуже, чем в столицах. Я знаю несколько молодых семей, которые никак не могут приобрести жилье. Это – проблема проблем, которая с годами никак не решается. Ужасным бременем для некоторых россиян, естественно, является ипотека.
Лично у меня сегодня есть жизненное пространство. – Оно включает в себя две комнаты на Пешков-стрит, кухню, ванную и неисправный ватерклозет. Вполне достаточно для 60-летнего упитанного мужчины без пропеллера. В 2015 г. я стал дополнительно осваивать загородный дом свой, и в нем на счастье оказалось еще 4 комнаты, обитых ДВП и вагонкой. – Родитель мой в этом плане старался.
В свое время мать и отец рассчитывали, что в дом над озером будет съезжаться большая семья. К сожалению, мечты их, похожие на фантазии Жюля Верна, не сбылись. – За последнее десятилетие семья полностью «растаяла» и полностью потеряла старое поколение. Теперь самый старший в семье уже я. – Моя же конкретно семья со всеми зятьями, дочерьми и отпрысками никогда в дом тот приехать не сможет. – Всех связывает только моя генетика, и между собой они едва общаются. Проще сказать – не общаются вообще.
Все дети живут по разным углам. – У каждой дочери – муж и собственное гнездо. Вкруг гнезда выстроен мир, у каждого свой, куда я вступать не решаюсь.
Сегодня у меня есть собственный диван и комп на журнальном столике, на том ровно столике, на котором была писана книга моя – «Север Гдовщины». – 500 экземпляров ее я роздал за «здорово живешь» землякам. – За символические деньги в 100 рублей брать ее они не желали.
Я думаю, что эту книгу, большую по объему, – полностью никто никогда не прочтет. Это судьба всякой большой книги. – Кстати, о том, что «Север Гдовщины» люди читать не будут, предупреждал меня некто Ефимов. – В его словах при этом звучало ерничанье. – Он думал, что наивные люди, прежде всего, будут думать о его, Ефимова, благодеяниях на благо церкви.
С годами некоторые приобретают привычку давать оценку моему труду как историка. – Я иногда слышу, напр., стереотипные суждения о том, что, мол, группа моя в Контакте – мертва. Это говорят технари, которые шарят в сети, но в историческом плане не сделали ничего. Редактор Знаменки вдруг стал давать мне советы в том плане, что краеведческие статьи надо писать в «газетном стиле». Раньше он говорил, что статьи должны быть читабельны.
Покой важен для моего творчества, ибо серьезные персонажи, которые стоят у меня на повестке дня, суеты и шуток не любят. Это и Лермонтов, и Пушкин, и Кюхельбекер, и Грибоедов. Екатерину Сушкову и адмирала Шишкова тоже надо помянуть. Вся эта литературная братия так или иначе была связана с помещиками Гдовского края, где я имею честь пребывать на досуге. Между тем, воспоминания о Гдовщине известны только у Григоровича, 3 – 4 эпизода. – Совсем малость.
С годами все сложнее становится входить в транс письма. При этом, не дай Бог, потерять смысл искусства и жизни. Не дай Бог, стать безразличным. – Между тем, я общаюсь иногда с одной из бывших муз, с тоской разглядывая ее коленки, одетые в кремовые колготки. – Биологическое чувство неистребимо.
Плохое нынче неактуально. Оно и не в моде. – Время все лечит. Я согласен со всеми, но мне все безразлично. Я видел все, и все прожил. Пусть все будут правы, лишь бы меня не трогали.
За окном – раннее утро, – 5.40. Светит солнце и, как водится, поют птицы. Небо сияет первозданной синевой.
Никто не звонит, и это трогает беспокойное сердце. Я создал свой собственный покой, и это – настоящий Тибет. В нем даже невесть откуда взявшийся сосед, не здоровается. – Такая на озере культура. – Сверху донизу. Дома стоят стена к стене.
Я подсчитал – сколько стоят в пересчете на новые цены хотя бы окна в моем доме. Я пришел в ужас. – Этой суммы я даже за год не получу даже в виде «пендии», которую мне назначила родина.
В сем доме я не нашел ни одной книги, кроме пособия по садоводству. Видимо его тут только и читали.
Сегодня опять лезу на южный фронтон красить и ем вчерашнюю курицу. Завтра у всполошной m-me Беляцкой увижу на фестивале дорогих мне Светланку и Нелю.
Жизнь продолжается. – Надо б купить коньячку для Нели, но приедет ли она, не знаю. – Очень милая дама. – И фото у нее хорошее. – Такое впечатление, что она всю жизнь ходит по Луге в народном костюме с висюльками.
С утра набросал 3 абзаца, а 5 абзацев поправил. Правка всегда занимает больше времени, чем составление набросков.
Брить ли на завтра бороду, не знаю. – Чувствую только, что многим она надоела, да и сам я надоел всем. Что делать?
С утра, видимо, надо пить чай, а не колошматить компьютер. Чай скрасит утро и упокоит мир. – Надо пойти, включить электро-плиту.