Шалопай Глюк
Был у нас на кафедре один студент со смешной фамилией Глюк. Ну, шалопай из шалопаев. Учился на одни «трояки». Ни одной сессии не сдавал без «хвостов». Вроде бы для журналиста курсовую сделать – святое дело: без нее к экзаменам не допустят. Однако, тянул до последнего, и в день сдачи еще что-то записывал в подводки павильонные, чтобы еще успеть вставить в свою работу. Его мастер по журналистике – очень строгая особа – несколько раз грозилась выгнать к чертовой матери. Как студенты говорили , «перевести на библиотечный». У нас все, кто не справлялся (обстоятельства семейные или писать оказалось тяжело) переводились на библиотечный. Там всегда был недобор и переводили охотно. Он эту фишку усек, и когда над ним сгущались тучи, сам выпрашивал троечку, якобы, чтобы перевестись потом. И не переводился. До следующего семестра.
И тут мы подходим к самому главному: почему мастер по журналистике его не любила. Этот парень был большой пижон. Одевался он в строгом соответствии с предписаниями интернетовских шутников «Как быстро потерять друзей и нажить себе врагов». Иногда карикатурно выглядело, над ним подсмеивались, и он на это страшно обижался, как будто не понимал, что следовать последней моде надо дозировано. Особенно в институте, где основная масса студентов – сельские провинциалы. Для киевлян, это может, и сошло бы за смешные странности, но у провинциалов обостренное отношение ко всякому выпендрежу столичному…
Однажды на третьем курсе, как раз в разгар борьбы за общественное спокойствие, развернутой очередным Президентом, он делал сюжет про окраинных бандитов – «гопников». Ну и накуралесил в нем – черт знает что: и Робин Гуда вспомнил, и Стеньку Разина с Болотниковым. Хорошо хоть, казаков сечевых не задел. А то бы ему от наших патриотов доморощенных перепало на орехи. Он, видимо, и сам пятой почкой чуял, что не то написал и все меня спрашивал: «А ничего, если я в подводке говорю так?». Я отвечаю: «Ничего, сойдет…», а сам потихоньку «очкую» – вдруг, на защите он на меня сошлется. А кто я такой? Я же не преподаватель по журналистике. Это он ему может править текст, а не я. Да дело и не в том, что он по своей безалаберности никому этот текст не показывал. Он его вообще, возможно этой ночью лишь написал. Где же тут согласовывать. Просто я первый, кто под руку попался.
Сюжет строился на том, что однажды в Дарницкий райотдел милиции поступило заявление от пожилой гражданки, что её в 12 часу ночи «грабанули» в темном переулке двое личностей непрезентабельной наружности. Забрали мобильник и кошелек. Но примечательна была сумма – около 3 тысяч гривен. Откуда у бедной женщины такие деньги? Оказалось, что эта простая женщина - далеко не простая. Это местная нищенка, которая ездила ежедневно в электричках в Мироновском направлении и собирала бутылки, банки, и кто что подаст. В этот день её урожай и составил эту сумму. И поделиться с линейной милицией, крышующей этот бизнес, она не успела. Бедная бабка смекнула, что процент все равно отдавать прийдется, «грабанули» тебя , или ты их пропила. И чтобы не очень приставали, она у других милиционеров потребовала справку, что является потерпевшей – жертвой преступных элементов, а именно «гопников». А гопники и вышли на нее случайно: попросили закурить (это у бабки-то!), вырвали сумку и убежали. А когда заглянули в сумку – слегка охренели: там в пачках лежали перевязанные резиночками «гривни» и «двугривенные». Большими купюрами, видно, не подавали. На следующий день во всех почтовых ящиках нескольких домов удивленные жильцы нашли мелкие купюры. «Злоумышленников» не поймали.
- Почему они сами не потратили всю сумму на пиво и закуску? - спросил я.
- Потому что, начни они тратить эти деньги, их сразу бы «вычислили» и «замели». А так, хоть будет о чем рассказать внукам… - сказал Глюк.
Сам по себе сюжет, конечно, занятный. Но… есть тут детали, которые наводят на размышления. Уж очень много в этой истории такого, что мог знать только непосредственный участник этого дела: как были одеты, что видели «гопники», а что нет… При этом он показывал, вроде бы документально снятых милиционеров, реальную какую-то женщину, каких-то явно не документальных «гопников». У меня на это все глаз был наметан. В мое время подставные лица или реконструкция событий были страшным преступлением. Сейчас, видимо, не так. Но все равно, смотреть на ограбление, выполненное и снятое под игровое кино в телесюжете было как-то не очень удобно. Вызывало сомнение, что студенту под силу было организовать съемку такого сложного материала. Я стал расспрашивать, как он это сделал. Оказалось, очень просто. Документальный материал он выпросил на каком-то канале, Потерпевшую сыграла его бабушка, одетая соответствующе.
- А как же «гопники»? – спросил я. – Неужели у тебя есть знакомые среди «Робин Гудов» темной подворотни?
- А что, правда хорошо сыграли?
Оказывается, это его друзья из театрального института. И оператор оттуда же . И разыграли они все это действо прямо возле общаги.
- Только у тебя знаешь чего не хватает? – сказал я. – Интерью с бабкой-попрошайкой. И желательно, не подставной, настоящей.
- Что вы, они бояться камеры страшно. Как увидят , что снимают, так и тикают..
- А если заплатить?
- Ни за какие деньги… Они тебе еще и сами заплатят, чтобы не снимали и не показывали.
- Слушай, - говорю, а почему бы тебе не сменить профессию. Стипендию не дают… Берешь оператора и вдвоем с микрофоном на перевес идёте бомбить бабок на вокзале…
- Так они на нас настоящих бандитов напустят. Там все схвачено – серьезный бизнес.
- А вы не светитесь особенно, и не наглейте. Пару раз в месяц по три тысячи – чем не заработок?
- Ну, разве что прикид «гопника» будет в тренде…
Мы сним посмеялись от души. Я ему еще и с монтажом помог, он как всегда, не успевал и зашивался. А через некоторое время смотрю, а по "телеку" крутят клип Патапа и Насти «А у нас на районе…». Гопники, похоже, стали в моде.